Я - Русский офицер!

— Ты спрячь от греха подальше эту фотографию. Не хватало, чтобы тебя еще в СМЕРШ затаскали за связь с врагом. Я слышал, что батьку твоего репрессировали?

Краснов глубоко вздохнул и, опустив в пол глаза, сказал:

— А кого в нашей стране еще не репрессировали? А отца — расстреляли! И вот из-за этих ублюдков. Не было бы их тогда на заводе, может быть, остался бы жив?

Полковник похлопал парня по плечу и сказал:

— Я не дам тебя в обиду, старший лейтенант. Помни, сынок, это не мы такие, это такое время! Сам должен понимать, не мальчик же! А за два «Мессершмитта», которых ты завалил вчера, я уже написал представление. Пусть хоть мать тобой гордиться, если отцу уже не дано! Да коль у тебя такой интерес к этому Бикинброку, то я, пожалуй, подпишу твой рапорт на «свободную охоту». Только передай его майору Шинкареву, пусть все будет по уставу.

— Вольфу!

— Что!? — переспросил полковник.

— Его, товарищ полковник, звать Франц-Йозеф Вольф! — сказал Краснов.

— Разрешите идти?

— Ладно, давай сынок, иди, ищи своего фрица, а сегодня готовьтесь к прикрытию.

* * *

— О, Франц, тебя можно поздравить! Я слышал, ты завалил свой сотый самолет? — спросил майор Карл-Готфрид Нордман.

— Я чувствую, что тебя ждет дубовая ветвь с мечами и бриллиантами. Майор Заммель о твоей сотой победе уже отправил докладную в штаб эскадры в Смоленск!

— Я не в курсе, Карл. Бой сегодня был довольно жаркий. Я с удовольствием бы выпил Баварского пива или штоф русского шнапса. Сегодня же символический день, у русских называется Илья. Конец лета! — сказал Вольф, доставая по привычке сигару.

— Я вижу, опять этот «Sperling» тебя достал? Что-то у твоего «Мессершмитта» сильно перья потрепаны, — сказал командир IV/JG51 майор Карл-Готфрид Нордман, рассматривая дырки в крыльях.

— Я второй месяц летаю вдоль линии фронта, все стараюсь найти этого «воробушка», вот только черт, он словно испарился, — ответил Вольф.

— А тогда, кто тебе дырок столько наделал?

— Мало ли у русских, дураков с пулеметами и пушками летает? — ответил Франц, стараясь обойтись шуткой.

— Каждый Иван мнит себя асом и норовит моего «волка» подстрелить себе на унты!

— Ладно, ладно, Франц, встретишь ты своего «воробушка». Видно, парень хорошо достал тебя, раз ты уже два месяца не можешь успокоиться!? — стал подкалывать его лейтенант Рейнвотерн.

— Не то слово, Карл! Я сплю и вижу, как я влеплю этому самонадеянному Ивану весь боекомплект своей пушки. Во мне проснулся азарт далеких предков. Я даже от англичан так не бегал, а они все же имеют больше опыта, чем русские.

Уже с самого утра следующего дня в палатку к Францу Вольфу стали входить летчики 51 эскадрильи. Ничего не понимающий обер-фельдфебель сидел на кровати, дымя сигарой. Голова жутко болела после вчерашнего торжества, и все происходящее казалось очередной шуткой летчиков эскадрильи «ягдфлигеров».

— Тебя, Франц, можно поздравить, — сказал лейтенант Йорган, войдя в палатку.

Он пожал руку Вольфу, похлопал по плечу и тут же вышел, так ничего и не сказав. Следом за ним зашел Карл и также поздравил Франца. Все это выглядело странно и интригующе. После того, как из палатки вышел Карл, Франц услышал, что снаружи кто-то из однополчан засмеялся, давясь в кулак. Вольф не выдержал и, накинув подтяжки на плечи, выскочил на улицу. Летчики четвертой эскадрильи полка пятьдесят первого полка «MЖlders» стояли около входа и при виде перепуганного и удивленного лица Вольфа, дружно засмеялись.

— Тебе, дружище Франц, лейтенанта дали! Майор Заммель еще ночью телефонограмму получил из Берлина! Тебя и Какеля фюрер ждет 22 августа в Вольфшансе под Винницей, чтобы наградить золотой Дубовой ветвью к твоему Рыцарскому кресту.

Франц при виде летчиков, так близко принявших его продвижение по службе, сел на лавочку около офицерской палатки и, придя в себя, сказал:

— Так что, господа офицеры, праздник продолжается, сегодня снова пьем шнапс? Господи, как чертовски болит голова!

— Поздравляем! Поздравляем! Поздравляем! — заорали летчики и, схватив Беренброка, стали подбрасывать его вверх.

— Эй, эй, эй, господа, я забыл одеть парашют! — заорал Франц, болтаясь в воздухе. По его лицу было видно, что он приятно удивлен. Ведь со звания лейтенанта уже начинается его настоящая офицерская карьера.

Офицерская вечеринка по поводу присвоения звания выдалась как всегда веселой. Летчики расположились в одной из деревенских хат. Стол был накрыт, словно на католическое Рождество. Во главе стола сидел Франц Вольф. Офицерский китель с новыми лейтенантскими погонами был накинут на плечи. Посередине стола высилась бутылка мутного русского самогона, купленного у местных жителей деревни Белоусовка. Жареный гусь, шпик, яйца, свежий картофель, огурчики украшали фронтовое застолье.

— И заметьте, господа, это только начало. Наш Франц вполне может переплюнуть самого генерала Галанда или даже Эрика Хартмана. — сказал командир IV/JG51, майор Карл-Готфрид Нордман, глядя одним глазом на окружающих через рюмку самогона.

— Ты лучше скажи нам, дорогой Франц, из какого дерьма Иваны делают свой шнапс?

— Ты никак рецепт хочешь перенять, дорогой Карл? — ответил Франц. — А может, решил заняться самогонным бизнесом?

— Ты прав! Я после победы над советами хочу построить маленький заводик по производству этой редкостной дряни. Мне кажется, даже наши «птички» смогут вполне уверенно летать на этом шнапсе? — сказал Карл и сморщившись, выпил мутную жидкость.

— Не дури, Карл! Если Иваны прознают, что наши самолеты летают на самогоне, они еще с большей яростью будут нас бить. Не стоит затрагивать их национальной достояние, — сказал фельдфебель Антон Хафнер, один из лучших пилотов полка IV/JG51.

— Да, Антон, ты прав! Не стоит будить русского медведя, пока он спит, — сказал майор Нордман. — Поэтому, я все же добился приказа генерала Галанда о снятии полка с прикрытия бомбардировочных миссий. Будем сами истреблять Иванов, как завещал нам Бог и фюрер.

Эта хорошая новость еще больше вдохновила «охотников». Избавившись от прикрытия, они могли более рационально и продуктивно использовать все достоинства 109 Мессершмитта, и это решение командира еще больше прибавило ему авторитета среди летчиков Люфтваффе.

— За это, Карл, надо обязательно выпить! Теперь у нас, слава Господу, развязаны руки, — сказал обер-фельдфебель Йахим Брендель и разлил по опустевшим рюмкам мутную русскую сивуху.

— За весь воздушный флот Рейха! За нашу господа победу над советами! — сказал виновник торжества Вольф, и все летчики поднялись из-за стола и, чокнувшись, стоя выпили.

— Бр-рр! Какая все же дрянь! Настоящее собачье дерьмо! — сказал один из офицеров.

— Английский виски, господа, ничуть не лучше! Доводилось мне пробовать его во Франции. Но скажу честно, приятней пить домашний русский шнапс здесь, на восточном фронте, чем пить виски и воевать с англичанами над Ла-Маншем, — сказал Франц, на своей шкуре испытавший мастерство англичан.

К назначенному времени самолет Вольфа N042, с рисунком волка на фюзеляже, стоял на взлетной полосе с полными баками горючего. Немецкая пунктуальность не позволяла опаздывать на столь радостное мероприятие.