Я подарю тебе боль
Шрифт:
Лина сбилась бы со счета, если бы стала перечислять всех тех родственников и прочих сочувствующих, с которыми её оставлял в детстве отец, когда в очередной раз сваливал.
Дедки, бабки, тётки, дядьки, друзья…
У Эдика и Даши он оставлял её тоже. И каждый раз, как отец уезжал, она плакала навзрыд, просила взять её с собой, но он только улыбался и обещал привезти ей подарок…
Лина росла, глядя на чужие счастливые семьи. Сознавая, что у неё нет своей. Считая себя никому ненужной.
Она рано начала половую жизнь. В то время, когда отец стал оставлять её дома одну.
Это был её своеобразный протест против отсутствия отца. Она хотела, чтобы он заметил, как она заменяет его другими мужчинами. Но отец никогда не лез в её личную жизнь, не критиковал и вообще не заводил разговора о постоянно меняющихся парнях…
Привыкшая с раннего возраста к самостоятельности, к ведению быта, Лина однажды поняла, что такая жизнь ей осточертела. Она стала задумываться о богатом любовнике, который обеспечит ей существование без нужды. О том, с кем не придётся готовить, прибираться и выполнять прочие холопские обязанности.
Так она выбрала Эдика…
И ошиблась.
Лина не жалела о том, что избавится от него и его присутствия в своей жизни и постели, но она просто не могла отпустить ситуацию с квартирой! Он ей обещал! Он обязан отдать ей это жилье!
Охваченная паникой, в полном раздрае, через какое-то время блуждания по городу Лина наконец забрела в незнакомый бар. Усевшись за стойку, принялась глушить один бокал за другим. Ей так нужно было успокоиться, отключиться от реальности…
Она не знала, сколько просидела в этом заведении. Просто в какой-то момент ощутила, что расслабилась достаточно, чтобы пойти домой и тупо улечься спать… А завтра она непременно что-нибудь придумает, найдёт способ заполучить честно заслуженную квартиру…
Выходя из бара, она решила немного пройтись. Держалась при этом на ногах вполне твёрдо. И была в достаточной степени в уме, чтобы заметить, как через какое-то время за ней увязалась компания из нескольких парней…
По спине пробежал холодок от резко накатившего испуга. Лина огляделась по сторонам – на улице, куда она свернула, никого не было. Поблизости не светились ни магазины, ни какие-либо ещё заведения, где можно было бы попросить помощи в случае чего…
Лина машинально прибавила шагу. Шаги за её спиной тоже ускорились…
Мужской голос окликнул:
– Ну куда же ты так торопишься, красавица?!
Лина панически сорвалась с места, побежала. Но свежевыпавший снег под ногами мешал, замедлял движения, да и страх, от которого её уже начало трясти, тоже совсем не помогал…
Её догнали быстро. Их было четверо. Лицо каждого оказалось укутано шарфом до самых глаз…
– Ну что же ты? – проговорил обманчиво-ласково другой парень, хватая её при этом грубо за волосы. – Мы с тобой пообщаться хотели, а ты бежать! Нехорошо так делать, кисуля. Будешь наказана.
Чужая ладонь зажала ей рот. Кто-то скрутил руки за спиной, кто-то – завязал глаза…
Лину парализовало от ужаса. Так, что она даже не могла закричать, не могла воспротивиться…
Она даже не поняла, куда они её затащили. Видимо, в какую-то заброшку…
Но Лина никогда уже
не сумеет забыть, что они с ней делали.Не сумеет забыть, как снег обжигал голую кожу… Как злые руки оставляли на теле синяки и царапины…
И как они её, обнажённую, изнасилованную, беспомощную выкинули потом где-то на улице.
Глава 33
Некоторое время спустя
Январь незаметно подошёл к концу.
В ожидании, когда нас с Эдиком разведут и мы наконец разделим имущество, включая фирму, я по-прежнему управляла своим отделом, но теперь удалённо, из дома, чтобы вообще не сталкиваться с почти бывшим уже мужем.
Меня он, впрочем, никак не донимал – возможно, ему было стыдно, а может, он нашёл кому ещё сесть своей больной задницей на шею. Я знала лишь, что с Линой они вместе не живут, и о последней теперь ходило по городу множество слухов, связанных с заразой. Говорили, что у неё вообще обнаружился целый букет заболеваний, так что Эдику чертовски повезло, если он подцепил от неё лишь сифилис.
Знала я и о том, что Маша общается с отцом, но ни во что не вмешивалась, ни о чем не спрашивала.
Мы часто созванивались со свекровью. Её этот мерзавец не беспокоил тоже. Возможно, решил, что гордо переживёт все сам, в одиночестве.
От Веры Андреевны я узнавала и о делах Яна. О том, что он работал на складе после занятий, и что никаких следов сифилиса у него не обнаружили. Как и у нас с Машей. Впрочем, какое-то время мы все равно ещё будем вынуждены наблюдаться и проверяться.
Сам сын так и не пришёл помириться, и что с этим делать – я не представляла. Была уверена, что поступила в его отношении правильно, но сердце все равно болело.
Болело оно и ещё по одной причине…
Давид уехал назад в Москву. Снова. Хотя это было ожидаемо – ведь у него там своя жизнь, бизнес…
Но я вдруг поймала себя на том, что мне не хватает прогулок по городу, на которые он меня регулярно приглашал, когда ещё был здесь. Не хватает разговоров с ним. Его юмора, его смеха, его тепла…
И того, как он на меня смотрел.
Но все, наверно, не могло быть между нами иначе. Даже со второго раза. Хотя теперь я бы всерьёз задумалась о том, а не стоит ли и впрямь уехать…
Но он не позвал.
Вздохнув, я отпила из чашки кофе и попыталась отогнать невесёлые мысли. Через сорок минут у меня заканчивался обеденный перерыв.
Пока я не получила положенную мне при разводе половину бизнеса – вынуждена была думать о том, как заработать, поэтому пока не бросила свой отдел. А вот когда все закончится…
Я смогу подумать о том, как переменить свою жизнь.
Внезапный звонок в дверь вновь нарушил ход моих мыслей.
Заглянув в глазок и увидев гостя, я отпрянула от неожиданности. Сердце забилось взволнованно, торопливо…
Но я открыла без промедлений.
Потому что на пороге стоял мой сын.
– Мам, только не прогоняй! – взмолился он спешно. – Пожалуйста, дай сказать…
Я вовсе и не думала гнать его с порога. Но мне было важно видеть, что он волновался и переживал. Значит, совесть у него все же имелась.