Вызов принят

— Вперед!

Центровой отбивает мяч, и я ловлю его, в то время как защитники с бешенством в глазах бросаются вперед.

Я перевожу взгляд на крайних защитников с обеих сторон. Тот, что слева от меня, пытается пробить мимо углового, но Тай молниеносно выскакивает из-за угла.

Я отвожу руку назад и перекидываю ее через их головы, за долю секунды до того, как двухсотфунтовая масса опрокидывает меня на землю. Я откатываю их в сторону и встаю на колени, чтобы наблюдать за развитием игры.

Тай разбегается и бросается вперед, чтобы поймать мяч, а затем катится по земле — шлеп-шлеп-шлеп в центре ярко освещенной финишной зоны.

Зрители восторженно кричат, и мир сотрясается от топота их ног по трибунам.

Я бросаю взгляд на часы. Семь секунд. В игре осталось всего семь секунд, и мы официально набрали восемнадцать очков.

Мы победим.

Я вскидываю руки и кричу вместе со всем стадионом. Трудно сказать, кто больше шокирован: наша команда, их команда или зрители.

Я смотрю на Кэри Пирса. Он все еще стоит в стороне, скрестив руки на груди. Единственная разница в том, что теперь он ухмыляется — как будто с самого начала знал, что именно так все и закончится.

У меня так сильно звенит в ушах, что я даже не слышу, когда часы бьют ноль.

***

ТАЙ запрыгивает на скамейку запасных и размахивает руками по всей раздевалке, чтобы привлечь наше внимание. Он все еще сжимает футбольный мяч, но этот человек заслуживает того, чтобы держать его столько, сколько он, черт возьми, захочет.

— Вечеринка у нас сегодня вечером! — объявляет он, вызывая волну криков и улюлюканья со стороны команды. — Берите с собой выпивку! Приводите своих девчонок и корешей! Оставьте свои запреты за дверью!

Он спрыгивает со скамейки и хлопает меня по плечу, быстро понимая, что на самом деле я не одобрял грандиозную вечеринку после игры в нашей общей резиденции.

— Все ок? — спрашивает он.

Я смеюсь.

— Конечно.

— Мы с Джоном по дороге домой заедем в винный магазин. Хочешь с нами? Возможно, нам понадобится помощь в физическом извлечении магазина из земли и заносе его на задний двор.

Я облизываю губы, ощущая остатки вишневого вкуса «Элизы».

— Вообще-то, у меня срочные планы, но после я встречусь с тобой дома.

Тай смотрит на меня с подозрением, но ничего не говорит.

— Хорошо. Увидимся там.

Я закрываю свой шкафчик и выбегаю во двор.

— Это Джуниор!

Едва мои ноги касаются тротуара, как начинаются крики. Сокурсники бросаются ко мне, их лица раскрашены цветами команды.

Я замираю, погруженный в странное великолепие происходящего. Я принимаю «дай пять» и селфи с разными девушками, которые не могут оторваться от меня.

Черт возьми.

Мы выиграли одну игру. Одну игру.

Толпа скандирует мое имя, и мое лицо краснеет. Я проталкиваюсь сквозь них, ухмыляясь как сумасшедший и слушая, как они выкрикивают мое имя снова и снова.

Я мог бы стоять здесь и наслаждаться этим всю ночь, но сейчас я действительно хочу услышать только один голос, выкрикивающий мое имя.

К счастью, толпа не идет за мной далеко. Они все так хотят заполучить кусочек каждого игрока, который выходит из спортивного центра, что собирают селфи с ними, словно новенькие рюмки.

Я останавливаюсь у входа в «Тэлон Холл» и вместо этого бегу к черному ходу, чтобы избежать подозрений.

Внутри тихо. Я думаю, празднование еще не дошло до этого места. Или им просто все равно. Меня бы это не удивило, учитывая, с каким безразличием Элиза относится ко всему происходящему.

До моего слуха доносятся голоса, внезапный взрыв смеха эхом разносится по залу. Я распахиваю двери и вхожу внутрь. У сцены тусуется небольшая группа, среди них и Элиза Пирс. Я сажусь в заднем ряду, решив понаблюдать за ней издалека, как делал это на ее прослушивании.

В том, как она ведет себя с другими людьми, есть что-то такое, что отличается от того, как она ведет себя со мной, но я не могу понять, что именно. Она всегда красива, уверена в себе и хорошо говорит, но… может быть, дело в ее глазах; в этих мерцающих голубых озерах света, которые, кажется, почти мерцают, когда она смотрит на меня.

— Пока, Элиза. Пока, Грант.

Мои губы кривятся, когда остальные уходят, оставляя ее и Гранта наедине на сцене. Я встаю, когда они уходят, и иду к ним по проходу, пока Грант рассказывает о предстоящем театральном представлении.

Наконец, Элиза замечает меня. Она прикусывает нижнюю губу, и ее щеки покрываются румянцем.

Грант переводит взгляд на меня и улыбается.

— Привет.

— Привет, — приветствую я.

— Грант, я напишу тебе позже вечером, хорошо? — Говорит ему Элиза, едва отрывая от меня взгляд.

Он медленно, понимающе улыбается и хватает свой рюкзак.

— Ладно. Он прочищает горло. — Увидимся позже, ребята.

Элиза продолжает смотреть на меня, пока Грант спрыгивает со сцены. Он проходит мимо меня быстрыми шагами и по пути хлопает меня по плечу, но это не столько дружеский жест, сколько предостерегающий — как старший брат, оценивающий свидание своей младшей сестры.

Я жду, пока он уйдет, и мы вместе замираем в тишине.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она, уже зная ответ.

Я улыбаюсь.

— Мы победили.

Она закатывает глаза.

— Так вот из-за чего были все эти крики?

— Это была хорошая игра.

— Было захватывающе?

— Очень.

— В конце девятого (прим. Последний и критический момент или моменты напряженной, важной или отчаянной ситуации)? — спрашивает она. — Базы загружены (прим. Загруженные базы — это бейсбольный термин, означающий бегунов на первой, второй и третьей базе)?

— Это бейсбол.

— Знаю. Я просто прикалываюсь над тобой, Джуниор. — Она садится на край сцены, ее голые ноги свисают из-под подола юбки. — Итак, что ты здесь делаешь? Разве ты не должен праздновать с другими игроками?

— Ты знаешь, почему я здесь.

Она приподнимает бровь, изображая невинную застенчивость в голосе.

— Тебе придется быть более конкретным.

Я останавливаюсь перед ней, едва ли не протискиваясь между ее ног.

— Я здесь для того, чтобы наполнить твой нежный маленький ротик, и ты проглотишь меня до последней капли.