Я погубил ангела

— Что ты делаешь со мной? Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас тебя изнасиловал! Боже Пина, я такая скотина, ты не заслуживаешь такого подонка!

Мне было наплевать на то, что он использовал женщин, на то что он играл с моими чувствами. Я любила его такой любовью, которая могла оправдать все его предательства.

— Тарен, поцелуй меня! — с моих губ вылетел нежный шепот, который сочетался с тихой атмосферой вечера.

— Я попрошу принести, тебе поесть! Ты ничего не ела! Доброй ночи!

Он опять отвергает меня? Уходит и бросает, как испорченную игрушку.

— Почему ты уходишь? Неужели тебе доставляет удовольствие издеваться над моими чувствами! — прокричала я так громко, что он повернулся ко мне и сделал шаг в мою сторону. Жестоко схватив меня за волосы, он придвинул меня к своим губам и буквально выплюнул:

— Хочешь стонать от удовольствия? Не нужно провоцировать меня Пина! Ты даже себе представить не можешь, что я творю с женщинами в кровати!

— Хорошо! Тогда я уеду завтра! И пересплю с первым встречным! Мне надоело играть в твои игры! — отошла я от него на один шаг. Тарен улыбнулся и сказал мне свою колкую фразу:

— И ты кажется, проиграла! Правильно?

— Почему?

— Потому что ты влюбилась в меня, Пина! Ты дрожишь, когда я делаю так. Он провёл своим указательным пальцем по ключице. Затем его вторая рука коснулась моей талии, и он поцеловал нежно мой носик.

— Моя малышка! Почему ты ослушалась и влюбилась в распутника? — начал он перекривлять меня, а я как идиотка млела от каждого его прикосновения.

— Я не говорила этого! — смогла наконец-то возразить я. На что он отстранился, и скрестили руки на своей груди. Его взгляд показал мне, что он мне совершенно не верит.

— Мы скоро проверим это Пина! С Наступающим Новым годом! Тарен оставил меня с полной неразберихой в голове. Если он привык использовать женщин, как перчатки, то почему он церемонится со мной? На завтра у нас намечен Новогодний бал. Возможно Тарен пригласит кого-то из своих друзей на праздник. Мои мысли прервала одна фотография, на которой был изображен маленький мальчик, мама и пожилой мужчина. Они были настолько счастливыми и беззаботными. Мне показались довольно знакомыми глаза этого юного мальчика. Интересно, откуда я его знаю?

Глава 57

— Зачем ты делаешь это? — выдохнула я с большим усилием. Мне трудно было говорить лишнее слово. Тарен пользовался своим могуществом.

— Что именно Пинети? — его бархатистый голос проделывал с моим сердцем нечто сумасшедшее. О боже, я бы всё отдала лишь бы никогда с ним не расставаться. Он скинул с меня плед и я осталась в одной тоненькой маечке, но мне не было холодно, я вся горела от его сжигающего взгляда. Он поцеловал мою левое плечо и я ощутила как тысячи бабочек в моём животе закружили в сладком танце. Его губы уже проложили дорожку к моей ключице, его язык нежно ласкал мою кожу. Мне нужно было остановить это влечение, этот пожар в моём сердце.

— Твои глаза самые красивые! — эти слова давались мне тяжело. Мозг отключался, и я переставала контролировать все свои действия.

— Правда? А губы, что скажешь про мои губы — Тарен жадно поцеловал меня в шею и я выгнулась от удовольствия. Недолго думая он прижал меня к двери, руки ослабли, повисли, как у тряпичной куклы. Он полностью захватил мою душу, он поднял мои руки над моей головой, и прижал их своими сильными могущественными руками. Взгляд хищника, проникал в мою душу и этот голос:

— Если ты не скажешь какие мои губы, я буду кусать твои губы до крови! Я сошла с ума от такого распущенности.

— Я не могу насладиться твоими поцелуями! Ты сделал меня слабой — мои слова веселили его, он приблизил свои губы к моим и жадно впился. Он не мог насладиться, будто вампир, который наконец нашёл свою жертву. Я готова отдать ему всю себя. Неужели он не понимает, что полностью добил меня? Без него меня не существует! Его язык сплетался с моим в жарком страстном поцелуе. Из моих губ вырвался страстный стон. Но Тарен совсем не хотел отрываться от меня, мы тонули на коробле похоти и бесконечного желания.

— Иди спать Пина! Или я не отвечаю за себя! — смог, наконец оторваться от меня Тарен. Его глаза горели вожделением.

— Почему ты отвергаешь меня? С другими, например ты не церемонишься? Как там её зовут, Джении! Не стоило мне вспоминать ту девушку, из-за которой всё это началось!

— С тобой я никогда бы так не поступил! — вырвалось из губ Тарена.

— Но хотел однажды! Помнишь, как ты хотел развлечься со мной и с теми другими девушками? — старая обида давала о себе знать.

— Чёрт возьми Пина! Я не могу с тобой проделывать то, что с другими! Для меня ты совершенство! Поэтому мы не можем быть вместе! — его откровения перерастали в нечто непонятное для меня.

— Значит тебе по вкусу извращенный секс, а я не вписываюсь в твои игры! — огромный ком возник в моём горле, он всё время делает мне больно.

— Да, чёрт возьми! Я привык так жить! Женщины для меня это только снятие напряжения. Но ты со своей невинностью, скромностью вынесла мне мозг и я даже не знаю, что мне сделать с тобой Пина? В его словах было или угроза или предупреждение.

— Тогда для чего все эти встречи? Твои очередные игры? Кажется ему не понравился мой уверенный тон.

— Я никогда не играл с тобой! Мне хочется навсегда запереть тебя в своей кровати! Я хочу изнасиловать тебя, но знаю, что после этого твоя жизнь превратится в ад.Пина! Я не белый принц и не смогу стать тебе верным любимым!

Не знаю почему, но мне опять стало обидно. Я же знала всё это сто раз, тогда скажите мне, кто просил меня бросаться в реку страсти и утонуть в ней.

— Моя душа уже давно продана тебе! — мои слова кричали грустно и прекрасно дополняли этот её простой разговор.

— Спокойной ночи Пина! Завтра у нас бал! Я хочу, чтобы ты была счастлива!

— С наступающим Новым годом тёмный принц! Не успела я снова накинуть плед, как услышала его признания.

— Это моя мама и мой дедушка Ларето на снимке!

— Это дом твоего дедушки? — вопросительно посмотрела я на него. На что он совсем тихо добавил:

— Да, это место очень дорого мне! Здесь я чувствую себя свободным и счастливым, как в детстве!

— Этот дом самый красивый из тех, которые я увидела! — на моём лице снова расцвела улыбка, а эмоции вырывались наружу.