Я подарю тебе боль
Шрифт:
– Проходи, - откликнулась коротко, отходя от двери.
Мы прошли на кухню. Я остановилась у окна, оперлась спиной о подоконник. Он – замер на некотором расстоянии…
Постоял так какое-то время, а затем, словно спохватившись, полез в карман. Вытащив оттуда какой-то конверт, протянул его мне…
А я смотрела на то, как трясутся от нервов его руки.
– Мам… возьми… это зарплата моя… первая… я тебе ее отдать хочу… за все, что ты для меня сделала…
Пока он бормотал все это, голос его стал дрожать вслед за руками.
Не сразу, но он
– Мамочка, прости меня… я такой идиот был… я миллион раз хотел прийти, попросить прощения, но мне было так стыдно и страшно… и я все ждал эту свою первую зарплату, чтобы не с пустыми руками…
Я шагнула к нему ближе и просто… обняла.
– Моё прощение покупать не нужно. Нужно было просто попросить.
– Я хотел… красиво все сделать… - всхлипнул он. – Обидел ведь тебя, как свинья последняя…
Некоторое время мы простояли, сжимая друг друга в объятиях. Он цеплялся за меня, почти как детстве, когда его что-то пугало – крепко, доверчиво, отчаянно…
– Я тебя прощаю, - ответила сыну, когда он отстранился. – Но если ты просишь прощения только для того, чтобы вернуться домой и снова сесть мне на шею…
– Нет! Я не поэтому!
– …то я думаю, что тебе полезно пожить и дальше самостоятельно, - все же договорила я. – Это твоя наука и твой опыт. Если приму тебя обратно сейчас – боюсь, из тебя вырастет копия отца.
Ян кивнул.
– Я и сам хочу самостоятельно жить. Бабуля меня на склад устроила… думаю, скоро я смогу жилье себе отдельное снять… А деньги ты все же возьми… умоляю.
Я усмехнулась и покачала головой.
– А жить-то тебе есть на что, любитель красивых жестов?
– Не волнуйся об этом, мамуль. И… прости ещё раз за все, что наговорил. Я не считаю, что ты старая, я просто… думал, что если отца поддержу, то он мне квартиру купит и тогда Лина станет со мной встречаться…
Он опустил голову, словно признавал, что все это было совершенно идиотской идеей.
Мы поговорили ещё некоторое время. Я накормила его обедом, а когда провожала до двери – ощутила, что наконец из сердца вышла чудовищная заноза, которая мешала спокойно жить.
– Я тебе позвоню завтра, - пообещал Ян, нажимая на кнопку лифта. – Мамочка… я тебя люблю.
– И я тебя, - откликнулась сдавленно от нахлынувших чувств.
И хотела уже было зайти обратно в квартиру, но в этот момент двери лифта раскрылись. Я с удивлением увидела, что оттуда вышел…
Эдик.
Их с Яном взгляды встретились. Бывший муж побледнел, черты его лица исказились, сложились в жалобную маску…
– Ян… сынок… - пробормотал он. – Я…
– Я тебе не сынок, - жёстко ответил Ян. – Мой отец мертв.
И, больше не добавляя ни слова, зашёл в лифт и уехал.
Эдик беспомощно на меня посмотрел, но мне больше не было его жаль. Не после всего того, что он сделал.
– Что тебе тут надо? – спросила холодно, неприветливо скрещивая на груди руки.
Он неловко пожевал губы, словно не знал, с чего начать. Подойдя ближе, неожиданно выдал:
–
Я тебе признаться должен кое в чем… Выслушай, прошу.Глава 34
– Мне неинтересно.
Я произнесла эти слова сухо, безэмоционально и абсолютно искренне.
Мне было совершенно все равно, в чем он там собирается признаться. Все его поступки, вся грязь, которую он принёс в мою жизнь, а главное – то, как поступил с родным сыном, все это окончательно уничтожило во мне хоть какие-то добрые чувства по отношению к человеку, которому я отдала двадцать лет своей жизни.
Я попыталась закрыть дверь перед его носом, но он быстро выставил ногу. Взмолился…
– Всего лишь небольшой разговор… Даша, пожалуйста…
Я посмотрела ему в глаза и от всей души наступила на ногу. Тогда он невольно отпрянул, но все равно упорно схватился за дверь рукой…
– Пожалуйста, - прошептал снова. – Просто выслушай.
– Руки с моей двери убери, - отозвалась холодно. – Мне тут твоей заразы не надо.
Он застыл с таким выражением лица, словно я его смертельно оскорбила. Унизила. Ранила.
– Я прошел курс лечения и сейчас совсем не за…
– Мне неинтересно, - повторила снова.
Наши взгляды скрестились. Его – молчаливо о чем-то умолял. Мой – разбивал все надежды.
– Я тебя выслушаю, но только чтобы ты отстал, - бросила наконец бесстрастно. – Жди здесь, я быстро оденусь. В квартиру я тебя не впущу, хватило мне твоей грязи.
От такого обращения он заметно сдулся, но вынужден был кивнуть. Через несколько минут мы в молчании спустились на лифте вниз и вышли на улицу.
Посреди рабочего дня во дворе никого не было, поэтому переговорить можно было и здесь.
Я подошла к ближайшей скамейке и, зябко спрятав руки в карманы пальто, поторопила Эдика:
– Ну и? Ты же так рвался поговорить. А я, вообще-то, работаю, так что выкладывай все поживее.
Эдик сглотнул. Не выдержав, отвёл в сторону глаза прежде, чем наконец сказать…
– Я… в общем… квартиру купил… на папу её оформил, а потом…
– Получил по дарственной обратно, - перебила ледяным тоном. – Я в курсе.
Он потрясенно на меня уставился.
– Как?..
Я не видела смысла скрывать то, что скоро уже и так всем вовлеченным лицам будет известно. Поэтому, усмехнувшись, ответила:
– Твоя мама мне сказала очень правильную вещь – мужчина не уходит в никуда. И ты, конечно, подстелил себе соломки прежде, чем решил меня опозорить перед родственниками и друзьями. И неважно, как я узнала о твоих махинациях, Эдик. Важно другое. Твоя мама уже подала иск на твоего отца в суд. Вы провернули незаконную аферу, не получив её согласия на дарение, поэтому, не сомневайся – суд эту квартиру у тебя отберет.
Он побледнел. Спешно заговорил…
– Слушай… я о многом думал, пока был в больнице, пока лечился от этого дерьма… Я очень сожалею о том, как поступил. Я хочу все исправить. Попроси маму отозвать иск и тогда я перепишу тебе половину этой квартиры…