XIRTAM. Забыть Агренду

— По легенде, для экологических туристов в жарких странах? — спросил Фоске.

— По легенде так, — подтвердил Хеллвен, нырнул и вынырнул около того кораллового выступа, на котором стояла парочка, — Удобно. И пистолет-пулемет в боковом кармане практически незаметен. Короче, продуманный покрой. Исландцы толковые ребята.

— Понятно… А почему вы считаете, что Рита права, занимаясь прозелитизмом?

— Чем-чем? — удивился лейтенант.

— Обращением меня из неопозитивизма в католицизм, — пояснил адвокат-эколог.

— А… Это чисто армейские соображения. Например, когда жесткая ситуация, то можно крикнуть бойцам: «С нами бог! Гаси гринго!». А в неопозитивизме так не получится.

Юл Фоске еще раз протер глаза и констатировал:

— Интересная мысль. Я никогда не оценивал религию и философию с этой позиции.

— Ну так, — лейтенант вылез на коралловый выступ и широко улыбнулся, — у вас работа другая, док Фоске. Вот. Я как раз пришел сюда по вашей работе.

— А знаете, Хеллвен, вы сейчас похожи на таиландского полисмена, арестовывающего иностранных туристов за натуралистическое купание. Оно там запрещено по мотивам морали. А тайцы, даже полисмены при исполнении, обязательно улыбаются.

— Да, я слышал, — лейтенант кивнул, — Говорят, страна хорошая, а порядки дурацкие. А, сейчас, давайте я вам кратко доложу обстановку.

— Я весь внимание, — откликнулся Фоске.

— Значит так, — Хеллвен показал рукой в сторону острова Фламенко, — Согласно плану, сегодня ночью команданте Зим с отрядом прозападных партизан тайно высадился на Фламенко и вышел на рубеж для удара по опорному пункту морской полиции. Сейчас капитан Урфин там, и наблюдает за шпионом военной разведки флота Альянса. Шпион скрытно приплыл на рассвете, и сейчас оценивает качество действий партизан. А после заката, шпион, опять же, скрытно, переплывет на висентский остров Юнона…

Лейтенант махнул рукой на север, в сторону морской границы, затем продолжил:

— …И доложит штабу вражеской коалиции, что плацдарм для агрессии подготовлен. С этого момента Альянс не будет бомбить Фламенко, чтобы не осложнить задачу своим коммандос, которым предстоит в момент «Z» десантироваться туда морем с Юноны.

— Значит, все получилось как надо? — уточнил Фоске.

— Точно, док. У нас появляется 40 квадратных км условно — безопасной территории с морским и воздушным терминалом, и с площадками для визуально-камуфлированного размещения боевой техники. Техника прибудет завтра утром, и кэп Урфин просил вас посмотреть на эти машины. Он считает, что у вас появятся какие-нибудь неожиданные креативные предложения, что и как использовать. Свежий взгляд и свежая голова.

— Но, Хеллвен, я слабо разбираюсь в боевой технике и в тактике боевых действий.

— Это понятно, док. В этом и фокус. Вы можете придумать что-то такое, до чего профи никогда не додумается. Ведь профи учился применять технику определенным путем.

— Ладно, — адвокат-эколог улыбнулся, — я попробую наколдовать что-нибудь.

— Вот и отлично, — лейтенант улыбнулся, — теперь следующий пункт по поводу вас. На Фламенко сегодня вы зайдете в отель «Аттика» в Кромби-таун, около северо-западной гавани, и бросите в студио какие угодно вещи, из ненужных. Отель содержат два брата-турка, они подтвердят кому угодно, что вы уже несколько дней там живете, но редко появляетесь в своем студио, поскольку все время то на экскурсиях, то в гостях. Турки придерживаются прозападной ориентации, и дружили с охранкой режимом Тапече, а сейчас они помогают шпионам Альянса и ООН, и пользуются у тех доверием.

Юл Фоске с сомнением покачал головой.

— Не хочется доверять двойным агентам.

— Не беспокойтесь, братья Дирбакир теперь не двойные агенты, а одинарные. Мы тут эвакуировали их семьи. Большие семьи. У Алтуна жена и трое детей, а у Гюрая жена, вторая жена и суммарно четверо детей. Мы обеспечиваем их семьям безопасность.

— …Пока они работают на вас, — договорил Фоске, — А если что не так, то…

— Ну… — Хеллвен пожал плечами, — это все-таки война. Впрочем, с братьями Дирбакир поработал капитан Ксеркс. Он очень убедительно играет тонтон-макута-зомби, и двое

турков теперь старательно нам помогают. Персонал в отеле был семейный, но сейчас, семьи в эвакуации. Мы помогли туркам нанять ребят с Сандиники, острова в 500 км к северу отсюда, за Висентой, Люсией и Мартиникой, и перед Гваделупой. Короче, это условно-нейтральный персонал, но работает на нас втемную, не зная, кто мы. Турки, конечно, не знают про это, но понимают, что так может быть, и это их дополнительно дисциплинирует. Про вас турки думают, что вы эколог-нейтрал, но под колпаком.

— Под колпаком у кого? — спросил Фоске.

— Хрен знает, — лейтенант снова улыбнулся, — у какой-то спецслужбы. Они не вникают. Сегодня вы заскочите на Фламенко в «Аттику». Зайдете в студио, и бросите что-то из вещей, а потом спуститесь в бар. Там возьмите чашечку кофе и подождите. Подойдет девушка-менеджер, ее зовут Николетт. Она отвезет вас на Большую Агренду, в отель «Эльдорадо». Вас пригласили на Круглый стол «Эволюция тоталитаризма».

— Как это мило со стороны оргкомитета, — адвокат-эколог хмыкнул, — а что по мысли капитана Урфина я там буду делать кроме участия в эволюции тоталитаризма?

— Ну… Кэп Урфин сказал: «док сам разберется, что посмотреть и послушать».

— Ясно. Все тот же принцип: «свежий взгляд и свежая голова», не так ли?

— Так точно, док. Вот. На Круглом столе с вами познакомится один толковый парень, бакалавр Эдан Табаро из Университета Порт-Роал. Он потом отвезет вас обратно на Фламенко, в «Аттику». Вы переночуете в студио, а завтра рано утром за вами зайдут ребята капитана Ксеркса. Вы их ни с кем не спутаете. Они отвезут вас на экспозицию техники и саммит с комсоставом, а после заката эти ребята вернут вас в «Аттику». И, послезавтра до рассвета, Саманта, отвезет вас обратно, на Коло-Коро. Нормально?

— Вроде бы нормально, — согласился Фоске.

— Отлично, док. Подходите через час к пирсу, где лиловая моторка, — с этими словами, Хеллвен выполнил красивый прыжок назад, нырнул, проплыл под водой, вынырнул примерно в 20 метрах, а потом поплыл вдоль берега. Похоже, он продолжал проводить тестирование исландской униформы «EeqVik».

…

***Caribbean Shore — TV ***

Вечерняя программа для тех, кто любит политику.

Репортаж из отеля «Эльдорадо», Порт-Роал де Агренда.

Битва мозгов: круглый стол «Эволюция тоталитаризма».

Константо Конфалони (Грегорианский Университет Ватикана)

Оскар Гейтсхед (Британский Итонский Королевский колледж)

Стэн Зауэр (Прусский Университет)

Юл Фоске (Народная Академия Намиб-Овамбо)

Аллан Ван-Вирт (Центр Социологии Канадской Новой Шотландии)

Эдан Табаро (Университет Порт-Роал де Агренда).

Ведет круглый стол Грета Сенвел (редактор «Caribbean Shore»).

Грета СЕНВЕЛ: Привет всем! На вечерних круглых столах нашего TV-канала обычно обсуждаются простые понятные политические проблемы, например, права женщин в семье или государство и школа. А сегодня нечто глобальное и жутковатое: Эволюция тоталитаризма. Само это слово, что оно значит?… Оскар, вы готовы объяснить?

Оскар ГЕЙТСХЕД: Да, Грета. Политология дает нам определение: Тоталитаризм — это ситуация, когда политическая власть берет общество под тотальный контроль, и когда общественные институты вырождаются в инструменты той же политической власти, и образуют единое целое с государственным аппаратом. Таким образом, под контролем политической власти оказываются все аспекты жизни человека. Любое инакомыслие подавляется, и создается иллюзия полного одобрения народом действий этой власти.

Аллан ВАН-ВИРТ: Извините, Оскар, но никто пока еще не видел общество, в котором подавлялось бы вообще любое инакомыслие, и никто не видел общества, в котором бы никакое инакомыслие не подавлялось. Таким образом, возникает вопрос границы. Где эталонный уровень подавления, начиная с которого мы говорим: «это тоталитаризм»?

Оскар ГЕЙТСХЕД: Это уровень, при котором подавление инакомыслия не ограничено законом, и когда политическая власть подавляет инакомыслие по своему произволу.

Эдан ТАБАРО: доктор Гейтсхед, извините, мы люди провинциальные, и нам было бы проще понять, если бы вы привели пример тоталитарной и не тоталитарной страны.

Оскар ГЕЙТСХЕД: Наиболее яркий пример: Северная Корея и Южная Корея.

Юл ФОСКЕ: И какая из этих двух Корей тоталитарная, а какая — нет?

На периферии зала, где находится публика, слышны легкие смешки.

Оскар ГЕЙТСХЕД: Разумеется, Северная Корея тоталитарная, а Южная Корея — нет.

Аллан ВАН-ВИРТ: Вы всерьез называете не тоталитарной Южную Корею, страну в которой за позитивное мнение о соседней Северной Корее людей сажают в тюрьму?

Оскар ГЕЙТСХЕД: На то в Южной Корее есть закон «О национальной безопасности».

Юл ФОСКЕ: А в Северной Корее есть закон «О руководящей роли Партии», и по нему совершенно правомерно можно преследовать за любое инакомыслие. В чем разница?

На периферии зала снова смешки.

Оскар ГЕЙТСХЕД: Вы хотите доказать, что Северная Корея свободнее, чем Южная?

Юл ФОСКЕ: Нет. Я опровергаю ваш тезис о произволе, как границе тоталитаризма.

Константо КОНФАЛОНИ: Юл, вы пытаетесь опровергнуть саму идеи законности. Так можно дойти до абсурда, утверждая, будто можно узаконить беззаконие.

Эдан ТАБАРО: Это не абсурд. Это есть в романе Шекли «Билет на планету Транай».

Константо КОНФАЛОНИ: В романе может содержаться абсурд. Возьмите Кафку.

Юл ФОСКЕ: В жизни тоже может содержаться абсурд. Возьмите дело «Wikileaks».

Оскар ГЕЙТСХЕД: При чем тут дело «Wikileaks»?

Аллан ВАН-ВИРТ: Ну, как же! Это совершенно кафкианская история, реализованная властями стран, якобы не тоталитарных, а демократических и свободных. Едва Ассанж публикует на сайте «Wikileaks» материал, не устраивающий политические власти этих стран как, в стиле «Процесса» Кафки, становится виновным в ряде сюрреалистических изнасилований, не только не доказанных, но и абсурдных по описанию, и объективно невозможных. Вспомним аналогичное дело Стросс-Кана, главы МВФ. Вспомним очень изящное дело о виагре, которую, якобы, выдавал Каддафи ливийской охранке, с целью массового изнасилования оппозиционно настроенных женщин. Дело о виагре всерьез слушалось в Гаагском трибунале. А как вам фантомная жизнь и смерть Бен Ладена?

Константо КОНФАЛОНИ: давайте, все-таки, не отвлекаться от темы на частности.

Громкий смех на периферии зала.

Эдан ТАБАРО: Да. Давайте не отвлекаться. Наша тема — эволюции тоталитаризма. И, кажется, мы застряли на определении границ, от которых начинается тоталитаризм.

Оскар ГЕЙТСХЕД: Поскольку вы сказали, что предпочитаете конкретные примеры, я поясню на примере страны, в которой мы находимся. На Агренде сейчас происходит эволюция тоталитаризма. 4 года назад Хубо Лерадо с партией «Эко-Эко» с помощью популистской риторики получил большинство на выборах. За эти 4 года, он тотально репрессировал оппозицию, свободную прессу и независимый крупный бизнес, сделал парламент декоративным совещательным органом, и движется по пути к тотальному контролю над обществом. А перспектива такой эволюции — Северная Корея.

Юл ФОСКЕ: Давайте будем реалистами. Крупный бизнес, независимый от власти, это нонсенс. Крупный бизнес, там, где он существует, это одно целое с властью. И в этом случае, и парламент, и свободная пресса, являются PR-элементами крупного бизнеса.

Константо КОНФАЛОНИ: Если бы было так, как вы говорите, то в Западных странах правила бы однопартийная система, а мы этого не наблюдаем.

Аллан ВАН-ВИРТ: А что бы вы сказали, если бы северокорейский лидер Ким решил выделить в своей компартии два филиала, и каждые 4 года выбирать, путем бросания монетки, какой из филиалов будет формально считаться правящим?

Константо КОНФАЛОНИ: Но это ведь была бы имитация!

Аллан ВАН-ВИРТ: А выборы в наших, Западных странах? Надеюсь, вы читали Пенна Уоррена «Вся королевская рать»? С 1946-го, когда написан данный роман, изменилась только пресса: настала эпоха диктатуры TV. Но это дрейф не в лучшую сторону. Уже четверть века виртуальный телевизионный хвост виляет материальной собакой.

Грета СЕНВЕЛ: Извините, но по плану 10-минутный перерыв. Можно выпить кофе.

***

…Стэн устроился в углу стойки, попросил местный кофе с ромом и корицей, включил мобильный телефон, и немедленно был вознагражден звонком шефа.

— Стэн, почему вы там сидите и молчите?

— Потому, что согласно инструкции, которую мне прислали вчера, я должен был только присутствовать и обеспечивать фиксацию происходящих событий.

— Программа резко изменилась, — сообщил шеф Интерпола-2, — вам следует вмешаться и обеспечить позитивный сдвиг тона общения за круглым столом.