Я покорю Манхэттен

Они при всем желании не вправе считать его паршивой овцой, заявил он совету директоров компании, заседание которого сам же и созвал, по той простой причине, что он платит все свои долги. Нельзя называть его и неудачником, потому что в игре ему везет не так уж редко и на круг он, можно сказать, остается почти что при своих, хотя, и он это осознает, игорные дома при этом никогда не бывают в убытке. Но как бы там ни было, а причистить его к своим активам компания все-таки не может. И голосовать тут не требуется, так что джентльменам беспокоиться нечего. Видит Бог, вот уже целых двадцать девять лет он пытается соответствовать идеалу династии Брэйди, но его жалкие попытки оказываются напрасными. Слишком уж это все скучно. Чертовски скучно. Не лучше ли будет для них, если он уберется из Австралии и вернется туда, откуда в свое время вышли Брэйди, где бы это место ни было. А они пусть себе занимаются его семейным бизнесом. Но уже без него! Кто «за», скажите «да», и нечего тут разводить формальности. Он неожиданно вспомнил, что в его руках достаточно акций, чтобы иметь право решающего голоса. Как насчет того, джентльмены, чтобы поставить всем желающим бесплатную выпивку на прощание?

— Ну и что дальше? — спросила Мэкси, зачарованная его рассказом.

— Они сказали, что время для выпивки неурочное — слишком рано. Но идея кажется им здравой, и все стали горячо пожимать мне руку. Хорошие, з сущности, ребята. Наверняка продолжают себе там бурить, и ковать и плавить, и покупать все новые и новые компании. Прямо как трудолюбивые сказочные гномы… настоящие бизнесмены, настоящие патриоты, настоящие сыновья — все бы хорошо, но такая от них скучища, такая страшная скучища…

— И ты что, вернулся в Ирландию?

— Боже, за кого ты меня принимаешь? Нет, конечно. Скачки, разведение скота — это все не по моей части. От лошадей, кстати, у меня аллергия. И дождя я не переношу. Приехал прямо сюда, купил себе это суденышко — и с тех пор никуда. Конечно, есть в порту яхты и побольше, но моя не из последних, а уж веселее здесь нет.

— А что ты делаешь, Деннис?

— Делаю? Ну… Я просто живу, наверное. Немного катаюсь на водных лыжах, выпиваю понемногу, а когда и много. Музыку слушаю, хожу под парусом, летаю на своем вертолете, иногда даже выхожу в море на денек-другой. В общем, жизнь заполнена. Бывает столько дел, что в казино выбираешься только к полуночи. Там у меня кредит, а то на наличные играть не интересно.

— И тебе теперь не бывает скучно?

— Давай скажем так: сейчас мне не скучно. В первый раз у меня такая девочка — за сорок миллионов. Что бы мне такое с тобой сотворить?

— Если бы ты думал обо мне просто как о женщине… — промурлыкала Мэкси, стараясь определить в царившей на палубе полутьме, какое у него выражение лица.

Большинство яхт к этому времени стояли уже с потушенными огнями, кроме опознавательных. Ночь была безлунной, и лицо Скверного Брэйди тонуло во тьме. Как ни странно, с удивлением подумала Мэкси, но ей недостает сейчас этого застывшего, как трагическая маска, лица.

— Если бы ты была просто женщиной, я не стал бы тебе всего этого рассказывать, — возразил он.

— а о чем ты говоришь с теми, кого не покупаешь?

— Да ни о чем, — заметил он задумчиво.

— А ты стеснительный, — поставила диагноз Мэкси.

— Нет, скорее просто австралиец. Когда дело доходит до женщин, они обычно предпочитают не говорить а действовать.

— Но ты же сам говорил, что для Австралии ты нетипичен.

— Ну да, конечно. Координации движений никакой, никогда не мог толком ни во что играть, например в футбол. Опекуны послали меня в Англию после смерти родителей, так что у меня даже акцента австралийского и того нет. Боюсь, получилось ни то ни се, ни австралиец ни англичанин, одна половина задницы не похожа на другую.

Было слышно, как он грустно вздохнул, потом взял ее руку в свои ладони. Почувствовав его прикосновение, Мэкси тут же поняла, что есть, по крайней мере, одна игра, в которую Деннис Брэйди играет превосходно. Беспомощный, капризный, никчемный… но далеко не такой невинный, каким кажется. Вся ее система оповещения пришла в действие, предупреждая Мэкси об опасности.

— Бедненький ты мой Деннис. Как все это грустно, — проворковала она. — Но разреши все-таки напомнить тебе, что счетчик уже включен.

— Счетчик? Ах да… чуть не забыл. И сколько?

— Миллион долларов.

— В неделю? — спросил он с надеждой.

— Нет, Деннис, — терпеливо пояснила она.

— В день? — Он постарался, чтобы в голосе прозвучало недоверие.

— В час… И два уже ты потратил на разговоры.

— Господи, спаси и помилуй! Таких ставок я еще не встречал. Но, с другой стороны, здесь, по крайней мере, деньги просаживаешь не так быстро, как в рулетку. Если, правда, все делать как надо. Ну что, настаиваешь на своих условиях?

— Да, — коротко бросила Мэкси.

— Что ж, в таком случае ты, может… спустишься вниз, в каюту? — И Брэйди поспешно поднялся.

— Я в твоем распоряжении, — ответила Мэкси.

— Такая игра по мне, — блаженно улыбнулся Деннис Брэйди, — хотя она и без правил.

— А ты бы не хотела выйти замуж за такого, как я? — робко спросил Деннис Брэйди.

Пораженная Мэкси обернулась в его сторону. Он лежал рядом с ней на койке — длинное гибкое тело оказалось неожиданно сильным. Здесь, в каюте, без своего жалкого одеяния, он предстал перед Мэкси во всей свой мужской доблести: вся нерастраченная энергия, которую он отказывался вкладывать в столь скучную материю, как полезные ископаемые, судя по этим полутора дням, предназначалась, оказывается, для нее.

— Как ты…но разве есть в мире еще кто-нибудь, как ты, Деннис? Да тогда весь мир был бы совсем иным — без насилия, без честолюбия, только секс и казино… Таким, наверно, бывает только рай.

У Мэкси от усталости ныли все мускулы, сознание блаженно расслабилось, так что она могла не только с трудом думать, но даже говорить.

— Ну, если быть совсем точным, то я имею в виду именно себя, а не кого-то другого, Мэкси.

— Ты спрашиваешь: выйду ли я за тебя или нет?

— Да, в общем, меня интересует именно это.

— А сколько сейчас времени, Деннис? — спросила Мэкси, что-то припомнив.

— Десять утра.

— И сколько мы на борту твоей яхты? — Мэкси широко зевнула.

— Ровно тридцать четыре часа. О, пожалуйста, Мэкси, дорогая, ответь мне! — взмолился он.

Она постаралась сделать над собой усилие. Серьезность момента этого явно требовала.

— Ну, давай взвесим. Тридцать четыре плюс еще два, когда ты рассказывал о себе, это выходит тридцать шесть. У тебя остается еще… четыре. Если за четыре часа ты все устроишь, то я должна подчиниться, выбора у меня нет.

— Я надеялся, что именно так ты и ответишь! — радостно воскликнул Деннис Брэйди, сооружая себе набедренную повязку из полотенца и протягивая руку к стоявшему на ночном столике телефону. — Капитан, сколько тебе потребуется времени, чтобы добраться до нейтральных вод? Что? Плевать я хотел на здешние правила! Сколько членов экипажа сошли на берег? Так. Обойдемся без них, старина. Ты же настоящий капитан, правильно я говорю? Знаю, знаю, я ведь видел твой диплом. А венчать людей в море тебе как капитану доводилось? Нет? Только хоронить? Ничего, если справился с тем, то справишься и с этим. Доставай свою Библию, кэп, и поехали.