Я помню...
Шрифт:
Тут уже я хохотала:
– Конечно! Каждый день ем! Спагетти называется! Просто читала где-то.
Мы сели за стол, который стоял посередине кухни, ну, я бы сказала, как показывают в кино.
– Если хочешь, можем в столовой поесть, - предложил он, но глаза смеялись.
– О, Боже, тут еще и столовая есть?
Он расхохотался.
– Нет, не надо, - ответила я, наматывая на вилку какие-то макароны что ли, - а то там мы точно потеряемся.
Пока мы ели, а потом пили чай с вкусными пирожными, то болтали ни о чем. О школе, о том, что он пообещал Надежде Николаевне больше не пропадать и принять
Когда он стал убирать со стола, я хотела помочь, но получила решительный отказ.
– Анас, а можно спросить?
– я нервно сжимала и разжимала пальцы.
– Давай.
– А где твоя мама?
– Я ее не знаю, она умерла, когда я был маленький. Все рассказывают разные версии, - он убрал тарелки в посудомоечную машину, - кто-то говорит, болела, кто-то пила...
– Прости.
– Ничего, я ее не помню совсем. У меня есть мачеха, нормальная, кстати, тетка, просто я достаю ее.
Мне безумно хотелось с ним поговорить, но нужно было идти.
– Слушай, я уже опаздываю..., -начала я.
– Я провожу, - тут же сказал он.
– Правда? Супер!
– я искренне обрадовалась. В это время хлопнула входная дверь, и раздался грозный окрик:
– Анас! Явился!
Похоже, не только руководство школы потеряло ученика, тут видимо и папа не в курсе, где сын ошивался. Но когда папа вошел в комнату, я вообще втянула голову в плечи, мечтая иметь панцирь, как черепаха. Я бы не сказала, что он был высоким, нет, рост средний. Но его взгляд - просто горящие огнем черные глаза под всклокоченными бровями, это нечто. Я не знаю, чем бы закончилась эта сцена, видно было, что Анас напрягся. Но тут Папа Грозный увидел меня:
– Барышня!
– кивнул он в приветствии. Я испугалась и пискнула:
– Папа!
– и присела в реверансе. Это уже потом, когда я рассказывала обо всем Анютке, мы чуть не умерли от смеха, но в тот момент смешно не было.
У папы сразу лицо разгладилось, глаза весело заблестели.
– И давно вы знаете моего сына?
– Пап, хватит, - встрял Анас. И папа снова стал меняться в лице, оборотень, блин.
– Вы знаете, я с вами с удовольствием поболтаю в другой раз, - начала я быстро говорить, бочком продвигаясь к выходу, - а то опаздываю в музыкальную школу, и еще уроки учить нужно.
– Вы ходите еще и в музыкальную школу?
Я сунула ноги в сапоги, в моей сумке надрывался мобильник. Анас тоже молча одевался.
– Да, еще хожу в художественную школу, учусь хорошо, почти все пятерки. Папа водитель, мама бухгалтер, - тараторила я, застегивая крючки на шубейке.
Уж не знаю, что так впечатлило папу, то ли мои дополнительные занятия, то ли "редкие" профессии моих родителей, но он расцвел, как майская роза.
– А звать-то тебя как?
– спросил он, улыбаясь во весь рот. Оказывается симпатичный дядька, понятно на кого похож сын.
– Таня, а вас?
– осмелилась спросить я.
– Даурен Максатович, - представился он. Я прямо ждала, что он каблуками щелкнет. Не щелкнул.
– Пап, я провожу Таню и приду.
Мне кажется папа нам еще в след махал своей медвежьей лапой.
– Нда, папа у тебя строгий, - выдала я.
– Это кажется, видишь он меня не может
приструнить, - он как-то грустно улыбнулся.– Ну, давай, рассказывай, почему ты не в элитной школе?
– Потому что я неуправляемый, потому что пропускаю уроки, потому что пью, гуляю, пробую то, что не нужно, ввязываюсь, куда не нужно. Папа таскает меня за собой, чтобы присматривать и контролировать.
Я просто не могла поверить, что этот человек, которого я, по сути, не знаю, и еще вчера просто мечтала его увидеть хотя бы, изливал мне душу. И было так легко и просто, как со старым другом, как если бы рядом шла Анютка.
– Ну, судя по всему, у него не очень выходит тебя контролировать.
– Да...
– Где ты пропадал все эти дни?
– Даже говорить не хочу, да и не помню половину мест.
– Зачем ты это делаешь?- удивилась я, - У тебя столько возможностей не знаю, видеть то о чем пишут в книгах, пойти на любой фильм, есть, что ты захочешь, заниматься любым видом спорта и не бояться, что нет денег на коньки, или лыжи!
– Ты не понимаешь!
– крикнул он, реально крикнул, - Когда у тебя есть все и сразу, ты не ценишь этого! Я много где бывал, я занимался борьбой, подавал надежды, но все приелось, все надоело! Хочется чего-то нового, хочется других ощущений!
– То, что ты говоришь - страшно! Так можно докатиться до самого дна, - разозлилась я.
– Можно, - кивнул он, - я и качусь.
Я толкнула его в плечо:
– Заткнись! Не говори так!
– Но это так! Я порчу все, что рядом со мной! Вот увидишь, я и тебя испорчу, сначала начнешь школу прогуливать, потом со мной на вечеринки ходить...
– Ха!- вот тут я развеселилась реально, - Скорее это ты начнешь посещать все уроки и учиться на "отлично"!
Он покачал головой и грустно рассмеялся.
– Нет, а давай поспорим?
– предложила я, - Будем считать, что мы как во времена СССР, я буду ответственная за то, чтобы подтянуть тебя по учебе! А если не получится - тебя исключат из комсомола!
Он хохотал на всю улицу, мы уже подходили к остановке и вдалеке ехал автобус.
– А где твоя гитара?- спросил он, явно чтобы сменить тему.
– Учебная - в музыкалке, а личная - дома. Только не проси меня сыграть на той, что дома, она ужасна!
– Ладно, - я сделала шаг к приближающемуся автобусу, - пока?
Он провел большим пальцем по моей щеке:
– Пока. Я позвоню.
В этот вечер я сидела в кресле у Анютки и рассказывала всю историю. Я ответила на ее звонок уже только в автобусе, это она раскалила мой телефон, так как я не отзванивалась каждые пять минут как обещала. Сначала я послушала, как она орет на меня, а затем сказала, что все хорошо и вечером будет отчет. Вот, отчитывалась.
Я зевнула и сказала:
– Ладно, надо идти домой, я еще уроки не доделала.
– Меня больше всего поражает твое спокойствие! Будто это не новый парень в школе, будто он не самый крутой, клевый, с офигенной фигурой и так далее! Ты мне рассказываешь, что ты с ним ела лагман, будто с Молодько в столовке котлету жевала!
– Мы не ели лагман!
– вставила я.
– Да какая разница! Ты же поняла, что я имею в виду.
– Девочки, - в комнату заглянула мама Анютки, - пошлите чай с блинами пить!