Взгляд Волка

– Ты намекаешь на полоцкого князя Всеслава Брячиславовича?
– предположила с удивлением Маша. – Он был Белым Волком? Но ведь он – потомок Рюриковчей, - возразила она.

– Умница моя, - восхищённая улыбка смягчила слишком серьёзное выражение лица Георгия. – Но я не намекаю на него, так как уверен, что он не был Белым Волком. – Да, правда, Вещий или Чародей - называли его в народе и считали оборотнем. Сейчас сложно отделить правду от вымысла. Однако я точно знаю, что Всеслав, правнук Владимира Крестителя, был из числа волкодлаков. А вот Белый ли – не думаю, - Георгий усмехнулся и подмигнул. – Отец Всеслава, во всяком случае, официальный, Брячеслав Изяславич, князь полоцкий определённо не только не был Войтом, но и вообще не обладал такими способностями. А что касается Рюриковичей, точно сказать не могу, но есть свидетельства, что они состояли в родстве с моим родом. Возможно, способности волкодлака передались Всеславу от дальних общих предков, но Белым Волком он быть не мог, так как такие особенные оборотни рождаются только от союза Войта с его Ладой.

Маша внимательно слушала, и потом заметила:

– А что, если Всеслав лишь считался правнуком Владимира Крестителя?

– Ты полагаешь, был незаконнорожденным, и на самом деле происходил из моего рода? – с улыбкой уточнил Георгий.

– Да.

– Быть может всё, что угодно, но мы никогда уже не узнаем правды. Однако сейчас это неважно. То, как ты расправилась с волчицей, говорит о наличии у нашего сына силы Белого Волка, только волчий князь может применить силу опосредованно, через кого-то. И он применил её через тебя. Тем спас всех нас. Если бы он не сломил волчицу твоими руками, мне пришлось бы туго, - он усмехнулся, - она поддерживала Упыря, и мне приходилось всё тяжелее.

– Это опасно для него? – Маша напряглась, сдерживая тревогу.

– Нет, сама по себе сила опасности не представляет, – Георгий сжал плечо девушки, – даже для нерождённого ещё младенца опасности нет, - настойчиво уверил он, стараясь успокоить Машу. – Но мы, как его родители, должны быть готовы к тому, что наш сын, обладая исключительной сверхъестественной силой, должен уметь правильно ею распоряжаться. Ты понимаешь, о чём я говорю?

– Во зло или во благо? Но разве тот, кому предстоит когда-то стать Войтом, не наделён от рождения способностью всегда выбирать добро? – Маша пытливо смотрела на Георгия.

Она и представить не могла, что ещё и такая странная новость свалится на неё тяжёлым грузом. Да, теперь было легче воспринять новую «сказку». Кажется, к странностям она уже начинала привыкать. Но её тревожило здоровье сына – а вдруг он пострадал в этой схватке.

– Увы… Иначе не появился бы Упырь. До того, как стать Войтом, человек обладает силой. Но он выбирает. – Георгий нахмурился, на самом деле он сейчас говорил и о себе самом, в памяти вновь переживая всё, через что ему прошлось пройти. – Понимаешь… Он постоянно выбирает свой путь – либо растратит силу попусту и останется просто оборотнем… Либо, вообще пойдёт по пути зла, как Упырь, и тогда превратится в чудовище, либо, выбрав служение добру, встанет на путь Войта.

– Скажи, - Маша внимательно заглянула ему в глаза, словно хотела не просто услышать от него ответ, но и прочесть его во взгляде Георгия, - ты тоже стоял перед таким выбором?

– Конечно! Да, способности были с детских лет, но сколько пришлось преодолеть, иногда ломая себя, чтобы встать на путь Войта. Хотя если бы я продолжал колебаться, то остался бы просто обычным волкодлаком. Обращался бы изредка в волка и бродил по лесу, - предвосхитив очередной Машин вопрос объяснил он и засмеялся, пытаясь немного снять напряжение, читавшееся в её взгляде.

– Получается, это опасно?..

– Не слишком, - он поцеловал её ладонь, - не больше, чем стать достойным человеком. Просто последствия – если он примет чёрную сторону – могут быть в разы опаснее, чем если бы речь шла о выборе обычного человека.

– Но Упырь же… - она хотела возразить, но он её перебил:

– Забудь о нём! Он таким был один, потому что его прокляли. Если бы не проклятие беременной женщины, его бы просто изгнали за свершённое злодеяние. Да, ему пришлось бы трудно жить в изгнании. Изгой в древности лишался всего, что имел, однако жизнь и душу у него никто не отнял бы.

– И всё-таки я боюсь за малыша.

– Ладушка, - привлекая Машу к себе, замыкая в кольцо своих рук, сказал он, - в нашей власти вложить в ребёнка правильный выбор, научить отличать добро от зла. Тем более, что от рождения он, на самом деле, будет обладать добрым сердцем.

– Господи! Я так надеюсь, что ты прав… - она уткнулась ему в плечо.

Помолчав, он попросил:

– Ну а теперь, давай, расскажи, что ты хотела.

– Я сейчас видела сон, - оживилась Маша, - вот прямо сейчас, когда спала.

И она в деталях рассказала историю Дарёны и Драголюба, всё, что так ярко рассмотрела в своём реалистичном сне.

– Я догадывался о чём-то подобном, - признался Георгий с улыбкой.

– Ах, ты! – она шутливо толкнула его. – Почему же пытался убедить меня, что Войта соблазнила его невестка?!

– Ну, в итоге, я был не далёк от истины, - Георгий просиял в белозубой улыбке. – Красава действительно соблазнила, хотя и не того, о ком мы думали.

Заметив, что Машу вновь клонит в сон, сказал:

– Давай-ка, приляг ещё. И не вздумай возражать! – строго сдвинул брови, но глаза согревали зеленоватым теплом. Сейчас они своим цветом очень напоминали Маше лес: коричневая глубина с проблесками глубокой зелени, точно кора и мох.

– Тебе надо сил набираться, - добавил, целуя Машу в макушку.

И она послушалась, не имея желания противится.

Укрыв её одеялом, Георгий вышел.

***

– Проходи, присаживайся, - Сивко, заснувший сидя за письменным столом, поднял уставшую голову и сразу встал, торопливо приглаживая волосы, указал в сторону небольшого диванчика, стоявшего вдоль стены. – Честно говоря, не ожидал, что так поздно, вернее, уже рано, - он заметил, что на часах без четверти семь.
– Что случилось?

– Случилось, но теперь всё в порядке, - Георгий опустился на диван.

– Ну не томи уж! – встревожился Алексей.

– Да всё нормально, Мария поехала в райцентр одна ну и потерялась… Нашёл её. Сейчас она спит. А ты слушай и, если надо, записывай.

И он принялся рассказывать обо всём, что случилось сегодня с ними. В заключении посвятил друга и в то, кем должен родиться их с Машей сын.

– То есть ты абсолютно уверен, что Упыря больше нет? – спросил Сивко, вертя в руках шариковую ручку.

– Да, уверен, как то, что ты сидишь передо мной. И ты был прав. Та волчица, скорее всего, пропавшая невестка Трофимыча, Машина мать…

– Мария уже знает?

– Нет, - Георгий нахмурился. – Пусть сначала Трофимыч расскажет ей о родителях. Знаешь, - он порывисто поднялся и подошёл к окну, - у меня ощущение, что я приношу девочке сплошные страдания…

– Что за глупости?! Мария любит тебя!

– Да, но… столько всего свалилось на неё из-за меня… Впервые в жизни мне страшно! – признался он, и Алексей прочёл в его глазах этот затаённый страх, смешанный с болью. – А вдруг она станет винить себя в смерти матери? – Георгий, произнеся свой вопрос вслух, будто спрашивал самого себя.