Я, ты и шизофрения

— Послушай меня, ты просто пешка в руках этих кукол. Ты должна быть сильной и независимой, не позволяй людям относиться к себе, как мусору! Зачем тебе быть одной из тех, кого ненавидят? Ты не такая! — перебила я. Мне казалось, что мой долг открыть ей глаза.

— Ты так говоришь, потому что я хочу облить тебя соком!

— Это не так… Просто посмотри на себя! Они никогда не будут тебе подругами, очнись, Мэдисон! Тебе нравится обижать других? Нравится, когда тебя называют ведьмой? Алиса и Лара — лживые, гнилые и избалованные девушки, которые не умеют дружить. Если, например, Алиса попадёт в жуткую ситуацию, то Лара оставит её и уйдёт. Они не умеют быть друзьями.

— Поэтому ты ушла? — Мэдисон занервничала.

— Я ушла, потому что поняла, какие они на самом деле. Посмотри на Остина Маккензи, — мы с ней обе оглянулись на самый крайний столик в помещении, где сидел парень с необычной внешностью, — он не всегда был изгоем. Алиса и Лара постарались! Они сыграли с ним злую шутку, и теперь Остин одинокий парень, у которого, как оказалось, аллергия на паприку.

Мэдисон снова взглянула на меня.

— Откуда ты все об этом знаешь?

Сердце выдавило три быстрых удара; мне стало так плохо и мерзко от самой себя, но я сдержалась, чтобы не упасть.

— Потому что я тоже была замешена в этом… Я отвлекла Остина, а Лара добавила в его еду паприку, — мои губы на минуту перестали говорить. Мне так стало стыдно, совесть начала играть на струнах сознания, — теперь понимаешь? Ты должна перестать с ними общаться! Не совершай моих ошибок.

Брюнетка тяжело вздохнула и встала изо столика, оставив меня наедине с собой. Мой взгляд устремлён на самый крайний столик. Остин сидит и скромно ест еду в своём контейнере. Не могу поверить, что я могла с ним так поступить! Мы все однажды совершали ужасные поступки, не представляя, как за это будем платить. Парень с необычной внешностью смотрит по сторонам и печально глядит на шумные компании, где ему нет места. Мое сердце готово было взорваться, как атомная бомба. Через секунду я вскакиваю со своего места и медленно прохожу к столику, где сидел Остин. Все смотрят на меня с удивлением, типа, как я могу стоять рядом с этим человеком. Даже сам паренёк не ожидал, что к нему кто-то может подойти ближе, чем на два метра. Я стою напротив него и виновато пялюсь в пол, гадая, как начать мучительный для меня разговор. Язык заплелся и не мог выдавить ни слово, и меня это ещё больше убивало.

— Привет, — наконец произнесла я, сложив губы в что-то похожее на улыбку.

— Э-э-э, привет, — ошеломлённо глянул на меня Остин и сглотнул воздух.

Я нервно играюсь со своими пальцами и не могу спокойно смотреть в глаза ученика. Парень продолжает на меня удивленно глазеть, ожидая продолжение шоу, которое я устроила.

— Я хочу кое-что сказать… — заерзала я, — прости меня, пожалуйста, я очень перед тобой виновата!

— Простить за что?

— Частично, а может и больше, я виновата в том, что твоё лицо покрыто сыпью… Я участвовала в этом… В операции «Паприка».

Мое сердце начало очень сильно стучать, а по лбу прошелся холодный пот. Не знаю, простит ли меня тот, но главное, что я смогла сказать «извини». Теперь мое стало душно.

— Эм, ладно, ничего страшного… Что было, то прошло. Тем более прошлое уже не изменить, — с разочарованием произнес тот, и я поняла, что легче не стало.

— Прости ещё раз…

Мои ноги начали пятиться назад. Я вернулась к своему столику и с шумом уселась за него. Однако он уже было кем-то занят, а именно Майклом Стивенсом. Парень сидел и с какой-то гордостью косился на мое кислое лицо. Его куртка, которая напоминала чем-то одежку Сэма, была расстегнута, и под ней находился чёрный свитер. Майк открыл газировку и сделал короткий глоток.

— Это достойно уважения, Аманда, — сказал он, видя мое подавленное настроение. Наверное, парень хочет заставить меня улыбнуться? Что ж, будет трудно.

— Уважение? Какое ещё уважение, а?! Я испортила парню жизнь! Я просто монстр!

— Ты слишком на себя наговариваешь. Ты очень хорошая, просто друзья у тебя были плохие.

— Почему ты до тошноты ко мне добр?! Я нехорошая! Хватит это говорить! — во мне вновь проснулся псих, и сейчас я ко всему была равнодушна.

— Потому что это правда! Хватит думать, что ты ужасная! Если говорить так, то весь мир просто кошмар!

Я ухмыльнулась и немного успокоилась. Буду делать то, чего хотят от меня люди. Да, я испортила жизнь Остину Маккензи, я была ужасной стервой. Удивительно, как на нас могут влиять люди, тем более, когда эти люди плохие.

— Спасибо Майкл, ты настоящий друг, — смирилась я.

— Я твой единственный друг, — уточнил тот, тем самым вызвал мой смех.

— Точно…

Парень вновь сделал глоток газировки.

— Как дела? — продолжил он.

Я задумалась. Если убрать тот факт, что я шизофреничка, что скоро тест по психологии, что я на учёте у директора, то все не так уж и плохо, вроде бы…

— Нормально, а почему спрашиваешь?

— Ты не подумай, что я лезу не в свои дела, но я все-таки спрошу: ты поговорила со своим бойфрендом?

Я улыбнулась. У Майкла начали бегать глаза, но тот их спрятал и снова сделал глоток напитка.

— Да, все прекрасно. Твои подозрения не обоснованы! — мои брови горделиво поднялись ко лбу.

— Я не в чем его не подозревал, просто ты его мало знаешь. Вдруг, он маньяк?

Я засмеялась, представив эту картину.

— Нет, Майк, он не маньяк.

— Ладно, тогда вор?

Мой взгляд, который говорил «перебор» устремился на друга, и тот замолчал. Меня охватило такое странное чувство. Наверное, это ностальгия. Мне хочется жить сегодняшним днём, но, что будет завтра?

====== Глава 9. ======

Знакомы ли вам слова такие, как: жестокость, бессердечие, равнодушие, безразличие, ложь, лицемерие? Все эти качества плотно сидят в нашем мире, среди нас. Попав в большой город или даже мегаполис, многие люди ощущают одиночество и чувство сиротливости, несмотря на то, что вокруг них полно людей, целая армия. Никто вам не подскажет где поймать попутку, не помогут с тяжёлым чемоданом. Только лишь единицы, которые постепенно чернеют из-за излишней доброты и веры людям. Человек — самое жестокое существо, что кровожаднее любого монстра. Никто ещё не смог понять, что такое «человек». Мы настолько непредсказуемы, настолько странные в мышлении, которое порой даёт сбой, что происходят поистине ужасные аномалии. Нет, вы не увидите эти изменения снаружи, только внутри человека происходят странности, которые меняют его сущность. Эта аномалия — безверие. Я могу привести пример, даже много примеров... Её звали Эмбер — она моя родственница, с которой я была мало знакома, но излишне наслышана о родителях этой девочки. Мне ещё не приходилось встречать такую талантливую и трудолюбивую девчонку, как она. Эмбер была малообщительная, но очень милая, старалась всегда угодить родителям, которые в итоге погубили дочь и свою любовь к доброте. Шестнадцатилетняя девушка была и композитором, и поваром, и поэтом, но её маме с отцом было все равно на умение простого подростка. Признаюсь, что в плане учебы у девушки были нюансы, но она училась средне, между четверками и тройками. Питер, так зовут отца несчастной, кричал на неё и говорил, как она бездарна, тугодума, безалаберна; говорил, что его дочь ничего не добьётся, не станет человеком. Как же этот Питер был неправ... Однажды, Эмбер предложили напечатать стихотворения и придумать свою собственную музыку, и она была счастлива. Печально, что её родителям было все равно. Она рассказала им об этом, но получила взамен лишь равнодушие и скупой, пустой, как их душа, взгляд. Эмбер перерезала себе шею. Подростка спасли, но теперь её дом находится в психдиспансере, на окраине штата Массачусетс. Вот что может сделать с человеком неверие. Эмбер лишилась всего: хорошего колледжа из Лиги плюща, светлого будущего, занятие любимым делом, а именно сочинением музыки. Кто же знает, может, она стала бы великим композитором, на одном ряду с Моцартом, Бетховеном, Шопеном? Печален тот факт, что все это отняли у родной дочери, у родной крови, её же родители. Иногда думая об этом, сам по себе назревает вопрос: «Кому можно доверять?», но как бы я не старалась, ответ обходил меня стороной. Когда нас предают, мы качаем головой и молимся, чтобы это было неправдой. Почему мы это делаем? Ответ прост — мы боимся. Боимся понять, что вновь ощутили горький вкус предательства, боимся, что теперь остались одиноки. Признайтесь, мы ведь знаем, что нельзя доверять людям, но довериям. Просто потому, что не хотим верить в такое чувство, как боль. Боль, которую нам причиняют родные и любимые люди.

*

Ощущаю покалывание в области затылка. Эта боль напоминает постукивание молотом об асфальт. В один момент все застыло: часы, которые противно и словно назло медленно тикают, люди, сидящие вокруг меня, мерзко оглядываются, будто их обозвали или грозились убить. Сидеть за третьей партой в середине кабинета, с которого хочется поскорее убежать, очень скучно и раздражающе. Кабинет небольшой, старенький. В комнате пахнет, если не ошибаюсь, током. Слева от меня расположился Кай Уокер. У парня свои взгляды на моду, которую по его словам «травмируют расисты». Мне не понять его речь, как не понять законы физики и силу притяжения, но многие считают парня гением. Справа сидит Мэйуми Исикава — девушка из Японии, по обмену. Она не очень разговорчивая, зато улыбчивая. Её узенькие, чёрные глаза напоминают тёмное небо, кожа бледная и шёлковая, при этом не имеет ни одного изъяна, губы девушки розовые и по форме напоминают бантик. Если взглянуть на неё издалека, то можно подумать, что Мэйуми из аниме мультфильмов. Мои кофейного цвета глаза устремлены на японку ещё минутку, но затем та ловит мой взгляд, и мне пришлось спрятать лицо в раскрытую тетрадку. Учитель по химии вяло объясняет новую тему урока и почти засыпает у зеленой доски, царапая белым мелом реакцию Серебряного зеркала. Время предательски медлит, а глаза все больше и больше слипаются, словно их тянет магнитом. Наконец, прозвенел звонок, от которого я неожиданно вздрогнула. Медленно и сонно выхожу в синеватый коридор, направляясь к выходу. Свежий воздух моей перегруженной голове сейчас будет очень кстати, так как, урок мистера Одли был слишком вялым и утомительным. Люди беззаботно, словно их не ждут экзамены, плавно проходят по скользкому полу, на который успел упасть один из учеников, хоть и табличка «Осторожно! Пол скользкий», находилась посредине помещения. Вообще-то, это предупреждение ничего не даёт, только, кажется, наоборот насылает на учащихся злой глаз, от которого они и шлепаются на пол. Но это лишь мои дурные фантазии, которым нравится делать из меня параноика.

— Хей, Аманда! — мою кисть руки хватает парень. Я безжизненно поворачиваясь к нему лицом и чуть ли не падаю на влажный антресоль. Парень, которым оказался Майкл, подхватил меня за талию и не дал упасть на всеобщее обозрение. Время как будто замерло. Я облегченно вздохнула и одновременно обрадовалась появлению парня. Хотя, если бы не он, то я могла бы и не поскользнуться...

— Майкл, какой сюрприз, — с иронией произнесла я. Брюнет плавно убирают свою ладонь с моей талии, от чего-то покраснев, и взъерошивает уложенные вверх волосы. Мы подвинулись ближе к стенке, где расположился стеклянный шкафчик, в котором было много-много грамот и самая дорогая вещь в школе — кубок Флаут-винчерс. Наша школа получила его за победу в городском соревновании по игре в соккер. Если честно, то это моя самая нелюбимая игра на планете или даже во вселенной. Не люблю смотреть на то, как люди бестолку толкают друг друга, лишь бы забить этот чертов мяч в ворота.