Выжить в Антарктиде

Долина Драконьего Зуба встретила несчастного отца ослепительной горошиной незаходящего солнца, чертовой прорвой народа, не понятно, откуда взявшегося, и странным феноменом, напоминающим мыльный пузырь, обосновавшийся прямёхонько над тем местом, где находились палатки Долгова.

Наши и иностранные специалисты, военные и гражданские, бывалые полярники и случайные добровольцы, начавшие свой первый сезон в Антарктиде – кого здесь только не было, и у Андрея Мухина голова пошла кругом от пестроты и многоязыкости. Только что перед его прибытием спецы спровадили вертолет с журналистами, и родственнику погибшего туриста, пусть и с группой поддержки, тоже были не больно рады. Каким-то чудом Мухину удалось отбиться и зацепиться за небольшой пятачок, где ему с неохотой разрешили поставить палатку.

– Мы не знаем, что это за пузырь, втолковывал ему усатый полковник с красными от недосыпа глазами. – Предположительно, феномен имеет отношение к астероиду. Пришелец, в теории, мог занести на Землю заразу, поэтому запрещено приближаться к зоне карантина ближе, чем на полтора километра.

– Но как же люди?! – бормотал Мухин, бледнея и потея под своей красной антарктической паркой. – Как же те, кто выжил после катастрофы? Вы же не оставите их без помощи?

– Никто не выжил! – рубил с плеча полковник. – А если и выжил, то заражен и превратился в мутанта. Мне очень жаль, но вы напрасно сюда примчались. Вы и ваши помощники нам тут не нужны! Полезете на своей вертушке в оазис - собьем!

Андрей не желал сдаваться. Он сказал, что пока собственными глазами не увидит мертвого сына, не поверит в его смерть. То же касалось и остальных: Павла Долгова, его супруги, Грача, Ишевича, Громова… Мухин был плохо знаком с историком и артистами, полетевшими в оазис на экскурсию, но и за них он был готов бороться.

У Мухина нашлись друзья и единомышленники, проникшиеся его положением. Друзья и влиятельные друзья друзей, в том числе, и в столице. Они договорились, чтобы ему позволили присутствовать при операции с пузырем или хотя бы наблюдать на расстоянии. Они звонили нужным людям и заказывали оборудование. Они доставали информацию у военных, ученых и прочих неравнодушных людей. Но самую большую поддержку адвокату оказывал на месте иеромонах Михаил. Вместо молитв и душеспасительных бесед, которых можно было от него ждать, он развил бурную деятельность и взял на себя львиную долю организации лагеря (включая продуктовые запасы) и подвоза инфраструктуры. Именно Михаил принес первую добрую весть:

– Андрей Степанович, они живы! – сказал он, врываясь в большую палатку, превращенную в штабквартиру. – Есть сведения, что пузырь, разлегшийся в долине, имеет лишь видимость прозрачности, странным образом искажая истинную картину, и совсем не показывает людей.

– Что же это за штука такая проклятая?

– Это еще предстоит понять, но вчера люди из долины дали о себе знать, нашли способ подать сигнал.

– Что, что они сообщили?! – встрепенулся Мухин.

Миша развел, извиняясь, руками:

– Полноценного диалога не получилось, но ребята считают, звуки, доносящиеся с той стороны, осмысленные. Это дает нам надежду.

Когда пошла третья декада января, Мухин начал впадать в уныние. У застрявших в пузыре туристов по самым смелым подсчетам закончилась провизия, да и стуки с той стороны больше не повторялись. Его маленький отряд излазил все окрестные нунатаки в поисках неучтенных подземных и подледных ходов, но долина, как назло, была заперта надёжно.

– Мне только что сообщили, есть отличный бурильный комплекс!- доложил однажды Миша. – Опытный образец, одновременно режет и плавит лед и не дает стенкам сойтись под давлением ледовой массы. Диаметр у дисков до метра, бурить можно на глубину в семь километров, у нас же намного меньше. Думаю, с его помощью можно пробурить выход в один из подледных туннелей, а там, по цепочке полостей внутри горы, добраться до выживших. По спутниковым и сейсмическим картам это представляется возможным.

– Почему тогда военные не бурят?

– Не располагают оборудованием, и сам знаешь, заняты они совсем другим делом.

– Сколько стоит заказать? – ухватился адвокат. – За ценой не постою.

– Дело не в деньгах. Этот комплекс уникален и только проходит обкатку в обстановке полнейшей секретности. От нас потребуют организовать все так, чтобы про суперсовременную установку не прознали конкуренты и не натравили всяких гринписовцев – лицензии на работу в Антарктиде у этой конторы нет. А еще у нас под боком вон кто стоит и всем командует. Если военные увидят, будет скандал. Бурильщиков курирует совсем иная организация, у которой, в силу сложившихся обстоятельств, неважные отношения с армейскими. Здесь, вдали от начальства, установку у них отобрать могут на правах сильного, а это нежелательно.

– Пусть только прилетят сюда и поскорей! – взмолился адвокат, не став вникать в сомнительные вещи – лишь бы помогло.
– А за соблюдением любых условий дело не станет.

Доставка «Индрика» (так называлась буровая установка) затягивалась, требовалось соблюсти массу предосторожностей и дождаться важного специалиста, который ехал аж из Арктики, и ехал, судя по темпу, на собачьей упряжке. Мухин нервничал, а тут еще головотяпые ученые совместно с военными пошли в наступление на пузырь – другого объяснения происходящему не было.

Пузырь третий день беспокойно ворочался, по его поверхности пробегали тревожные красные всполохи, а когда он вдруг стал вспухать, расти, подминая под себя поломанные верхушки горной цепи, в лагерях поднялась паника.

Мухин и его люди все это время с горечью наблюдали, как из прозрачно-радужного купол превращается в мутно-красный, и внутри его закипает адская бурая смесь, пронизанная молниями. Взрыв, смявший раздувшуюся до неприличия полусферу, был на удивление тихий, учитывая масштабы, но последствия оказались устрашающими.

– Они могли спастись, - сказал Михаил, и Мухину ужасно захотелось ему поверить. – Если они до взрыва продержались, то и после могли уйти под землю. Возможностей много.

– Да-да,- подхватил адвокат, - они больше месяца просидели взаперти, наверняка изучили все окрестности. У них была возможность найти, где пересидеть.

Несколько дней над полыхающей огнем и плюющей горячими сгустками воронкой барражировали самолеты, зависали вертолеты и спускали по тросам десантников, вооруженных не только автоматами («Зачем им оружие?»- только и восклицал Андрей Степанович), но и всевозможными сканерами, способными пробиться сквозь трехметровые стены. Военные оккупировали то, что было когда-то оазисом, не подпуская к дымящимся развалинам никого.

Через неделю стало ясно, что они никого не нашли и сворачиваются.

– Уезжайте, здесь никто не уцелел, у них ни пищи, ни воды, ни лекарств, дохлый номер, - сказал Мухину полковник, но Мухин послал его к черту и остался. И его люди тоже остались. Не из-за денег, нет, а потому что начальник буровой смены, прибывший-таки из своей Арктики к шапочному разбору, выглядел очень уверенно.

– Все уехали и хорошо, - сказал он спокойно, - а мы теперь поработаем.

«Индрик» оказался и впрямь волшебным. Автономный комплекс обладал высокомощным буровым снарядом на грузонесущем кабеле и бесконтактными датчиками, способными определять состав пород, плотность льда и температуру объектов, находящихся на глубине в несколько десятков километров. Оснащенный искусственным интеллектом, он буквально видел сквозь землю, анализировал и выбирал наилучший режим. Андрей Мухин не поверил своим глазам, когда на экране переносного монитора возникло несколько светящихся красным силуэтов, похожих на человеческие.

– Судя по температуре тела, живы и не так глубоко, как мы опасались, - сказал бурильщик, - этих людей непросто убить, Андрей Степанович.

Вот только с местом они немного ошиблись. Аня Егорова и Кирилл вылезли на поверхность в полукилометре от расчетной точки, в которой бурильщики планировали заглубляться.

*

– Пап, я хлеба хочу! – чуть стесняясь, попросил Кирилл.

– Ох, прости, сына, ты же голодный! – всполошился Мухин-старший. – А я тут лясы точу…

– Нет, я нормально питался, просто по вкусу хлеба соскучился.