Я, ты и шизофрения

— А что делать? — шёпотом кричит Майкл.

На моем лице появилась злая улыбка, а через секунду я взболтнула баллончик и выпустила жёлтую краску на газон, написав: «Стерва!»

Спустя час весь газон был исписан невежливыми словами. Мы смеёмся, как мышки, продолжая извращаться с краской.

— Здесь живого места нет! — говорит Мэдисон, подбегая ко мне.

Вздыхаю.

— Погоди, — произнесла я и подошла к стенке дома. Рука лёгким движением надавила на белую кнопку и выпустила краску: «Око за око, дрянь!» — Теперь можно идти домой! — улыбнулась я.

Мы, смеясь, побежали к машине и быстро залезли в неё. Майкл завёл мотор и принялся разворачивать джип. Господи, я точно сошла с ума, но дело не в шизофрении. Я просто хотела поставить Лару на место. Причём очень давно. Совесть немного грызёт меня, но я стараюсь этого не замечать. Главное, чтобы никто не понял, что это были мы. Боже мой!

— Черт, мы точно спятили! — смеётся Мэдисон на заднем сидении.

— Угу, — согласился Майк, не отводя глаза с дороги.

— А что мешает Ларе сделать следующий ход?

Я ухмыльнулась.

— Она ничего не сможет предпринять, — заявила я и уселась по удобнее.

— С чего такая уверенность? – продолжает Мэди.

— Потому что у меня есть на неё такой компромат, что она будет на коленях ползти, лишь бы я уничтожила его.

— Так почему мы не использовали этот компромат для мести?! — малютка Мэди удивилась.

— Эта наша страховка и план «Б»! Сразу видно, что ты не смотришь фильмы, это простая стратегия, — я улыбнулась.

— Тебя стоит бояться, Аманда, — сказал парень и на секунду посмотрел на меня.

— Это точно.

На лице застыла улыбка. Но меня что-то мучает. Хоть бы это была не совесть. Завтра будет новый день, и возможно, завтра доктор Мартин скажет результат теста.

По телу прошли мурашки. Я включила мобильник и увидела восемь пропущенных звонков от мамы. Кажется, мне конец.

====== Глава 13. ======

— Привет... — я неловко вздохнула и опустила голову в пол, пряча глаза. — Меня зовут Аманда Хилл, и я страдаю от шизофрении.

Я осмелилась поднять глаза на людей, сидящих напротив меня. Их было человек десять, а то и больше. Все они сидят на мягких ковриках и пялятся в мою сторону, от чего по мне прошелся парад мурашек. На стенах белые обои с золотистыми цветочками, красивая люстра, напоминающая кокон гусеницы, настенные часы, которые указывают почти на четыре часа дня. Вы не прогадали: я нахожусь в клубе «Анонимный шизофреник». Люди продолжают с интересом смотреть на меня и улыбаться, вызывая румянец на щеках. От страха я потеряла нить своего рассказа. Когда на тебя выпучены десять пар глаз, то, естественно, можно запнуться и засмущаться.

— Так, — протянул мужчина зрелого возраста, поправляя коричневые очки на носу, — продолжай, Аманда!

Как бы он мне не хотел помочь и поддержать, я всегда останусь неуверенной девушкой, у которой трясутся коленки при мысли о том, что нужно выступать перед кучкой людей. Снова неловкая пауза, что продолжалась чуть ли не вечность для меня, и секундой для других.

— Мне семнадцать. Заканчиваю старшую школу и собираюсь уехать в колледж, — наконец закончила я. В колледж? Аманда кому ты врешь?

За мной пристально наблюдали несколько пар глаз: рыжая девушка в чёрной блузке, молодой парень, который все время грыз ногти и нервно вздрагивал при лишнем шуме и черноволосая женщина, выглядевшая на тридцать лет. Остальные же просто сидели и занимались своими делами. Например, ели шоколадное печенье, что лежало в коробке возле всех участников клуба, пили сок, судя по всему, ананасовый. Выбор был большой: начиная с конфет, заканчивая пиццей.

Ещё чуть-чуть и я готова была с криком выбежать из этой комнаты, лишь бы они перестали смотреть на мое лицо. Это невыносимо! Я нервно кручу на пальце кольцо и смотрю на мужчину с очками, которого звали Райли. Он и был руководителем клуба шизофреников, хоть сам и не проходил через психическое расстройство. Вообще-то, он психиатр. Я продолжаю испепелять его взглядом, как бы говоря: «Давай же, отпусти меня!».

— Аманда, о чем ты мечтаешь? Чем увлекаешься? У тебя есть хобби? — улыбаясь, спросил Райли.

И почему бы ему меня просто не посадить на коврик и продолжить рассказывать о том, как важно быть вместе. Зря я сюда пришла.

— Мечта?.. — переспросила я. Мужчина кивнул и вновь поправил очки, что сползали с его носа. — У меня нет мечты.

— Совсем?

Я напрягла свои извилины, пытаясь придумать что угодно, главное, чтобы меня перестали допрашивать. Знаю, он это из благих побуждений, но вопросы начинают плохо воздействовать на моего внутреннего психа. Короче говоря, я раздражаюсь.

— Я ещё не нашла себя, — ничего не придумала и сдалась. Мужчина напрягся и задумчиво поглядел в окно, сняв очки и приложив заушник к губам, изредка прикусывая его. От этого легче мне не стало. Чего он мешкает?

— Гм, — кашлянул тот и повернулся к остальным участникам клуба, — кто-нибудь хочет задать вопрос Аманде?

Он что, издевается?! Господи, я этого не вынесу.

К потолку потянулась рука. Рыжая девушка слабо улыбнулась и глянула в мои глаза, как бы спрашивая разрешения. Отлично.

— Аманда, сколько времени ты уже страдаешь шизофренией? — послышался приятный голос девушки.

— Больше месяца.

Райли поблагодарил меня и попросил, наконец, присесть за свой коврик, что я немедленно и сделала. Люди, окружавшие меня, начали приветствовать и желать скорейшего выздоровления. Это звучало странно, будто все они не больны, а только я. Не буду скрывать, что мне стало приятно находиться среди тех, кто тебя понимает. Многие эти люди выглядели болезненно. У кого-то в глазах блуждала пустота, у кого-то ярость. Один мальчик (могу дать ему лет тринадцать) выглядел уныло. При его виде сразу хочется вскрыть вены. Справа от меня, на желтом коврике, сидела девушка с белыми, как снег, волосами. Она что-то рисовала на белом альбомном листке и тихо напевала мелодию, напоминавшую лунную сонату. Мне конечно не страшно, что она может как-то неадекватно себя повести, но волосы дыбом стоят. Хотя, по-моему, я к ней несправедлива. Судить по её внешним качествам — нехорошо. Может, она здесь потому, что кого-то потеряла или у неё кто-то умер? Как она себя чувствует? Ей одиноко? Больно? Я знаю, что такое боль. Все знают, что такое боль, потому что они её чувствовали. Все люди, что сидят вокруг меня имеют свою историю, о которой они молчат. Кого-то бросил муж, у кого-то умерла собака, кто-то утратил любовь. Самое страшное, это — разочароваться в любви. Я думаю, что если человек перестал испытывать к чему-либо любовь, значит он умирает. У меня такое бывало. Однажды, человек, который поселился в твоей душе уйдёт, и тогда ты познаешь истинную боль, что начнёт терзать тебя, как яд.

Надо быть начеку всегда.

Райли энергично потер ладонь о ладонь и схватился за какие-то белые бумажки. Он что-то начал говорить, но я его не слушала. Мои глаза устремились на шоколадные батончики и газировку, которые лежали в тридцати сантиметрах от меня. К сожалению, я не могла взять их, уж слишком стеснялась и не хотела выглядеть нагло в первый же день в этом клубе.

— Итак, мы все уже большие молодцы! — начал мужчина, обращаясь к нам. — Мы признались, что больны, начали лечиться, смогли принять правду! Это большое достижение!

Забавно, что Райли говорит «мы», он ведь не болен. Думаю, этот парень святой человек, либо ему неплохо платят за все то, что он нам говорит. Его слова заставляют задуматься, они вдохновляют и окрыляют. Наша болезнь — не рак, но все же несёт большой ущерб нашему здоровью и внутреннему состоянию, после которого трудно вернуться в обычное русло. Многие люди так и не смогли прийти в себя. Они не получили от жизни ничего, а только лишь отдавали и отдавали, наживая взамен хороший пинок под зад. Знаете, я благодарна этой болезни, серьёзно. Не будь её, то я продолжала бы жить в забвении, думая, как прекрасен этот мир. Однако это не то, чтобы маленькая ложь, это просто бездонная яма лжи. Оглянитесь: войны, мятежи, насилие, грабежи, пожары. Если бы планеты могли разговаривать, то они бы плакали и кричали от той боли, что приносят им люди. Ради забавы, просто интересно, остался хоть кусочек такого места, где люди ещё не успели нагадить?