Вызов принят

Он знает.

— Всем собраться…

Кэри Пирс останавливается перед нами, его глаза сканируют команду в их форме, и он гордо ухмыляется.

— Вот и все, ребята, — говорит он. — Еще одна победа отделяет вас от участия в региональном чемпионате.

Команда взрывается криками и колотит кулаками по шкафчикам. Он поднимает руку, чтобы успокоить их.

— Но для меня… не имеет значения, выиграете вы или проиграете сегодня вечером, потому что, на мой взгляд, мы уже победили. Тех парней, с которыми я познакомился в сентябре, больше нет в этом зале. Они были слабаками, неудачниками. Вы стали больше, вы стали лучше. И сегодня вы победители. — Его взгляд падает на меня. — Все вы.

Я отвожу взгляд, меня охватывает сомнение. Может быть, он все-таки не знает. Если и знает, то не показывает этого.

— Для меня это такое же большое достижение, как и для вас, — говорит он, наконец отводя от меня взгляд. — Я пришел в этот колледж, чтобы что-то изменить, и уверен, что мне это удалось. Выиграете вы или проиграете, мир теперь знает, кто вы. И они этого не забудут.

Команда снова стучит и кричит, вызывая на его лице широкую улыбку.

— Но все же… Я бы предпочел победить, так что давайте выйдем и станем победителями, ребята.

Я достаю шлем из шкафчика и прислушиваюсь к грубому шарканью бутс по полу, когда команда устремляется к полю. Их энтузиазм пронизывает меня насквозь, вытесняя все сомнения и страхи и заменяя их мощным выбросом адреналина.

Я прохожу мимо тренера, и он кладет свою мощную руку мне на грудь, чтобы остановить меня.

— Подожди… — говорит он, усиливая нажим.

Я прислоняюсь к стене, чувствуя силу его руки даже под своими подушечками.

Остальная команда проходит мимо, не замечая, и выбегает на поле вместе с Бобом.

Как только их крики затихают вдали, Кэри Пирс смотрит на меня и улыбается.

— Я горжусь тобой, Джуниор, — говорит он, не отрывая руки от моей груди. — Ты прошел долгий путь.

Я киваю, разрываясь между страхом и восхищением.

— Спасибо, тренер.

— В тот вечер, когда мы встретились, я сказал тебе одну вещь. Помнишь, что это было?

— Вы сказали, что у меня легендарная рука, — пожимаю я плечами, позволяя нервам взять верх над моими словами.

Он никак не реагирует.

— Что еще?

— Извините, тренер, — усмехаюсь я, глядя на поле. — Я не помню.

— Я сказал держаться подальше от моей дочери, — говорит он, пристально глядя на меня. Странно, но я впервые замечаю, что у них с Элизой одинаковые голубые глаза. — Теперь вспомнил?

Его рука соскальзывает с моей груди, но я все еще чувствую ее тяжесть, а также сокрушительный груз последних нескольких месяцев. Каждый поцелуй, каждая минута, проведенная внутри нее. И все это за спиной Кэри Пирса.

— Я могу объяснить…

— Ты отстранен, Джуниор.

У меня отвисает челюсть.

— Что?

— Ты меня слышал, — говорит он. — Ты сегодня не играешь. Пропустишь.

Я снова смотрю на поле, прислушиваясь к оглушительным крикам толпы.

— Вы не можете отстранить меня — это заключительная игра сезона.

— Я могу, и сделаю.

— Мы проиграем.

— Хорошо. — Он даже не моргает. — Иногда проигрывать полезно для тебя. Возможно, то, что у тебя из-под носа отобрали это первенство, заставит тебя дважды подумать, прежде чем снова ослушаться меня.

Каждая частичка меня горит красным.

— Она взрослая, — возражаю я. — Она может встречаться с кем захочет…

— Не смей говорить о ней. — Он делает шаг вперед, возвышаясь надо мной, как чертов гигант. — Ты уже достаточно отличился в этом сезоне, Джуниор. В следующем сезоне можешь попробовать еще раз.

Я качаю головой.

— Это чушь. Вы не имеете права…

— Держись от нее подальше, или я позабочусь о том, чтобы ты больше никогда в жизни не брал в руки мяч. — Он прищуривает глаза. — Подумай об этом, Джуниор. Она действительно стоит того, чтобы из-за нее отказываться от своих мечтаний?

Перед глазами расплываются белые пятна. Шум толпы затихает у меня в ушах, оставляя лишь приятные воспоминания о смеющейся Элизе в моей постели.

— Ладно, хорошо, — говорю я. — Я встречаюсь с Элизой, но это не достаточная причина, чтобы позволить команде потратить впустую целый сезон.

— Нет?

— Нет.

— Тогда как насчет этого? — Он понижает голос, ворча сквозь тонкую линию зубов. — Я отстраняю тебя за то, что ты подвел меня, за то, что подвел эту команду, но больше всего я отстраняю тебя за то, что ты обрюхатил мою дочь.

Мое сердце сжимается.

— Подождите, что?

Он указывает негнущимся пальцем на поле.

— Иди туда, сядь и больше не вставай, пока часы не пробьют ноль и толпа не начнет освистывать твое имя.… или тебе конец.

Элиза.

Она знала. Это было написано у нее на лице, но я не мог этого видеть.

— Сейчас, Джуниор.

Я замолкаю, разрываясь между ней, командой и всем остальным, что находится посередине. Мои ноги несут меня к полю, я медленно плыву по воздуху, и даже не осознаю этого, когда сажусь на скамейку запасных.

Элиза Пирс ждет моего ребенка.

***

— ДЖУНИОР! ДЖУНИОР! ДЖУНИОР!

В начале игры их крики были страстными и возбужденными. Многое может измениться менее чем за два часа.

Теперь они злы и сбиты с толку. Они выкрикивают мое имя с кипящей ненавистью, как того и добивается Кэри Пирс, а я должен сидеть здесь и смириться с этим, иначе моя жизнь спортсмена закончится.

Я опускаю голову и смотрю на траву под собой, чтобы не встречаться взглядом с остальными членами команды.

Это не из-за их разочарования в том, что я удерживаю их на месте на скамейке запасных. Это не из-за стремительно падающего табло, от которого у меня немеет внутри, и не из-за постоянных звуков, с которыми моих товарищей по команде топчут по газону.

Это из-за нее.

Элиза знала об этом, но не сказала мне. Мне нравится думать, что я знаю ее довольно хорошо, и после полутора часов осмысления я уверен, что понимаю, почему она скрывала это от меня.

Она напугана. Она знает, как важен для меня этот вид спорта и сколько возможностей у меня появилось теперь, когда Кэри Пирс ведет меня прямиком к профессионалам.