Я и мой автомобиль

Петухов вел машину, не подпуская меня к рулю. Указатель объезда согнал нас с трассы на проселок. Женщины в заметных апельсиновых жилетах разгребали гудрон...

 - Отвернись в окно, - сказал вдруг Петухов, - отвернись и определяй скорость на глаз.

Я повиновался.

 - Вероятно, километров восемьдесят?

 - Ничего подобного. Только шестьдесят... А теперь сколько?

 - Сто!

 - Только восемьдесят, дорогой товарищ... Сто еще только будет...

 Я посмотрел на спидометр. Петухов разгонял машину. Стрелка подрагивала в сторону предела.

 - Не гони,- сказал я,- сто километров - это много.

– Сто километров!
– сказал он.- Отвернись и не смотри! Снижаю скорость... Сколько теперь?

Я прикинул на глаз, примериваясь к деревьям, летящим вдоль обочины. Мне показалось, что едем мы медленно.

– Шестьдесят, - сказал я.

 - Ошибка - восемьдесят! Ты быстро освоился и очень чутко реагируешь на снижение скорости. А теперь?

Теперь машина и вовсе еле-еле ползла.

 - Теперь тридцать! Что ты хочешь этим сказать?

 - Ничего подобного - шестьдесят... Я хочу сказать, что падение скорости раздражает тебя...

 - Ну и что, Паша?

 - Ничего. Просто людям неохота упускать достигнутый уровень. Им кажется, что уровень падает в два раза быстрее, чем на самом деле. Поэтому они не замечают, когда уровень растет... Им кажется, что он растет в два раза медленнее. Можешь назвать это явление эффект Петухова. Этот эффект всегда радует меня в раздумьях о судьбах человечества...

Показалась вывеска бензоколонки. Петухов включил поворотный сигнал, продолжая резонерствовать:

 - Человек меньше удивляется космическим полетам, чем перебоям в водоснабжении.

 - Не скажи, Паша, - возразил я.
– Он не удивляется ни тому, ни другому... Ты бы пересмотрел свой эффект...

Мы въехали в небольшое пространство, набитое машинами, жаждущими бензина...

У этого колодца грузовики пили устало и долго, как лошади. Шоферы дальних рейсов расхаживали между ними ни быстро, ни медленно, переговариваясь незлобиво:

 - Бензину у ней мало...

 - Спрашивал?

 - Говорит, подвезут ночью...

 - У тебя ремешка нет лишнего?

 - Доедешь...

 - А чего же она не ограничивает, если бензину мало?

 - Не ограничивает - значит, хватит...

Легкое беспокойство метнулось из-под грузовиков к легковым машинам. Возле колонки, где нам предстояло напиться, парень с «пикапчика» сцепился с кем-то.

 - Собственникам не давать!
– крикнул парень из окна своей машины.

Девушка-заправщица с сумкой на боку не слушала его, занимаясь своим делом.

 - Бензину мало, - повторил парень,- в первую очередь государственным машинам.

И хлопнув дверцей, стал впихивать свой «пикапчик» впереди знакомой мне «Волги» с каким-то особенным электронным зажиганием. Я узнал полярного летчика.

 - Назад!
– сказал полярный летчик.

 - Собственникам не давать!
– снова крикнул парень.- Бензину мало!

Девушка очнулась:

 - Чего ты паникуешь?

 - Чего паникую? Я не паникую. Ребята говорят - мало...

 - Ребята.,. А я тебе что-нибудь говорила?

 - Убери свою калошу,- сказал полярный летчик. Парень вылез из своего «пикапчика».

 - Государственные важнее собственных.

Полярный летчик подогнал машину, взял черной перчаткой наконечник и сунул в бак.

Парень не отвязывался:

 - А что? Скажешь, не важнее?

 Парень был небрит и зачухан.

Полярный летчик спокойно выслушал его, поправил перчатки, подошел к нему, ласково положил на его плечо твердую руку, обтянутую черной кожей, и сказал тихо и вразумительно:

 - Слушай, маленький. Ты пока нерпа, тюлень, понял? Я полярный летчик. Мы там, в Арктике, делаем из тюленей людей. Запиши мой телефон, я возьму тебя с собой и сделаю из тебя человека...

Парень сбросил с плеча руку.

 - Полярный летчик, полярный летчик... На тебе не написано... Полярный летчик повернулся к машине.

 - Когда надумаешь звонить, побрейся...

Мне было жаль парня. Перспектива стать человеком несомненно унизила его достоинство. Он был растерян. Немного подумав, он нашел самый оригинальный ответ:

 - Некогда каждый день бриться...

 - Каждый день, маленький, каждый день,- ласково ответил летчик, вынимая бензиновый шланг.

 - Не все собственники жулики, - убежденно сказала девушка, останавливая колонку.

Парень не отвечал. Летчик тоже не оборачивался. Он повесил наконечник и спросил:

 - Сколько?

 - Пятьдесят,- ответила девушка.

Летчик полез за кошельком. Девушка сказала:

 - У нас по талонам.

 - По каким еще талонам?
– удивился летчик.

 - Он с неба свалился!
– обрадовался парень, но летчик не обратил внимания на его радость.

 - По талонам, - повторила девушка.
– В хозяйственных магазинах продаются талоны...

 - А зачем?

 - Для удобства, -пояснила девушка.
– То деньги, а то - талоны!

 - Но вот у меня нет талона - как быть?

 - Нет талона, не надо бензин брать.

 - Так, так,- сказал летчик,- а колбаса у вас еще не по талонам?

 - Чудные вы,- приятно удивилась девушка,- для вас же удобнее...

 - Не помню, чтобы у меня кто-нибудь спрашивал, что мне удобнее.

 - Не спрашивали его!
– обрадовался парень.

 - Спокойно, маленький,- сказал летчик,- закрой заслонку. Девушка, у меня есть только наличные. Бензин в баке. Не возьмете, я уеду так.

 - Почему уедете? Давайте талоны. Летчик! Какой вы летчик, если не знаете порядков...

Летчик достал три рубля, дал их девушке и сказал:

 - Когда увидите того финансового гения, который придумал эти талоны, скажите ему, что он гений. Запомните?

Он сел в машину и, махнув рукою парню, крикнул:

 - До свиданья, маленький! Когда надумаешь звонить, побрейся! Звони!

И уехал.

Шоферы дальних рейсов отваливали. Десять - двадцать минут у колонки все-таки тоже отдых. А шуровать еще ой как далеко. Они отдыхали. Они не лезли в разговоры. Покусаются - оближутся. Один только, побойчее, спросил, садясь в свою двадцатитонную коломбину: