Я еду домой!

– В любом случае мне стоит проверить, – сказал я и быстро натянул шлем на голову, после чего взялся за перчатки.

Хотя стоять в компании еще двух вооруженных мужиков куда комфортнее, чем ехать в неизвестность, но мне надо лететь.

Взревел мотор, я топнул ногой по педали переключения передач и дернул с места, чуть приподняв переднее колесо, миновав по пути стоящего на лужайке и сосредоточенно щурящегося на мобильный телефон адвоката Бирмана. Точно ведь пытается вызвать полицию, сволочь такая. У меня даже мелькнула на уровне подсознания мысль, что в такие суетные и опасные времена никто и не заметит, что некий адвокат Бирман получил пулю в голову, вовсе не будучи при этом бродячим мертвецом…

Шоссе номер восемь в сторону Юмы было почти пустынным. Навстречу мне несколько раз проезжали машины – или явно торопящиеся, или, наоборот, едущие слишком медленно, словно висящее в воздухе напряжение заставляло людей действовать отлично от обычных своих привычек. Кто-то бежал, а кто-то крался.

Впрочем, я тоже ехал не торопясь – куда медленнее обычного. Обычно же я люблю прокатиться с ветерком, насколько позволяет не слишком быстрый, зато заметно вибрирующий на высокой скорости эндуро. А сейчас мне хотелось с максимальной вероятностью избежать всех возможных дорожных проблем, чтобы ничто не помешало добраться до аэропорта.

Почти сразу после выезда из Уэлтона дорога стиснулась с двух сторон крутыми осыпающимися холмами, между которыми тянулась на протяжении примерно метров двухсот. Прямо на въезде в теснину раскинулся еще один трейлерный парк под названием Лигурта, а вот в самой теснине, к своему удивлению, я обнаружил полицейский кордон. Сразу три машины – две легковых и внедорожник, сверкая включенными маяками, частично перегораживали шоссе. За ними расположились несколько полицейских, или, как их здесь называют, офицеров, вооруженных не только пистолетами, но и карабинами М-4.

Я подкатил ближе, но офицеры не обратили на меня не малейшего внимания. Все они смотрели в сторону Юмы, хоть на дороге не было ничего подозрительного, и, когда я, сбросив скорость до десяти миль в час, проезжал между их машинами, один лишь махнул мне рукой – мол, катись, не задерживайся. Ну и славно. Не хватало застрять в какой-нибудь проверке или обнаружить, что дорога перекрыта.

Проехав кордон, я вновь выкрутил газ, и мотоцикл резво разогнался до допустимой скорости, превышать которую не хотелось – не буду все же лишний раз рисковать, есть предчувствие, что это еще не раз придется делать.

А что вообще происходит? Я отчего-то воспринял это все как данность, словно так и надо. А с какой вообще стати вдруг мертвые начали подниматься? Слышал ли кто о подобном за всю историю человечества? Вот я, например, люблю историю, всю жизнь читал книги, но упоминания о поднимающихся мертвых не встречал. И если рассмотреть динамику происходящего, то началось все в Москве, судя по всему. Что это? Мои земляки прогневили Бога до такой степени или какие-нибудь военные доигрались с секретными вирусами? Или это была диверсия террористов, вырастивших вирус в зловещих лабораториях, которыми командуют бородатые, дурно пахнущие талибы и всякие зловещие богатые Усамы? Что это все значит?

Что-то у меня никаких теорий не возникает на этот счет, разве что периодически демонстрируемая по телевизору карта очень похожа на распространение эпидемии. Сначала возникают первые очаги, затем их окружают очаги поменьше, а где-то поодаль появляются незаметно и словно случайно еще два-три красных пятнышка, а потом уже эти пятнышки выбрасывают метастазы, которые сливаются в одно кроваво-красное пятно, словно открытую рану на теле страны.

Я размышлял, а дорога, прямая, как мои намерения, понеслась между полями, за которыми поднимались холмы, прикрывавшие от нескромных взглядов огромные пустые пространства военных полигонов. Черт, как же здесь много всего военного, и как при этом мало самих военных. Может быть, как раз сейчас они бы очень пригодились. Вроде ведь у той же морской пехоты огромная база на юго-востоке Юмы, а что на деле? Тренировочный авиаотряд с «харриерами» [13] и несколько вертолетов, технари и подразделение охраны. Им в случае проблем самих себя бы защитить, не говоря уже о городе.

13

«Xарриер» – британский истребитель-бомбардировщик. Имеются и палубные варианты, и даже американский «харриер» второго поколения.

Впрочем, «маринз» [14] дали о себе знать. Откуда-то со стороны аэропорта прямо над дорогой прошел вертолет – вьетнамский ветеран «хьюи», [15] без всякого подвесного вооружения. Я могу в чем угодно разбираться плохо, но в одном я разбираюсь хорошо – в вертолетах. Мало того что «крутил хвосты» «крокодилам» и «головастикам» [16] аж четыре года, так еще и почитать про них любил – с картинками, так что опознаю любой и с любого ракурса.

14

«Маринз» – так в просторечии именуют морскую пехоту США.

15

«Хьюи» – американский многофункциональный, или многоцелевой, ударный вертолет, разработка 1960-х гг.

16

Вертолеты: «крокодил» – Ми-24, «головастик» – Ми-8.

Вновь замельтешили поля, окруженные пыльными дорогами и узкими оросительными каналами, затем шоссе плавно перетекло в широкую улицу с номерным названием Тридцать вторая. У меня появилась в последнее время теория, что улицы под номерами сохраняются на всякий случай. Вот понадобится назвать улицу в честь, скажем, умершего президента или что-то в таком духе, а она уже и готова – смени только цифры на имя.

Вот по ней-то мне и удалось проскочить почти до самого аэропорта. Но на самом повороте на дорогу к терминалу, которая длинным овалом огибала просторную автостоянку, стояли два военных «хамви» и две полицейские машины. Всех подъезжающих останавливали и проверяли у них наличие билетов. Судя по всему, морская пехота решила обезопасить свою базу от праздношатающихся граждан.

Одетые в «цифровой» камуфляж морские пехотинцы с винтовками и в шлемах, как на картинках про Ирак, страховали нескольких полицейских в черной форме, проверявших билеты. Точнее, не билеты, а вот эти самые распечатки о наличии таковых, которые каждый нуждающийся легко может подделать на любом принтере. Не столь важно, зачем это ему понадобится. Может быть, он встречать кого-то едет?

К моему удивлению, народу в аэропорт, по местным меркам, ехало немало: у поворота выстроился длинный хвост машин. Я пристроился к этому хвосту последним и встал, опустив ноги на горячий асфальт. Огляделся, заметил еще один кордон, гораздо солиднее этого, расположившийся дальше по улице. Военных там не было, но, помимо обычных патрульных машин, стояли фургоны с буквами SWAT [17] на черных бортах, а между машинами, за переносными рогатками с мигалками, стояли порядка двух десятков человек в черной «тактической» униформе, с автоматическим оружием в руках – преимущественно с пистолетами-пулеметами МР5. Все стояли спиной к нам, словно ожидая атаки с противоположной стороны. Кстати, именно в той стороне и расположен местный госпиталь. Совсем неподалеку. Не оттуда ли ждут? Госпиталь этот уже со вчерашнего дня мне опасения внушает, и не мне одному, похоже.

17

SWAT (Special Weapon And Tactic – «специальное оружие и тактика») – американский аналог российского СОБР.

Зато гораздо ближе к этому кордону, как раз у поворота на Четвертую улицу, расположился оружейный магазин Спрэга. Жаль, отсюда его не видно. Интересно узнать, есть возле него суета или уже все раскупили подчистую? Ну почему я не стал получать «грин-карту»? Хотя предложение Паблито на настоящий момент меня тоже устраивает. С легальным пистолетом в аэропорт меня все равно не пустили бы.

Очередь машин двигалась достаточно проворно. Уже через минуту я оказался в ее середине, а еще через пару минут сунул полицейскому с подковообразными усами свою распечатку рейса, достав ее из непромокаемого кармана мотоциклетной куртки, взамен чего удостоился разрешающего взмаха руки. И проехал наконец на желанную автостоянку перед терминалом.

Международный аэропорт Юмы вовсе не напоминал своих собратьев из больших городов – огромных, стеклянных, шумных, с непрерывными объявлениями по радио и автобусами-шаттлами между терминалами. Тут все было намного проще. Как говорил великий комбинатор Остап Бендер: «Нет, это не Рио-де-Жанейро. Это гораздо хуже!»

Длинное, построенное по американскому обыкновению не пойми из чего на каркасе, неказистое здание привычно песочного в этих краях цвета, с газонами, представлявшими собой декоративные композиции из кактусов на красной земле. На стоянке перед ним, сейчас почти свободной, выстроились преимущественно пикапы и внедорожники, мой мотоцикл смотрелся здесь как собака среди слонов.