Я - Никто. Земля. Государство. Россия

Начинать с самого себя довольно трудная и нудно-надоедливая задача. Особенно при виде того, что кто-то пытается тебя обойти и как-то нажиться за счет твоего благоразумия в сторону соблюдения закона.

Не надо бояться такого поворота в собственной судьбе. Да, это больно ударяет материально, а порой и духовно, ибо соблюсти вежливость гораздо труднее, нежели воспроизвести грубость.

Да и надо ли - так звучит сейчас у каждого в голове, невзирая на его же совесть и крики самой души.

Отвечу просто. Да, надо.

И крики души здесь ни при чем. Это здравый смысл лишь подсказывает, что надо идти и добиваться своего иным путем, надо сколачивать справедливо состоящий капитал, а не надутый преступностью и всяким прочим дерьмом отпето воровского характера.

Я не боюсь этого слова и оно довольно точно определяет мою позицию в отношении всякого, кто, как говорится, украдет или обворует. Особенно, если это касается единиц частного порядка, использующих рабочую единицу времени, как основную для добычи каких-либо характерных материальных благ.

Но все же возвращусь к самой теме и не буду пока устанавливать лично свои мерки того самого закона, что существует сейчас.

Скажу о другом. Вернее, о том же, но несколько в ином порядке изложения смысла.

Кто не знаком с преступностью? Думаю, знакомы все, ибо этот вопрос больно затрагивает чьи-либо частные интересы, то есть участвует в судьбе многих, если выражаться более углубленно согласно жизненного смысла.

Всем известна такая категория замаскированных элементов среды преступного мира, как авторитеты и им подобные. Это лица, фактически регулирующие преступность в регионе /на участке территории/ и осуществляющие преступную власть над другими, попадающими в сеть преступного общения.

В такие сети зачастую втянуты и, так называемые, честные граждане, что своим положением в обществе и трудоисполнимыми обязанностями вполне способны принести определенную прибыль тому самому преступному миру.

Порой, случается, что люди используются, даже не зная на кого работают, если дело ведется более вескими начальствующими структурами.

Все это обретает формы самой жизненной деятельности и "просечь" преступное бывает вовсе трудно. И все же есть еще одна необходимая мерка определения деятельности для всех категорий.

Если дело нечисто, то оно и ведется по нечистым правилам.

Иначе говоря, если в процессе нарушается какая-либо статья закона, то это уже не что иное, как преступность или ее отражение в действительности масс населения.

Как правило, закон предусматривает развитие той или иной области труда. Он же устанавливает меру дозволенности в чем-либо.

Если такового нет или не соблюдено, то это значит, что закон несовершенен и что он соответствует понятию воровского или преступного.

Таким образом, грани различия состояний вновь пересекаются и совпадают в одном - это уровне содержимой законом преступности.

Те же авторитеты, несомненно, обладают своим авторитетом и способны создавать ситуацию невыносимости закона, принятого властями.

Это обязывает саму власть или ее исполнительные органы правопорядка использовать силу для привлечения к какой-либо юридической ответственности зачинщиков указанного нарушения. Но, как правило, до самих авторитетов дело не доходит и они попросту выходят из того незапятнанными.

И в этом деле немалозначимую роль играют деньги, как общий стимул всех достижимостей.

Пользуясь своими собственными средствами или теми, что попадают в разряд общих, авторитеты уводят букву закона в сторону и оттирают от себя сам закон.

Движимые же юридические силы, попадающие в поле зрения преступности, склоняются перед волей материальных средств и искажают делопроизводство ведения суда.

И в этом им, конечно же, помогает сам закон, довольно неуклюже объясняющий суть того или иного преступления и соответственно, наказания.

Все это дает право пользоваться законом по своему усмотрению и повелевать им довольно авторитетной преступностью.

Все формы существующего законодательства достаточно прозрачны для того, чтобы их обойти и соблюсти ремиссию преступного мира.

Иначе говоря, сам закон формирует дополнительное количество преступников, способных на самые тягостные преступления - измену собственным интересам в достижении справедливости.

Довольствуясь полученным, авторитеты не спешат выводить себя из положения замаскированности лидеров и ведут достаточно правопорядочный образ жизни.

Откуда берутся же средства на их содержание - законом не спрашивается и не достигается, что вносит в тот же закон понятие преступного и очищающего саму преступную роль эмиссионных авторитетов групп времени.

Преступники рождаются в условиях эмиссии денежных масс и свое место упрочают только за счет этого.

Таким образом, вся преступность произрастает в условиях экономического неравновесия и благодаря неустойчивости курсовой стоимости эквивалента денежной единицы государства .

В тех же странах, где экономика видимо отлажена, преступность носит смысл социального содержания, неравенства прав и всяческого отсутствия права на собственно приобретенный труд.

Это последнее в указанной строке обозначает не наличие самого права, а его исключающее взаимодействие в среде движимого источниками дохода капитала.

Проще говоря, иные государства имеют формы социально неуравновешенной преступности, обладающей способностью быстро ориентироваться в ситуации и по возможности либо объединяться, либо оставаться вовсе не у дел.

Все зависит от ситуации. Если закон движим, то преступность ослабевает и даже бежит. Если он самотекуще идущ, то также произвольно протекает процесс самой преступности.

И хотя условия содержания преступного мира остаются далеко за пределами понятия свобод, все же сама преступность этого не признает и считает это своим собственным достижением в области применения основного закона страны.

Переводя эти строки на совсем простой язык, можно сказать так.