Выскочка, научи меня плохому

— Парочка на втором ряду, — голос преподавателя разносится по аудитории звонким эхом, и на нас мигом поворачивают головы одногруппники, — может перестанете шушукаться. На это есть время вне учебы. Первый день, а уже напрашиваетесь.

Поднимаю руки вверх и улыбаюсь, на что Выскочка фырчит. Ей точно не по нраву, что нас записали во влюбленных.

— Придется потерпеть, Выскочка. — Тихо шепчу, откидываясь на спинку стула и снова упираясь в девчонку взглядом.

Она злится и крепко сжимает пальцами ручку.

Смешная.

До конца пары натянута, как струна. И только завершается занятие, она срывается с места со скоростью света, а я иду за ней спокойным шагом.

Хочется уточнить детали вечера, но у Алимеевой, видимо, другие планы.

На парковке около университета останавливаюсь в нескольких шагах от Выскочки, наблюдая, как к ней подходят двое парней.

Улыбается так открыто и говорит с ними.

Отмечаю, что ведет она себя по-другому.

Проще.

Да, и смех такой заразный.

Делаю шаг, чтобы поговорить, но отступаю к Бэхе.

Наверное, сейчас не время.

Сажусь за руль, но не спешу уезжать.

Веду наблюдение за Алимеевой и не замечаю, как дверь со стороны пассажира распахивается, и меня обдает ароматом знакомой туалетной воды.

Процесс разглядывания Выскочки нагло прерван второй Алимеевой, которая растягивает по лицу милую улыбку и касается тонкими пальчиками моего плеча, заставляя хмуриться.

Не то, чтобы я был ей не рад.

Просто хотел сконцентрироваться на другом объекте, который целый день вилял выпуклостями перед моим носом, но у Светы, видимо, были свои планы.

— Максик, приве-е-ет! — Протянула она и сложила руки на коленках, незаметно подтягивая выше и так не особо длинное платье. — Как хорошо, что я смогла тебя застать, а то водителя нет, и папа занят.

— Такси свободно. Телефон дать? — Одна бровь взлетает вверх, когда голубые блюдца блондиночки увеличиваются в размере, а ротик открывается от удивления.

— Ч-ч-что? — Она издает странный звук, похожий на блеяние овцы перед смертью. — Нам ведь в одну сторону, Макс. — Возмущенно начинает Светка, а я стучу пальцами по баранке, возвращая внимание ее сестричке. — Только не говори, что запал на Лилю. — Усмехается она, складывая руки на груди, пока я слежу за тем, как Выскочка жестикулирует и идет вместе с парнями в сторону автомобиля, который не внушает доверия.

Что-то похожее на копейку бледно желтого цвета с пятнами от ржавчины. Кривлюсь, не представляя, где они отрыли этот раритет, который явно не был лотом на торгах в «Элите».

«Элита» — престижное заведение, где собиралась городская знать с целью обогатить бедных и несчастных. В принципе, все делалось напоказ, а большая часть денег возвращалась их владельцам, и лишь крохи доходили по назначению.

Алимеев Владимир Эдуардович был одним из главных организаторов празднеств, которые наводили шума перед новогодними праздниками.

— Макс?! — Писк Светки снова возвращает меня к ее идеальному личику, на котором в данный момент словно жабы станцевали чечетку. — Какого черта ты на нее так пялишься?!

— Тебе не интересно, куда и с кем пошла твоя сестра? — Отвечаю вопросом на вопрос и киваю на троицу, которая уместилась в машине, издающей зверские звуки. — Немного странные ребята, не находишь?

— Мне плевать, — Светка кривится и пожимает плечами, после чего все-таки упирается взглядом в копейку, — она всегда водилась с этими нищебродами, поэтому, нет, мне не интересно. — Я поворачиваю ключ в зажигании и наблюдаю за маневрированием желтого нечта по парковке около универа.

— Тогда выпрыгивай. Мне пора. — Коротко бросаю Алимеевой, у которой челюсть отвисает до привлекательных оголенных коленок.

— Макс! — Ее писк уже начинает меня раздражать, поэтому с тяжелым вздохом нажимаю на педаль газа и плавно двигаюсь за копейкой, понимая, что от блондиночки мне не избавиться.

Не знаю, чем руководствуюсь в этот момент, и на какой черт мне далась Выскочка с ее маршрутом, но следую за желтым пятном.

— Ты за ней следишь? — Светка не унимается, заставляя меня пожалеть, что не кинул в бардачок такую превосходную вещь, как скотч.

Можно даже двусторонний, чтобы надежно залепить ее розовые вареники.

Пыхтит.

Очень шумно это делает, и я тяну руку к панели, чтобы врубить хотя бы радио.

— Макс, а почему ты не спрашиваешь, как прошел мой первый день в университете? — Делает усилие над собой Алимеева, пытаясь вывести меня на уже полюбившийся ей дружеский разговор.

— Наверное, потому что мне все равно. — Улыбаюсь и бросаю на нее недолгий взгляд, отмечая, что помимо искусственного румянца на ее щеках проступил естественный, но вызванный отнюдь не стеснением, а злостью.

Природной.

Как бы она ее не маскировала, но я чувствовал негативные вибрации, окутавшие салон Бэхи. Главное, чтобы сильно не шибануло, а то одна Алимеева уже покусилась на мою тачку.

— Макс, я не знаю, почему ты себя так ведешь, но мне это не нравится. — Отчитывает меня Светка, но я подбавляю скорости, оказавшись на главной дороге, чтобы не потерять из вида копейку.

— Я говорил, что тебе лучше сесть в такси. — Пожимаю плечами, пока рядом чья-то задница начинает прожигать сиденье. — Сама осталась. Теперь терпи.

— Зачем ты следишь за моей сестрой?

— Хочешь, чтобы ее увезли за город и что-то сделали? — Поворачиваю резко, от чего Светка визжит.

— Сделают, значит, заслужила. Нечего водиться с отбросами! — Верещит, пока наша гонка продолжается.

— Я смотрю, ты просто горишь от любви к родственнице. — Усмехаюсь, а Светка цокает, хватаясь руками за сиденье.

— Никакая она мне не родственница. Такая же голодранка, как и ее дружки. — Презрение в ее голосе не замаскировать никакими другими эмоциями, и меня от этого немного корежит.

— Держись, Алимеева, сейчас пойдем на виражи. — Подмигнул Светке и вжал педаль газа в пол, чтобы нагнать копейку, которая летела, а не ехала по асфальту, на что девчонка заверещала.

Все-таки придется врубить радио, а то блондинка включила режим китайской сигнализации…

— Круглов, ты полный придурок!!! Останови машину, и я выйду-у-у!!! — Завывает Светка, точно не привыкшая к гонкам.

Я и сам впервые так лихачу, проверяя все возможности двигателя своей тачки. Если раньше скептически относился к марке, то теперь довольно кивал, когда мчался за какой-то старенькой копейкой, которая оказалась на удивление шустрой.