Я твоя пленница

– Возможно, придется выбираться этим путем, – он поднял указательный палец вверх.

– Думаешь, нас не спасут? – я подошла ближе.

– Кто знает, насколько мощным вышел завал. Возможно, его копать не один день. А у солдат для этого нет инструментов.

То, как Алтимор об этом говорил, совсем не вязалось с его шутливым тоном в самом начале. Паника, от которой я было избавилась, снова подобралась к моему горлу. Вот-вот намереваясь задушить. Не знаю, что отразилось на моем лице, но принц резко вскочил на ноги.

– Тише, – он оказался от меня преступно близко. – Не бойся.

Его или смерти в пещере?

Алтимор поднял руку, словно хотел коснуться моего лица, но, согнув пальцы, так и не дотронулся.

– Нам нужно сплести веревку, – он отступил на шаг. – Здесь вряд ли больше четырех-пяти ярдов.

Я задрала голову. Солнце было еще высоко, но что будет ночью? Вдруг здесь водятся летучие мыши?

Я поежилась и обняла себя за плечи. Принц вытащил из ножен на поясе кинжал с изящной рукояткой.

– Придется резать одежду, – он покрутил лезвием, отчего по стенам пещеры забегали солнечные зайчики.

Мне вспомнился его обнаженный торс, и мое сердце забилось чаще. О чем я думаю?

– Чью одежду? – спросила вслух.

– Начну со своей, но, возможно, тебе придется расстаться с сарафаном.

Под ним у меня были длинная сорочка и белье, но если я останусь только в них, окажусь почти всё равно что голая.

– Что тебе важнее: выбраться или чтобы тебя не увидели? – поинтересовался Алтимор, продолжая играть с кинжалом. – Да и про плащ свой не забывай.

У меня от сердца отлегло. Ну конечно, я просто закутаюсь в плащ. Знал бы Кириан, как я ценю его подарок!

– Ладно, для начала попробуем связать между собой рукава, – принц отправил кинжал обратно в ножны и уже второй раз принялся передо мной раздеваться.

Только теперь мне хватило такта отвернуться. Впрочем, смысла в этом не было, потому что я бы всё равно его увидела.

Оставшись лишь в подштанниках, Алтимор принялся вязать веревку. Его одежды для полной длины не хватало, и пришлось-таки и мне снять сарафан. Тут же закутавшись в плащ, я отдала его принцу.

Полуобнаженный Алтимор привязал к одному из концов веревки свой кинжал в ножнах. Встав под дырой в потолке, принялся крутить ее, как лассо. Затем швырнул вверх. Кинжал вернулся обратно, так и не долетев до верха.

Алтимор опять принялся крутить веревку. Я присела на камень и, подперев щеку кулаком, смотрела, как он пытался снова и снова. На его руках и плечах перекатывались мышцы и, чего таить, это было приятное зрелище.

Лишь один раз принц бросил на меня косой взгляд, и я от стыда прикрылась полой плаща. Ну да, смотрела я на него. Но это только потому, что от его движений сейчас зависят наши жизни!

Не знаю, сколько раз Алтимор попробовал. Но упрямства ему было не занимать. Мне вспомнилось, как он объезжал лошадь. Он просто не мог сдаться. В этом была его суть. Не выбор сделать или нет, а лишь одна цель – добиться.

Металл звякнул, и когда принц потянул веревку на себя, та не поддалась. Кинжал прочно зацепился за камни наверху.

От радости я подскочила.

– Я полезу первым, – объявил Алтимор. – И если это безопасно, потом уже вытащу тебя.

Я кивнула.

Принц подпрыгнул, зацепившись за веревку сразу и руками, и ногами. Подтянувшись, он принялся карабкаться вверх. А я залюбовалась его спиной. Как напрягались мышцы между лопаток. Если подумать, Алтимор был первым мужчиной, которого я видела голым. Ну почти голым.

Мои щеки зардели, и я приложила к ним ладони. Ниа, сосредоточься! Тебя уже несет неизвестно куда.

Сделав несколько глубоких вдохов, я заставила себя успокоиться.

Алтимор поднялся до самого верха веревки и, снова подтянувшись, выбрался на край отверстия. Он пропал было из виду, но через мгновение на фоне неба появилась его голова со свисавшими вниз черными волосами.

– Теперь ты, – скомандовал он мне.

Я схватилась обеими руками за веревку. Чуть подпрыгнула, пытаясь за нее зацепиться ногами, но ничего не вышло. А ткань подозрительно затрещала.

– Я не могу! – воскликнула я.

– Можешь! Давай еще раз.

– Я упаду.

– Ты главное держись крепко, а я тебя вытяну.

Я послушно схватилась за то, что совсем недавно было штаниной. Принц уперся в камни ногами и, медленно перебирая веревку, принялся поднимать меня наверх. Ткань снова затрещала. На этот раз сильнее. От страха я похолодела, и, кажется, даже в подмышках стало влажно.

Дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

Боги, если я останусь после этого жива… Я не знаю, что пообещать. У меня ничего нет. Но я буду благодарна вам всю жизнь. Никогда не приму Эора и любого чужого бога.

Расстояние между моими ногами и каменным полом все увеличивалось. И теперь даже падать было бы больно. Я зажмурилась, но услышала голос Алтимора:

– Ниа, открой глаза. Посмотри на меня.

Я подняла голову. Принц протягивал мне руку.

Я схватилась за нее, как за собственную жизнь. Алтимор напрягся и вытянул меня наверх. Почувствовав под ногами твердый камень, я ахнула, и, подчиняясь внезапному порыву, сама обняла принца.

– Все хорошо, цветочек, – Алтимор погладил меня по голове. – Всё теперь позади.

Выдохнув, я отступила. Принц вытащил веревку и, развязав ее, принялся одеваться. Его рубашка едва не превратилась в лоскуты, но дублет испытание выдержал.

Я последовала его примеру и облачилась обратно в свой сарафан. По счастью, тот тоже оказался крепким.

Алтимор поднялся по камням вверх и остановился у обрыва. Я пошла за ним и встала рядом. Со скалы открывался вид на всю долину.

Журчащая горная река, припорошенные первым снегом горные травы и высившиеся вдалеке ледяные скалы.

– Как вы их преодолеете? – спросила я, поднимая руку.

– У нас есть секрет, – Алтимор загадочно улыбнулся. – Давай спускаться, цветочек, пока по нам не устроили поминки.

Глава восьмая. Возвращение в лагерь

Осторожно, чтобы не упасть, мы принялись слезать по камням вниз. Принц то и дело подавал мне руку, помогая перепрыгивать через провалы и удерживать равновесие. Но в этом жесте было больше дружеского, чем любовного. Он не задерживал ладонь дольше, чем это было необходимо. И я понимала: то, что произошло в пещере, там и осталось. Не знаю почему, но на душе засаднило. Словно я жалела, что мы возвращались.