Я искал тебя

— Мы были связаны с ним пророчеством, — я выдернула руку и, наклонившись к нему ближе, прошипела: — Ещё раз схватишь меня — я обещаю, в следующий раз воткну тебе в руку кинжал.

— Ладно-ладно, — подняв руки в примирительном жесте, ответил оборотень, — Хотя, знаешь, вот смотрю я на тебя, и понимаю — как-то неправильно мы с тобой тогда начали…

— Ты вообще о чём сейчас? О том, что хотел меня в нашу первую встречу изнасиловать, полагаю? — откинувшись на спинку сидения я, уже не скрываясь от взгляда Иргирмира, пыталась снять это проклятое кольцо. Что же с тобой происходит, Рэн?! Я бы вернулась, если бы могла, но меня уже не отпустят…

— Ну, может я хотел лишь поближе с тобой познакомиться… — он хмыкнул. Ага, познакомиться — знаю я эти ваши знакомства.

— Как можно ближе, я полагаю? Ты для начала тогда бы спросил меня — желаю ли я того же.

— Мне до тебя ещё никто не отказывал…

— Если ты всех так же, как и меня, принуждал к знакомству — наверное, им было просто очень трудно тебе отказать — поди откажи здоровенному оборотню.

— С тобой я готов признать своё поражение. И, быть может, мы сможем начать все сначала?

— Знаешь, пожалуй, я откажусь. Да и вообще, кажется ты мне обещал рассказать про свою банду, когда я отвечу на твой вопрос.

— Ну-у, — протянул Иргирмир, — знаешь ты или нет, но мой клан — Голубые Лисы — когда-то правил нашим королевством на протяжении нескольких тысячелетий — мы были сильнейшие. Однако, всему приходит конец… Наши родственники — клан Серебряных волков обманом свергли моего деда, и вот уже несколько столетий всем заправляет мой дядя. Я хотел бросить ему вызов — для этого мне нужна была армия, но, из того сброда, что мне удалось собрать — кроме как банды ничего и не вышло, к сожалению…

— А чем тебя дядя-то не устраивает? Он плохо правит? Или не справедлив? Тебя чем-то угнетает? — недоуменно спросила я. Уж вроде даже при мне ему его дядя два раза его «шкуру» спасал. Сначала попросив НайТэ сохранить племяннику жизнь, и затем, во избежание скандала, запихнув в академию к тёмным.

— В общем-то, он хороший правитель… Но я хотел! Понимаешь! Хотел вернуть нашему клану власть! — вот и открылась правда. Честно говоря, она меня не особо и впечатлила. Хотел он вернуть клану власть — эка невидаль. Я вот жить хочу — да что-то всё у меня через одно место всегда.

— Ну и подожди, пока он уйдет на покой. В чём проблема? Потомства у него пока нет — да и может и не заведет. А ты молодой — так что, полагаю ты будешь первым правопреемником на престол. Наберись терпения…

— Первым станет Кэйр, — буркнул недовольно Иргирмир.

— Кэйр? Но он же моложе, да и он из клана Снежных Барсов, — я, честно говоря, была удивлена. Я знала, что Кэйр из аристократического рода, но, чтобы быть первым в очереди на престол?.. Удивил меня сейчас оборотень.

— Да, их клан столетие назад отвоевал это право…

— Значит тебе бы пришлось сначала с кланом Кэйра сражаться, если бы удалось собрать и обучить армию?

— Да, я должен был бы показать себя, как отличный полководец. Но, полагаю, даже со Снежными Барсами я бы не смог справиться, — Ир поморщился, — а мой клан мне отказал в желании доказать сейчас своё право… По словам хранителей, я еще слишком молод для этого.

— Ну подожди того момента, когда будешь не слишком молод, — вот ей богу, как дитя малое. Мне бы его проблемы — я бы ждала столько, сколько мне надо. А ему всё не терпится.

— Легко тебе говорить!

— Слушай, Иргирмир, лучше помолчи, а? Ты даже себе не представляешь, через что я уже прошла. И через что мне ещё предстоит пройти. Я всё сейчас поставила на кон — даже свою жизнь! — я со злостью посмотрела на него. — Ты слишком молод ещё, чтобы стать правителем, раз не можешь даже просто подождать и набраться сил. Тебе лишь бы всё и сразу! Словно младенец, который хочет получить конфетку…

— Как ты… — попытался перебить меня оборотень, тоже начинающий злиться на мои обидные, для него, слова.

— Я?! Знаешь ли ты, что я уже умирала, и два раза была на волоске от смерти? Знаешь ли ты, что как только я призову армию для твоего дяди, я умру?..

Оборотень ошарашенно уставился на меня и был не в силах ничего ответить на мою тираду, так и застыв с открытым ртом. Спустя только пару минут он произнес, но не то, что я ожидала от него услышать:

— Да что ты всё кольцо это дёргаешь? Помочь снять, что ли? — я кивнула, и протянула руку. Неужели и от него будет хоть какой-то прок в этом путешествии? А то мне уже становилось совсем плохо — даже разговоры с Иром перестали меня отвлекать.

Он посмотрел на мою руку, а затем медленно перевёл взгляд на глаза и замер, словно от ужаса:

— У тебя глаза чернеют… — прошептал он.

— Светлое, сними его… — умоляюще прошептала я, уже окончательно теряя себя в черноте.

Но, увы, как бы оборотень ни старался, кольцо даже не пошевелилось — словно вросло мне в кожу. Я поняла, что ещё немного — и просто растворюсь во мраке и, от осознания того, что я не сдержу обещание перед Саем, и не попрощаюсь с Рэном отпустила, наконец-то, все свои чувства что так долго скрывала. Всё полилось из меня одним потоком, вперемешку — боль, тоска, любовь и отчаяние. И я потеряла сознание, правда, уже на грани, успела почувствовать, что темнота отступила, оставив после себя только звенящую пустоту.

Глава 32

— И давно она уже без сознания? — словно сквозь пелену донёсся до меня чей-то голос.

— Со вчерашнего вечера, — о, а этот голос я узнаю — Иргирмир.

— Так что, ты говоришь, произошло?

— У неё внезапно начали чернеть глаза, вон, ещё даже видны чёрные капли в уголках — это вытекло у неё, когда она потеряла сознание…

— Проверял их после того, как она отключилась? — мужской голос нервно перебил оборотня.

— Да, сейчас они у нее обычного цвета — серого. А что с ней такое?

— Глаза чернеют только у проклятых. Неужели ты никогда об этом не слышал, Ир? — теперь в голосе сквозило удивление.

— Нет. Никогда.

— Хотя да… Откуда тебе. Они рождались так давно, что и я-то чудом про них узнал. Да и ей, честно говоря, по возрасту не положено быть из проклятых — слишком молода. Она не дракон, и даже не эльф, чтобы столько прожить. Говорят, последний около пяти тысячелетий назад родился…

— Да, она никак не может столько прожить. Я точно чую, что она человек.