Я все еще барон

Среди воинов лидером оказалась Маша. Кто бы сомневался? Интересно, что Фанеров проиграл только один бой — Маше, кому же еще? Он просто сдался, стоило бою начаться, и пал к ее ногам.

Трубецкой, паскуда, тоже прошел, хотя мне так хотелось, чтобы его поколотило как можно больше народу. Но, должен признать, его бесконечные походы в Дикую Зону дали свои результаты. Еще прошли Арнольд с Викой, и Леонид.

Тяжелый день, но плодотворный.

Когда мы встретились с ребятами, те тоже были сильно измотаны.

— Не хотите по пивку? — поинтересовался Арнольд, который поддерживал Вику под руку.

Отказались все, что огорчило здоровяка.

— Может просто перекусим в столовой и спать? — предложил я, чтобы он вообще не поник.

— Вот это другое дело! — сказал Дима. — Хорошая еда, лучшее лекарство! Тебе ли не знать, здоровяк?!

— Да знаю я, — соврал Арнольд, явно услышав такое выражение впервые. — Пойдем!

Вот только когда мы перешагнули порог столовой, оказалось, что это место превратилось в банкетный зал. Кто-то отмечал возможность поучаствовать в Универсиаде, кто-то поздравлял товарищей, были и те, кто заедал поражение. В общем народу скопилось достаточно. Мы с трудом нашли свободный стол, куда мы могли поместиться всей компанией.

— Кстати, а где Фанеров? — поинтересовалась Вика.

— Ой, не напоминай, — скривилась Маша. — Его нет, и славно.

— Я видел, как ему позвонил отец, и он убежал, оправдываясь, что потерпел поражение, — пожал плечами Леонид.

— Кто бы что ни говорил, а этот фрукт силен, — заметила Вика.

— О да, Фанеров просто монстр, — кивнул Леня. — Думаю, он бы и в прошлом году смог пройти на Универсиаду.

— А почему не прошел? — спросила Виолетта.

— Встретился с Машей во время отборочных и так же сдался.

До Универсиады осталась неделя. Завтра начнут приезжать участники из других университетов.

— Миша, пора спать, — сообщила Лора, выводя показатели моего тела. — Надо отдохнуть и подготовиться к разбору сражений.

— Да, тут ты права, — согласился я.

Но у Маши были другие планы. Она незаметно для всех положила руку мне на колено и провела до паха, недвусмысленно намекая, что сегодня я буду ночевать не в институте.

— Вы извините нас, — сказал я, поднимаясь и хватая Кутузову за руку. — Мы пойдем спать.

— Быстро вы, — ухмыльнулся Дима. — Хотя в этом деле лучше пораньше лечь, чтобы выспаться.

— Я тебе уже говорил, что у тебя слишком длинный язык?

— Девушки мне часто такое говорят, — хохотнул Дима. — А вот от парня я слышу это впервые.

— Мне кажется, тебе соврали, — кинул я в ответку. — Будь он реально длинным, ты бы не болтал, а работал им в другом месте.

— А ты хорош! — щелкнул пальцами Бердышев под общий смех компании.

На веселой ноте мы отправились к Маше на квартиру.

* * *

Центральное здание ОМЗ (Организация Ментальной Защиты)

г. Москва

Юрий Станиславович весь день был на нервах. Работа не работалась, дела не делались. Перед ним лежал предварительный отчет расследования смерти агента у дома Бердышевых, но начальник читал бумаги снова и снова, а информация никак не желала откладываться в голове. А все потому что сегодня у его дочки в институте отборочные на Универсиаду.

Накануне она позвонила и обрадовала отца, что успешно сдала экзамены и сможет участвовать в отборе.

Она сказала, что позвонит вечером, и Юрий Станиславович постоянно срывался к трубке, когда звонили по работе. От чего он только сильнее нервничал и кричал на всех. Хотел побыстрее освободить линию, вдруг позвонит дочка.

В дверь постучались.

— Входи уже, Прохор, достал постоянно стучаться! — рявкнул начальник.

— Извините, привычка, — вошел в кабинет парень. — Вы просмотрели документы?

— Давай ты мне в двух словах, — он показал на кресло напротив. — Жду важного звонка.

— Из института? — улыбнулся Прохор. — Слышал у них сейчас…

— Молчи! — рявкнул Юрий Станиславович. — Молчи! Ничего не говори!

— Простите, — он прокашлялся и стал серьезным. — Поездка к Бердышеву ничего не дала. Трубецкой подтвердил, что он хотел купить у тридцать второго какую-то информацию о каком-то необычном человеке. Скорее всего, имеется в виду тот, который взорвался в машине вместе с нашим агентом.

— И все? — удивился начальник ОМЗ.

Он махнул рукой, и за спиной чашки пришли в движение. Банка с растворимым кофе вылетела из шкафа, следом бутылочка коньяка.

— Будешь? — спросил он у Прохора.

— Простите, Юрий Станиславович, мы же вроде на работе… — неуверенно сказал Прохор, глядя на бутылку дорогого коньяка, из которой коричневая жидкость тонкой струйкой полилась в чашку.

— Я твой начальник! Пей, это приказ! — Вторая чашка начала движение в сторону Прохора. — От одной чашки кофе ничего страшного не будет.

— Если только чуть-чуть, на донышке, — проговорил Прохор и показал характерный жест пальцами.

Как только чашки оказались у них в руках, оба кивнули друг другу и сделали по глотку.

Прохор тут же закашлялся.

— Что, крепкий? — невинно спросил начальник. — Видимо, много положил, прости старика.

— Ничего, очень вкусный, забористый, — прокашлявшись, ответил Прохор, и его щеки слегка порозовели. — Слышали недавние новости?

— Да какие новости? Ты же знаешь, я весь день на работе, — пожал начальник ОМЗ плечами. — Так, иногда к Государю на партейку шахмат заскочу. Вот Горький недавно заходил к Его Высочеству. Все хочу с ним сыграть, а то батюшка его хвалит. — Он сделал глоток и блаженно улыбнулся. — Так что в столице творится, какие сплетни?

— Да вот недавно, представляете, в прямом эфире барон разоблачил графа Налимова с потрохами! Там и наркотики, и контрабанда и черт знает что! Налимов разозлился и пошел войной на этого барона, а тот в одиночку смог его размотать.

— Размотать? — удивился Юрий Станиславович. — Этот ваш сленг…

— Простите, победил его, практически в одиночку, — поправился Прохор. — Графа посадили в изолятор до суда, а он еще и сбежал.

— Ого! — удивился начальник. — Чего только не бывает? Должно быть, сильный барон оказался.