Я (не) прощу тебя. Измена мужа

Прикладывает руку к фуражке и я, благодарно улыбаясь в ответ, уже собираюсь уезжать, когда:

– Стоять! – рявкает второй гаишник.

У меня сердце обрывается. Округляю глаза, в которых, наверное, отражается мое шоковое состояние.

– Ты сдурел? Чего так орешь? Напугал. Тут все в порядке….

– Ничего не в порядке, – огрызается мужчина и поворачивает к инспектору планшет.

– Вот те раз. Поспешил. Поспешил. Что ж вы, Ксения Михайловна, сразу не сказали, что на авто ограничения? Вы знаете, что незаконно пользуетесь транспортным средством?

– Что? Что вы такое говорите? Это моя машина. Вы же видели документы. Страховка… – я не верю своим ушам. – Это ерунда. Мне муж купил машину в автосалоне…

– Ну, заявление на ограничение пользованием автомобилем подал тоже ваш муж, – глаза мужчины суровы, голос серьезный.

– Будем оформлять?

– Без вариантов. Ксения Михайловна, выходите из автомобиля, – скомандовал инспектор.

У меня же все тело онемело и, кажется, что еще немного и я сойду с ума.

– Ксения Михайловна! – зовет мужчина, а я двинуться с места не могу, руки- ноги не шевелятся.

Истерика накатывает в тот момент, когда мужчина открывает дверь.

– Гражданочка, – он тянет ко мне руку, а я, вскинув ладони к лицу, прячась от мужчин, разрыдалась в голос.

– Девушка, – тяжелая ладонь ложится мне на плечо. – Может, вам нужна помощь?

В голосе мужчины слышится забота, и от этого мне становится еще хуже. Жальче себя и обиднее за то, что в чужих людях сострадания больше, чем в тех, кого я считала семьей.

– Вас кто-то обидел? – это голос уже второго инспектора.

– Муж… – захлебываюсь слезами.

– Игорек, принеси воды и … что-нибудь успокоительное…

– Ну, ну. Ксения Михайловна, – похлопывает меня по спине мужчина. – Семейные ссоры – это дело такое…

– Он… он дочку у меня забрал…

Сбиваясь, перебиваю инспектора.

– Я не знаю, что мне делать?! Карточки заблокировал. Оставил без денег и еще машину отобрал, – жалуюсь инспектору, а сама злюсь на себя за слабость и за доверчивость.

– Вот, вода и валерьянка…

– Ксения Михайловна, успокойтесь, – мужчина сует мне в руки бутылку с водой и две таблетки валерьянки.

Запиваю их большим количеством воды. И на какой-то момент мне становится легче.

– У вас и правда все так серьезно?

В голосе инспектора сквозит недоверие. И я его понимаю, такой абсурд сложно воспринять обыкновенному человеку. Как ни странно, но через несколько минут надрывного рыдания, меня вдруг отпускает. А, спустя еще некоторое время, я понимаю, что так подействовала на меня валерьянка.

Подписав все, протоколы, которые нужно, забрав вещи из машины, которую у меня все-таки забрали, я собралась вызвать такси, когда вдруг ко мне поступило неожиданное предложение от инспектора.

– Ксения, садитесь. Мы вас отвезем.

Мужчина смотрел на меня с тревогой во взгляде. Из-за чего мне стало неловко.

– Это лишнее, – делаю несколько шагов в сторону.

– Андрюх?! – слышу из глубины салона раздраженный голос напарника инспектора.

– Ну, что?

– Куда ты лезешь? Опять на задницу приключения найти хочешь? Не надоело?

– Действительно. Не волнуйтесь. Со мной все будет нормально. Вы и так мне помогли.

Давя в себе истерические нотки, растягиваю губы в подобие улыбки.

– Точно?

– Да, я справлюсь, – добавляю в голос твердости.

– Я просто вас чисто по-человечески понимаю, у меня сестра недавно с мужем развелась. Видел, как ей тяжело было…

– Андрей, – я поднимаю руку, чтобы тормознуть поток его слов. – Послушайте. Я не нуждаюсь в жалости. Правда. Хм… Эти слезы, – вытираю с щеки влагу, – просто вода. Скоро высохнут. Спасибо вам за добрые слова. Вашей жене невероятно повезло, что у нее такой заботливый муж…

Из салона слышится ироничный смешок, и инспектор опускает глаза.

– Да уж, повезло… – тут же следует комментарий.

А я вдруг почувствовала такую жгучую обиду в сердце и не только за себя, а за всех обманутых женщин вместе взятых.

– Счастливого пути, инспектор, – касаюсь кончиками пальцев лба и резко дергаю в сторону. – Надеюсь, больше не увидимся.

Круто развернувшись, направилась прочь, но услышать о том, что я зажравшаяся стерва из уст напарника инспектора Андрея, все же успеваю.

Сжимаю пальцы в кулаки, злоба застилает глаза. Хочется в этот миг превратиться в ураган и уничтожить к чертовой матери все на своем пути.

И не только в переносном смысле. Хочется крушить, кричать и плакать.

Хочется с головой окунуться в стихию и забыться.

Даже не помню, как в таком состоянии я добралась до гостиницы. Перед глазами были лишь размытые силуэты и тени. Именно они меня и довели до двери номера, а там меня уже встретила мать.

Помню, что она мне что-то говорила, по крайней мере, пыталась, но я не понимала ее. Я, как раненый зверь, металась по номеру. Все вокруг себя крушила. Уничтожала. Мать цеплялась за меня, пыталась остановить, но в итоге я выдохлась и рухнула на диван. Уткнулась лицом в подушку и закричала. Боль. Обида. Отчаяние. Все это громко, с надрывом рвалось из моей груди и горла. Мне было так плохо, так больно, что я не знала, куда мне деться от этой боли и тоски. И я кричала. Рвала связки и кричала от всего, что накопилось у меня внутри.

Не знаю, сколько прошло времени. Я потеряла ему счет.

Сжавшись в комок, вымотанная, опустошенная забилась в угол дивана. Я, наверное, задремала или… уснула, но с реальностью точно потеряла связь.

Очнулась от оглушительного стука в дверь.

Ошалело оглядываясь по сторонам, не сразу поняла – за окном ночь или утро. Голова гудела. Губы пересохли. Зрение замыленное, никакой четкой картины перед собой не вижу.

– Мам! – надсадно, через силу, зову мать.

Сама же еле-еле сползаю с дивана, встаю. Ноги ватные, колени дрожат. В голове дурман. Ужас. Прикладываю ладонь ко лбу. Вздрагиваю, так как дверь снова сотрясает оглушительный стук.

Начинаю волноваться.

– Мам!

Но ответа нет. Я одна?!

Страх, помимо воли, закрадывается в душу. Подхожу к двери, а у самой сердце заходится.

Ну, что ты, глупая?! Ну, кто там может быть? Это же отель. Тут все под охраной. Открываю замок ровно в тот момент, когда в дверь стучат. Резко дергаю ее на себя:

– О, боже! – прикладываю руку к груди, пячусь назад. Прикладываю руку к груди, пытаясь остановить сердцебиение.

– Ох! – молоденький парнишка смотрит напуганным взглядом. – Извините, я не знал, что вы спали.