Я, рейнджер

Осознание, что так нельзя, настигло меня, когда начала рушиться одна из стен. Я буквально заставил себя затормозить. Вернее попытался, но добился лишь того, что процесс чуть замедлился, а потом, стоило чуть ослабить контроль, возобновился с утроенной скоростью.

— Ты знал, что так будет, да? — обратился я к Светокрылу. Пусть он и не присутствовал здесь, но я знал, что услышит. — Я надеюсь, что тебе не слишком больно.

Менялось все: форма оконных проемов, покрытие стен и полов, мебель. Где-то Да-Атан оставался, видимо, эта часть замка была особенно сильна — например, люстра на потолке так и осталась висеть. Впрочем, в мой концепт интерьера она неплохо вписалась. Розы на стенах не исчезли совсем, но рисунок на фактурной штукатурке стал почти незаметным.

А еще теперь в зале было три одинаковых кресла. В одном сидел я, два других пока пустовали, но так будет не всегда.

Светопреставление длилось долго. Голова перестала кружиться и шуметь, когда я расслабился и позволил воображению свободно метаться от одной детали к другой, решив, что сокрушить всю память о Да-Атане до основ все равно не получится.

И только когда все успокоилось окончательно, выждав для верности несколько минут, в моей новой спальне появились Светокрыл и Стиг-Рой.

— Ох… — от неожиданности Светокрыл прищурился и прикрыл глаза рукой. — Как много света.

— Да! — я самодовольно улыбнулся. В огромные панорамные окна, выходящие на залитый солнцем океан, золотыми снопами били солнечные лучи.

— И все же это тот же самый замок, — Стиг-Рой пощупал рельефы на штукатурке.

— Прости, розы ей понравились, — я пожал плечами. Когда и Стиг-Рой, и Светокрыл озадаченно посмотрели на меня, пояснил: — Моей внутренней стерве. Той, что все тут переделала.

— Мне они тоже нравились, — Светокрыл уселся в одно из кресел, потрогал подлокотник. — Интересный материал.

— Это что-то из суперсовременного, — заметил Стиг-Рой. — Я о таком тоже особо не знаю. Но море… — он с улыбкой выглянул в окно. — Почему-то мое подсознание упорно выдает леса и горы.

— Я родился на побережье, — я подошел к Стиг-Рою, посмотрел на волны, накатывающие на берег. — Уже мало что помню о Земле, но вот этот шум всегда ассоциируется с домом. А горы только на экране видел.

— Вот на его половине и посмотришь, — Светокрыл почему-то довольно улыбнулся и тоже подошел к окну. — И все-таки — как много света… — протянул он с каким-то странным восхищением.

— Он сейчас не только про комнату, — заметил Стиг-Рой негромко. — Ты еще не чувствуешь?

Я, конечно, хотел поинтересоваться, о чем он, но решил для начала пораскинуть мозгами. Ну и попробовать почувствовать — что бы то ни было.

И почти сразу понял: я у себя в голове больше не единственный гость. Нет, я не стал внезапно шизофреником, у меня не появились голоса и новые личности. Я просто… чувствовал Светокрыла, его огромное мощное тело и поистине безграничный разум. Какой бы огромный мир я ни выстроил, сколько бы мысленной площади ни занял, это была бы максимум планета в огромном бескрайнем космосе. Или, вернее, океане. Кит оставался китом, даже космический. Являясь к нам в привычном и понятном воплощении, для себя Светокрыл был тем, кем являлся на самом деле — огромным и степенным рассекателем пространств.

И, конечно, я чувствовал — иначе не скажешь — Стиг-Роя. Его понятная, земная энергия, сила. Я еще не видел его мир, но уже знал — мне понравится. Как понравится покорять планеты — отголоски его открытий я тоже каким-то неведомым образом ощущал — и играть по вечерам в шахматы. До сих в этом своем желании Стиг-Рой не признавался, и узнал я о нем только сейчас. Да-да, мечтой самого знаменитого и самого одинокого рейнджера во вселенной был вечер с шахматами, в которые Светокрыл почему-то играть не мог.

И наконец где-то на самом краю сознания зыбким маревом чувствовалось присутствие еще одного человека. И это марево было все, что от него осталось.

Но вместе с тем теперь о Да-Атане я знал все. О его жизни и смерти — глупой, нелепой и очень некрасивой. Да, я не девчонка-тинейджер и в курсе, что смерть по определению не бывает красивой. Но некоторые уходят достойно, глубокими стариками, в своей постели, окруженные скорбящими родственниками. Другим выпадает героически погибнуть, спасая кого-то. Третьи просто тихо уходят, не оставляя следа в этом мире. А бывают такие, как Да-Атан.

Ни Стиг-Рой, ни Светокрыл не показывали мне этого нарочно, но все равно я узнал все: как осветился красным экран его биомонитора в командной рубке, как Стиг-Рой спешил по координатной отсечке. И как увидел своего напарника мертвым и голым в разворошенной постели. На тумбочке валялись пустые инъекторы из-под стимуляторов, в угол кровати забилась девица, сама обколотая до такой степени, что не могла ответить на самые простые вопросы.

Стиг-Рой пытался реанимировать Да-Атана, но изначально слабое сердце, измученное бесконечными ударами стимуляторов, больше не смогло запуститься.

А потом были визиты полиции, объяснения. Вмешательство правительства, чтобы дело замяли, а смерть представили как стечение обстоятельств.

Пышные похороны и темнота — как в душах Светокрыла и Стиг-Роя, так и в оставшемся без хозяина замке.

А еще я понял, почему Светокрыл дважды повторил про свет. Да-Атан не был плохим человеком. Но его тоже гложила тоска, причины которой он не мог понять и которую постоянно пытался заглушить. И эта тоска дарила серость. В его замке царил полумрак, за окнами постоянно лил дождь, а жизнелюбие и активность Стиг-Роя вызывали желание не делать ничего — словно в пику.

Да-Атан не дотягивал до него ни физически, ни нравственно, ни умственно — и постоянно этим тяготился.

— Это моя вина, — сказал Светокрыл с эхом той самой тоски в голосе. — Я обрек их обоих на такую жизнь.

— Ты не знал, куда нужно смотреть, — возразил я. — Никто не знал, — добавил, подумав. — Они были лучшими учениками, их физические показатели были на голову выше остальных. Ты не мог сделать иного выбора.

Тесты и задания не учли одного: и Стиг-Рой, и Да-Атан были прирожденными лидерами. Они могли вести за собой тысячи людей, но что одному, что другому было крайне трудно подчиняться. И очень больно осознавать, что другой лучше.

— Нам нужно время, — Светокрыл улыбнулся мне, и я буквально почувствовал эту улыбку внутри — в голове, под кожей и где-то в солнечном сплетении. — Это только малая часть мира, тебе еще только предстоит переделать его весь. И поскорее, — он поморщился как от зубной боли. — Ты прав, это немного больно. Когда такое раздвоение. Хочется уже какой-то… стабильности. А потом, когда ты закончишь…

Он глянул на Стиг-Роя, почему-то очень напомнив мне этим взглядом Гай-Хи, когда тот замыслил “грандиозную аферу”. Те никогда не заканчивались ничем хорошим, к слову.