Взятка по-черному

— Ну что я могу сказать по этому поводу? — Гриднев опять уставился в окно. Турецкий заметил, что директор избегал глядеть ему в глаза. — Тут и обо мне… Да-а, запутался он, бедняга… А вы желаете, чтоб я объяснил или стал оправдываться?

— Мне оправдания не нужны. Мне бы — правду, Олег Михайлович.

— А вы еще про какое-то заявление… не следственная тайна?

— Если нам удастся найти общий язык, обещаю ничего не утаивать. Но если в двух словах… У нас появились некоторые, скажем так — агентурные, данные, что Гусеву угрожает физическая расправа, вы понимаете, о чем я. Так вот, его заявление необходимо для обеспечения его же безопасности. Его третий уже адвокат — второму подстроили автокатастрофу, и он находится в больнице — сейчас на приеме у следователя Ершовой, имя которой здесь, — Турецкий ткнул пальцем в лист бумаги, — тоже упомянуто. Он должен сегодня же встретиться с подзащитным и заодно получить подтверждение того, о чем вы только что просили.

— Простите, но ведь адвоката Егору наняли… ну, все мы, не я один. Точнее, не моя была идея, хотя я поддержал. Что с ним?

— Вы не в курсе? Странно… Он повел себя как последний мерзавец. Либо строго выполнял данное ему задание. Короче, узнав о его откровенном двурушничестве, Гусев официально отказался от его услуг — вы уже прочитали. — Турецкий снова показал пальцем на заявление. — Адвокат стал качать права перед своими заказчиками и… был вчера убит. Тело пока, правда, не обнаружено, но это дело времени. Заказчик установлен.

— Кто? — выпалил Гриднев.

— А вот это уже следственная тайна, Олег Михайлович, — усмехнулся Турецкий. — Но можете быть уверены, вас мы не подозреваем. Поэтому я здесь. Ну что, подождем слова Гусева?

— Я думаю, не стоит ничего ждать, — решительно сказал Гриднев. — Будете спрашивать или записывать?

— Вы не совсем точно сформулировали свой вопрос, Олег Михайлович, — добродушным тоном сказал Турецкий. — И спрашивать буду, и записывать — с вашего согласия — на этот диктофон. — Он вынул миниатюрный японский диктофон, который работал с момента появления Александра Борисовича в директорском кабинете. Но Турецкий сделал вид, что включает его, и сказал, приблизив губы к микрофону: — Показания по делу Гусева дает генеральный директор акционерного общества «НПЗ — Стандарт» Гриднев. Прошу, Олег Михайлович, сначала я предоставляю вам возможность самому рассказать обо всем, что вам известно относительно названного дела, а после мы перейдем к уточнениям деталей. Вы не возражаете?

Гриднев отрицательно покачал головой. Турецкий засмеялся:

— Олег Михайлович, эта чувствительная японская техника, к сожалению, еще не дошла до того, чтобы фиксировать жесты собеседников. Поэтому словами, пожалуйста.

Но директор даже не улыбнулся. Он был напряжен.

— Я согласен дать свои показания.

— Очень хорошо, прошу…

Вернувшись на Большую Дмитровку, Александр Борисович «отметился» у Зиночки и засел в своем кабинете в ожидании новых известий. По пути он заскочил к Денису на Неглинную и отдал ему кассету для расшифровки магнитофонной записи и распечатки текста — у Дениса в одной «хитрой конторе» были знакомые девушки-специалистки, занимавшиеся именно этими делами и умевшие держать свои острые язычки за зубами.

Позвонил Филя и сообщил, что разрешение на свидание получено, что Гусеву Вадим сумел все правильно и, главное, быстро объяснить, и тот согласился принять его в качестве своего нового адвоката, подписал новое соглашение. Ну посетовал по поводу драматических событий последних дней — тут и исчезновение Лены, и беда с Гордеевым, и вероятное убийство Штамо. Заметил только, что петля затягивается. Вадим тогда и показал, какое Гусев должен написать заявление, чтобы избежать трагического финала. Не забыл и о просьбе Турецкого. Гусев подумал и ответил, что Олег оказался по отношению к нему порядочной сволочью, но он все же продолжает верить ему и просит, хотя бы в порядке исключения, сказать следователю всю правду. Иначе он, Егор, проклянет его, правда, скорее всего, уже с того света, поскольку дело к тому и идет.

Турецкий, слушая Филю, улыбался, ибо надобность в поддержке Гусева для него уже отпала. Гриднев ничего не стал скрывать, на вопросы отвечал четко и обстоятельно. Но все равно, записка пригодится — на будущее. Это — хорошая рекомендация.

Потом позвонил Щербак и доложил, что в офис Брусницына в Печатниках прибыл известный в криминальных кругах авторитет Мамон Каширский — Григорий Семенович Мамонов. Замени три буквы — и получится полный тезка кровавого атамана Семенова. Хотя менять ничего и не надо — оба бандиты. Просто того расстреляли, как уголовника, еще в сорок пятом или сорок шестом, а нынешний спокойно гоняет на крутых иномарках с милицейскими номерами, рвется в Московскую думу. И имеет в приятелях бывшего полковника внутренних войск, основавшего на добытые им, Мамоном, деньги — с помощью рэкета добытые! — Благотворительный милицейский фонд. Турецкий приказал глаз теперь с Мамона не спускать.

Много интересного наговорил на пленку Олег Гриднев, которому, как понял Турецкий, все давно осточертело и который устал бояться чьих-то бесконечных угроз.

Картинка-то оказалась незамысловатой — как любая современная уголовная акция. Даже и выдумки особой ее исполнителям не потребовалось. Вот наглость — это да! И еще то, чему в последнее время дали осторожное такое название — коррупция. Наша коррупция, а не зарубежная, о которой только и известно. А у нас-то откуда она? Из-за рубежа притекла? Чего ж ей и не притечь, если почва для нее благодатная? И если вскопали, вспахали и удобрили ее на самом, что называется, президентском верху? Злопыхательство, да? Ну как же! А матерый уголовник и высокопоставленный мент в одной упряжке — это не коррупция? А взятка в двести тысяч долларов, которую передает один следователь другому, чином повыше, — тоже не коррупция?..

В общем, Косте с его настроением будет чрезвычайно полезно рассказать историю о том, как несколько партнеров решили списать перед Отечеством свои долги, ну, не платить налогов, а перекинуть эту ношу — со всеми вытекающими отсюда последствиями — на своего же товарища. Нет, не товарища, а подельника. А затем, чтобы выйти сухими из воды, заказали его. Кому? А кто у нас за хорошие бабки может беспрекословно и, главное, высокопрофессионально выполнить любой заказ? Да только правоохранительные органы! Не в общем, надо читать, а в частности, конечно. А дальше что? А дальше, как предложили еще большевики на первых порах своего существования, — отнять и поделить. Что, фактически, уже и делается. Точнее, дележка подходит к концу, и появляются некоторые недовольные тем, что части оказались неравными.

При всем желании помочь спасению старого товарища, которого сам же и предал, Олег Гриднев, готовый даже к публичному покаянию (что ж, и такое случается!), никуда не мог деться от объективной оценки своей деятельности. Слаб, что ли, человек? Да не в этом дело! Он же видел, как все они, коллеги по бензиновому бизнесу, стали «окучивать» своего же партнера, владевшего контрольным пакетом акций предприятия, построившего три десятка доходных автозаправочных станций с качественным обслуживанием и развитой инфраструктурой. Как буквально заставили его, в качестве платы за «крышу», расстаться с крупным универмагом на юго-востоке столицы, который перешел в руки… Нет, а вот этого уже не придумать! Костя ведь скажет: этого не может быть, потому что не может быть никогда! Тоже заезженная формула. Ничего страшного, у него появится возможность спросить у самой новой хозяйки этого супермаркета, когда та вернется с барселонского курорта. «Надо тщательно проверить! — прикажет он. — Мы не имеем морального права рисковать собственной репутацией!» И будет прав. Но — с одной стороны. Поскольку куратор дела Гусева — Ленечка Вакула — может абсолютно ничего не знать о финансовых делах своей молодой супруги. Такова жизнь…

Ох, забавная история!

Александр Борисович вспомнил о своем обещании относительно адвоката Штамо и позвонил своему старому другу, бывшему шефу питерского угро, а ныне начальнику ГУВД Северной столицы. Его просил о помощи Славка Грязнов. А теперь надо было срочно получить от адвоката все данные относительно тех «партий взяток». И заодно поинтересоваться, как он себя чувствует «в изгнании».

За этим занятием его и застал курьер от Дениса Грязнова, доставивший плотно запечатанный пакет с расшифровками.

Александр Борисович расписался в книжке у курьера, закончил разговор с Питером и вскрыл пакет.

Ничего не скажешь, аккуратная работа. Турецкий с удовольствием прочитал компьютерный текст, оригинал которого у девушек уже уничтожен, и удовлетворенно потер ладони. Еще бы заявление Гусева побыстрей — и можно к Косте. Даже нужно!

Он позвонил.

— Филя, черт возьми, вы где? Почему так долго?

— Мы поднимаемся, Сан Борисыч, — спокойно ответил Филипп. — У вас что, горит?

— Ну и вопросы же у тебя! — восхитился Турецкий, вставая и собирая со стола нужные бумаги.