Я - Русский офицер!

Краснов, держа под руку свою подругу, остался стоять, глядя на удаляющуюся от дома машину. Сейчас все его мысли были заняты перевариванием слов, сказанных дядей Моней, но он никак не мог поверить в то, что немецкий сапог вступит на советскую землю.

— Что это с ним? — спросила Лена, видя, как семья Блюмов покинула родовое гнездо.

— Удирает! Сказал, что скоро война с немцами будет. Я не знал, что дядя Моня настоящий паникер, — сказал Краснов. — Пошли, лучше отправим посылку. Пусть Бог будет ему судья…

Лена, слегка помрачнев от сказанных слов Красновым, вновь взяла его под руку и, улыбнувшись сквозь пропавшее настроение, они не спеша двинулись в сторону главпочтамта.

— А вдруг, это…правда? — спросила Леди, любопытно заглядывая в глаза Краснову.

— Во! И ты тоже туда! Так давай, беги, беги за этим евреем! Бегите все! Я останусь один в этом городе! Если немец действительно нападет, я сам буду защищать свой город и свою Родину…

— Ты что, обиделся? — спросила Ленка, видя, как Краснов не на шутку распсиховался.

— Знаешь, Леночка, а мне действительно обидно! У нас такая армия! Ты знаешь, сколько на границе войск стоит? Мы же еще в позапрошлом году освободили Западную Украину и Западную Белоруссию от поляков.

— Ладно, хватит о грустном! Ведь послезавтра выпускной вечер. Я себе новое платье пошила на премиальные, полученные от Красного креста.

Валерка, переключившись на другую тему, старался забыть разговор с евреем, но мысли словно наслаивались одна на другую, создавая в голове странные хитросплетения. Краснов старался гнать их прочь, но они все сильнее и сильнее заполняли полочки его сознания.

Ленка шла рядом, говорила насчет каких-то нарядов, в которых она предстанет на выпускном школьном балу, но он фактически не слышал её.

— Вот же, паникер! — сказал он вслух так, что Ленка вздрогнула.

— Ты меня, наверное, совсем не слушал? — спросила Лена, видя задумчивое лицо Краснова.

— Да все настроение мне испортил этот, Моня Блюм! — сказал Валерка, закуривая.

В ту минуту ни Краснов, ни Лена не знали, что уже через три дня первые бомбы обрушатся на их любимый город. Слова, сказанные дядей Моней, были пророческими, и Валерка Краснов еще не раз вспомнит о них, когда узнает, как падет Смоленск, и сколько русских солдат поляжет на полях сражений, отдав свои жизни на алтарь Великой Победы.

* * *

Выпускной вечер был в полном разгаре. Вихрем школьного вальса он кружил уже бывших школьников, которые этой самой короткой ночью в году, входили во взрослую и полную приключений жизнь. Девочки в легких ситцевых платьях, мальчишки в белых рубашках, кружащиеся с красивыми девчонками — вся эта картина вызывала настоящее умиление среди учителей и родителей.

Вечер был в полном разгаре, когда Краснов, обнимая Ленку во время танца, прошептал ей тихо на ухо:

— Ты проводишь меня? — спросил он девчонку, глядя на её реакцию. В его кармане уже лежал проездной билет на летний поезд «Смоленск — Симферополь».

Леди, улыбаясь, кружилась в волчке вальса, даже не представляя, что время уже отсчитывает минуты до их расставания. Потом эти минуты сложатся в часы, дни недели, месяцы и годы.

— Ты же говорил, у тебя поезд 22 июня…

— А уже, Леночка, пять минут, как двадцать второе июня! Ты забыла, что сегодня самая короткая ночь в этом году? — спросил Валерка.

— А поезд!? — спросила Леди, слегка дрожащим голосом. Она предчувствовала, что сейчас, сию минуту, её Валерка обязательно скажет. — Утром!

Сердце сжалось от боли, а секунды, словно остановились, вытянувшись в одну сплошную линию. В одно мгновение звук вальса как-то странно затих. А отдельные радостные лица танцующих одноклассников в один миг превратились в стоящие манекены с мертво улыбающимися гримасами. Краснов, глядя на неё в упор, словно нараспев сказал:

— Ут-ром!

Слезы мгновенной пеленой накатили на глаза Леди, и весь мир в каплях девичьих слез, словно в калейдоскопе, задрожал и перевернулся вверх ногами. К горлу подкатил комок, который, словно невидимый кран, перекрыл её дыхание, и как ей тогда показалось, сквозь лившуюся мелодию «Амурских волн», она прошептала:

— А как же я!?

— А тебя я хочу украсть! Ты со мной…

Времени на раздумье у девчонки не было. Как ей показалось, от её сердца в это мгновение отрывался огромный кусок, который кровоточил и нестерпимо жег, словно разгоревшийся кусок каменного угля. Пересилив себя, чтобы окончательно не разреветься, Леди схватила за руку Краснова и сжала так, что тот чуть не взвыл от боли.

— Я хочу быть с тобой, мой милый!

Выскочив вдвоем из круга, их уже никто не мог остановить. Однажды вкусив запретный плод, их с каждым днем все больше и больше тянуло друг к другу. Дикая страсть срывала с них одежды уже при каждом свидании, и они соединялись телом и душей, чтобы еще прочнее слиться в единое целое, превратившись в такой суцельный монолит любви.

— Пошли ко мне, — сказал Краснов, обняв девчонку за талию.

Сквозь полумрак июньской ночи он повел Леди на Благовещенскую, где квартировал. Город спал, лишь некоторые пары влюбленных выпускников занимали пустующие скамейки в парках и городских скверах.

Девочки сидели в пиджаках парней, накинутых любовно им на плечи, а парни, даря им цветы, читали стихи и впервые признавались в любви своим одноклассницам.

Город спал, а стрелки часов уже отсчитывали последние минуты той мирной жизни, которая останется в их памяти, как самое счастливое время. Никто тогда еще не знал, что, дожив до утра, они войдут в новую историческую эпоху, эпоху второй мировой войны, и время, словно огромный нож разрежет их жизнь на «до и после».

— Как сегодня тепло и тихо… — сказала Ленка, глядя в звездное небо. Она была беспредельно счастлива, и даже боль предстоящей разлуки отошла сейчас на задний план.

— Тепло и тихо, — повторил Краснов, нежно целуя Ленку в губы.

— Странная ночь! Совсем еще недавно солнце ушло за горизонт, а уже поднимается на Востоке. Посмотри, уже утро… — сказала Леди, удивляясь этому явлению природы.

— Идем быстрее, у нас мало времени, — сказал ей Валерка, и потянул девчонку за руку через Малаховскую площадь.

— Я хочу, чтобы молодость была вечной! Я хочу, чтобы мы любили так же бесконечно, как вся наша вселенная, — кричала от радости Ленка, размахивая букетом цветов.

В эту минуту на земле, наверное, не было девушки счастливее её. Сердце хоть и рвалось наружу в предчувствии разлуки, но она верила, что уже через год они поженятся и тогда ей не придется скрывать свою любовь и таиться по зарослям цветущей сирени и благоухающего жасмина.

Как только дверь в квартиру за ними захлопнулась, Валерка одержимый мужской страстью, прижал Леди к двери всем телом. Он целовал её губы, целовал её шею, и осторожно своей рукой все выше и выше задирал подол платья.