XVII. Аббат

— Что еще? — я угрюмо посмотрел на него, уже свыкнувшись с тем, что от своих людей стоит ожидать любых, даже самых идиотских вводных.

— Я вынужден признаться, что… — Анри состроил скорбную рожу. — Я сначала принял вас за человека, который… — он замялся.

— Который не привык держать в руках оружие? — я усмехнулся. — Теперь вы изменили свое мнение?

— Да, ваше преподобие! — парень еще раз глубоко поклонился. — Прошу простить меня за недоверие.

— Пустяки. У нас есть еще несколько минут, так что советую еще раз осмотреть пистолеты. Что до предстоящего дела: вам предстоит находиться рядом со мной и неукоснительно исполнять мои приказы. Не более того.

— Любые приказы, ваше преподобие? — уточнил Д’Арамиц.

— Любые приказы.

Он в ответ просто молча поклонился.

Через несколько минут мы вышли во двор. Несмотря на необычайно теплую погоду для ноября, сегодня с неба лил мерзкий ледяной дождь, а небо затянули плотные свинцовые тучи. Изредка сквозь плотную завесу прорывалась луна, освещая все вокруг мертвенно-бледным светом, отчего все вокруг казалось таким же серым и неуютным, а резиденция кардинала походила на огромного, чудовищно изломанного великана.

Во дворе нас уже ждало три десятка гвардейцев роты его высокопреосвященства в полном вооружении: в кирасах, капеллинах и с мушкетами.

Гвардейцами командовал мой старый знакомый лейтенант де Болон.

— Вы… — он отшатнулся, узнав меня. — Проклятье, вы меняете свое обличье так часто, что я не успеваю привыкнуть. Ну что же, я рад, что нам придется действовать вместе.

Я искренне поприветствовал его.

— Я тоже рад, лейтенант? Адрес вам известен?

— Да, площадь Вогезов. По пути к нам присоединится отряд городских стражников. Но они не знают, где и кого придется арестовывать. Впрочем, — он немного помедлил. — Я тоже пока этого не знаю.

— Все узнаете на месте. Мушкеты заряжены? В таком случае, в путь.

Уже через несколько секунд копыта лошадей зачавкали по грязи.

Сам я особых сложностей в выполнении приказа не усматривал: выделенных сил должно было хватить с головой. Однако, при этом понимал, что восемь из десяти дворян предпочтут эшафоту умереть с клинком в руке.

Париж словно вымер, редкие прохожие быстро прятались в подворотни. Несмотря на ветер, городской смрад из-за сырости воспринимался еще тяжелей. Мне невыносимо захотелось сбежать подальше от города, но пришлось ограничится только платком на лице.

— Я знаю, этот особняк! — встревожился Арамис, когда мы въехали на площадь. — Вон там, во дворе, я ожидал известного вам человека со шрамом на щеке. Но он появился не из главных ворот, значит где-то есть тайный ход!

Я подозвал к себе сержанта городской стражи.

— Быстро оцепите весь особняк с его двором. Задерживать всех, кто попытается сбежать. Если попытаются сопротивляться — убивайте. Приказ его величества короля Франции!

Бравый пожилой усач стукнул кулаком по кирасе и убежал.

Но только мы начали рассредоточиваться перед домом, как ворота распахнулись и на площадь с грохотом колес по мостовой вырвалась карета, запряженная четверкой лошадей. Одного гвардейца снесло с ног и отбросило в сторону, третьего с жутким хрустом передавило пополам.

Я вырвал карабин из кобуры, щелкнул курком, но прицелится не успел, один из стражников ловко сунул алебарду в колесо.

Карета накренилась, встала на дыбы и рухнула на задний мост, кучер кубарем покатился по грязи и врезался в каменную тумбу.

Гвардейцы ринулись к ней, но из окошка с громким хлопком вырвался сноп огня.

— Пли! — скомандовал де Болон.

Громыхнули мушкеты, от кареты полетели куски дерева, кто-то внутри жалобно запричитал:

— Я сдаюсь, сдаюсь! Помогите, мой брат ранен…

Жалобы не помогли, саданул еще несколько выстрелов и причитания в карете стихли.

«Ну почему все через жопу… — с тоской подумал я. — Где я — там всегда сплошной бардак? Не иначе прокляли…»

Сдаваться обитатели дома не собирались, навстречу гвардейцам захлопали выстрелы. Впрочем, численное преимущество нападающих быстро сказалось.

Я подождал пока защитников опрокинут, спрыгнул с седла и с пистолетами в руках быстрым шагом вошел во двор. Арамис как привязанный следовал за мной

Схватка сместилась в особняк, оттуда доносились вопли и скрежет оружия.

Я покрутил головой, вспомнил о возможном секретном ходе и подошел к одному из раненых, с хриплыми стонами пытающемуся уползти.

— Куда пошли хозяева? Ответишь, будет жить! — и для пущей доходчивости наступил каблуком ему на раздробленную ногу.

Тот истошно взвыл и отчаянно замотал головой.

— Не знаю, помилуйте Христа ради! Нам приказали только вас отвлечь.

— Неправильный ответ…

Следующего пинка хватило, раненый выдал секретный ход в каретном сарае, через который можно было выбраться на соседнюю улицу.

Я сразу ринулся туда и успел заметить, как в неприметную дверцу кто-то заходит.

Один из гвардейцев сунулся за ними, но ему навстречу хлестнули сразу три пистолетных выстрела, и он опрокинулся навзничь.

У меня мелькнула мысль послать Анри вперед, но, все-таки, я полез туда первым. Все просто: жалко пацана, может и вырастет из него тот самый знаменитый Арамис.

Протиснулся в узенькую щель, свернул в проход, потом в другой, выскочил на улицу и успел заметить трех кавалеров, сопровождающих даму в плаще с капюшоном.

Они тоже меня увидели.

— Помогите герцогине! — один из них, стройный, худощавый дворянин невысокого роста подтолкнул другого вслед женщине, а сам вышел мне навстречу. Третий — огромный и тучный здоровяк в кирасе стал рядом с ним.

Дама с сопровождающим скрылась за углом.

— Я барон де Пьемон! — начал худощавый, но я не был намерен обмениваться любезностями. Поступил приказ — надо его выполнять, остальное все побоку. Ты бы еще раскланялся, придурок…

Курок с зажатым в нем кремнем выбил снопы искр из полки. Пистолет дернулся, из ствола вырвался узкий язык пламени.

Де Пьемон с сиплым выдохом схватился за грудь и завалился на бок. А вот вторым выстрелом, я всего лишь зацепил громиле ногу.

Тот взревел словно раненый медведь, ринулся вперед, но бабахнул колесцовый карамультук Арамиса, и здоровяк с лязгом уткнулся мордой в грязь.

— Вперед! — я побежал дальше и нос к носу столкнулся с третим кавалером.

И этот кавалер оказался тем самым Базеном де Барруа, по кличке Граф.