Я русский солдат! Годы сражения

Т. Фельгенгауэр: – Есть ли какой-то возможный сценарий, при котором потери будут минимальны с обеих сторон?

А. Проханов: – Боюсь, что такого сценария не существует, потому что если президент откажется от власти или пойдет на требования американцев, Обамы провести досрочные президентские выборы, он потеряет лицо, а вместе с ним потеряет лицо все движение, а это страшнее, чем смерть – он об этом сам сказал.

Т. Фельгенгауэр: – Но они уже потеряли доверие своего народа.

А. Проханов: – Не своего народа – они потеряли доверие значительной части этого народа и, главным образом, они потеряли доверие армии. А армия в Египте – это такая специфическая среда. Это не просто военная среда – это во многом бизнес-среда. И, таким образом, армия, почувствовав, что на рынках творится неладное, что жизненный уровень в Египте стремительно падает, что египетский бюджет пуст начала волноваться.

Т. Фельгенгауэр: – И что? Дальше будут какие-нибудь, там, «цветные» полковники…, еще какие-нибудь полковники?

А. Проханов: – Я думаю, что будет гражданская война. У «Братьев мусульман» есть боевые фракции, боевые отряды, и если армия будет вмешиваться в этот политический кризис – а она как будто бы хочет вмешиваться, – получит отпор. А боевые отряды есть не только у «Братьев мусульман», а и у других религиозных движений и у светской части. В общем, Египет показывает нам, что такое «арабская весна», что такое хаотизация арабского мира, что такое хаотизация Северной Африки. Египет – это еще одна страна, вслед за Ливией, вслед за Тунисом, вслед за Ираком, вслед за Сирией, где возможно крупное кровопролитие. Я не могу сказать вам, что таков стратегический план американцев – многие сваливают на американцев идею хаотизации Ближнего востока и Северной Африки, чтобы управлять этим хаосом и выиграть битву за этот восток.

Т. Фельгенгауэр: – Ну, что же, американцы должны были написать какой-то план экономической политики для «Братьев мусульман», что ли, чтобы не случилось того, что случилось?

А. Проханов: – Если американцы писали экономический план для Гайдара и для России, почему бы не написать этот план для «Братьев мусульман»? Но, мне кажется, что американцы в какой-то момент испугались усиливающегося исламизма в Египте, потому что от этого усиления трепещет Израиль – стратегический союзник Соединенных штатов.

Т. Фельгенгауэр: – То есть в итоге все-таки это не провал «Братьев мусульман», а Америка виновата?

А. Проханов: – В итоге – общая ситуация на Ближнем Востоке и в мире, где все от нее страдают, и каждый хочет не мира и гармонии, а выигрыша за счет соседа, за счет других людей.

Т. Фельгенгауэр: – Давайте поговорим про Сноудена. Ситуация развивается, становятся известны всё новые подробности. В частности, сейчас все обсуждают, возможно, его политическое убежище, потому что разосланы запросы в разные страны. По очереди как-то многие отказываются. Что делать России – непонятно. Сегодня вообще была какая-то удивительная ситуация с самолетом Эво Моралеса, который обыскивали в поисках Сноудена. Сноудена там не нашли. Ну, в общем, скандал международный продолжается, разгорается. Все со всеми перессорились, тем не менее, Сноудена по-прежнему никто не видел – роман!

А. Проханов: – Да, ситуация развивается, и просматривается – правда, очень робко – конспирология всего случившегося. Один мой друг, очень большой специалист, конфликтолог, высказал удивительное предположение. Он сказал, что за обычным агентом – если бы Сноуден был обычным агентом…

Т. Фельгенгауэр: – Он же вообще не был агентом…

А. Проханов: – Ну, сотрудник спецслужб. За ним бы так не охотились. Америка проявляет потрясающую настойчивость и размах в своем желании вернуть Сноудена себе. То есть речь идет о каком-то очень нерядовом человеке, и очень нерядовой ситуации, с ним связанной. Сам по себе выброс такой информации, конечно, болезнен для Штатов, но он не является трагическим. Мой коллега высказал предположение, что в той горе, в том ворохе секретной информации находится код начала войны. Такие коды есть во всех странах. Коды, согласно которым, в результате очень сложной комбинаторики, взвешивания всех факторов: политических, военных, ситуационных – самых разных – приходят к выводу, что война неизбежна, и надо наносить превентивный удар. Такие коды, такая математическая формула существуют во всех странах, в том числе и в Штатах, и, быть может, Сноуден является человеком, который владеет этим кодом, или он владеет тем ворохом информации, куда зарыт этот код.

Т. Фельгенгауэр: – А знает об этом только США.

А. Проханов: – Этим объясняется эта сумасшедшая активность. Если, например, Сноуден оказывается вне пределов США, находится, например, в распоряжении российских спецслужб, то российские математики, российские конспирологи, дешифраторы могут выявить этот код, а это уже просто катастрофа. Это катастрофа, гораздо большая, чем та, когда англичане сумели захватить шифровальную машину германских…

Т. Фельгенгауэр: – Сейчас – стоп! Прекрасная конспирология. Вопрос: Об этом знают только США? Потому что, наверное, если бы знали все остальные – была бы борьба за Сноудена? А мы понимаем, что пока он, вообще-то, никому не нужен, и неясна вообще его судьба.

А. Проханов: – Борьба за Сноудена идет. И эта борьба идет между Штатами и Россией. И она очевидна, и они приобретает все более драматический характер.

Т. Фельгенгауэр: – Владимир Путин как-то настаивает на том, что «ребята, давайте жить дружно. Этот Сноуден – ну, да, пусть он только…»

А. Проханов: – Это совсем другое. Во-первых, Путин сказал, что он готов рассмотреть предоставление ему политического убежища, если Сноуден откажется от своих попурри, если он откажется от роли правозащитника, если он умолкнет и скроется в недрах российского общества, грубо говоря, – в недрах российских спецслужб, которые начнут вытаскивать из него эти коды. Может, восьмизначные цифры или стодвадцатизначные цифры. Путин сказал (спецслужбы именно так расценили его предложение): хватит заниматься дурью, хватит заниматься пиаром и этими дурацкими правами человека – давайте займемся кодами объявления войны. Это раз. Второе: Путин блестяще сказал, что сегодняшняя Россия никогда никого никому не выдавала и не выдаст.

Т. Фельгенгауэр: – Но это же не так.

А. Проханов: – Это заявление абсолютно контрастирует с подлой политикой Горбачева, который всех всегда постоянно выдавал.

Т. Фельгенгауэр: – Вот мой коллега Владимир Варфоломеев даже вывесил отчеты, именно по поводу выдачи, обмена – это официальные заявления. У нас можно на сайте, в блоге Владимир Варфоломеева посмотреть эти цифры.

А. Проханов: – Ни одна из громких фигур не была выдана американцам.

Т. Фельгенгауэр: – Погодите! Путин сказал: «Мы никогда никого не выдаем». Он не сказал: «Мы не выдаем громкие фигуры».

А. Проханов: – Жуликов, убийц, наркоманов и садистов, наверное, мы выдаем по уголовным делам. Речь идет о политических беженцах. Мы никогда не выдавали, Россия не выдавала Хонеккера, и Россия не предавала Наджибуллу, и путинская Россия не предавала – это все удел предшественников Путина. Поэтому он этим заявлением, во-первых, отгородился от постсоветских и ранних российских имен, когда всех и все выдавали, когда Россия была синонимом предательства, когда мы предавали не только лидеров, но и целые страны, целые цивилизации. Путин отгородился, так что это все, конец! С другой стороны, это заявление – это, по существу, дерзкое заявление, которое усиливает конфронтацию между Америкой и Россией, это заявление сильного человека, это заявление очень мужественного человека, это абсолютно не мальчишеское заявление, сделанное в запальчивости. Это заявление человека, который произнес в свое время «мюнхенскую речь».