Я всё ещё люблю

— Да я просто хотела быть любимой. Быть в семье. Я тебе никогда не была нужна. Ты откупался от меня подарками. А ты только делала вид. Для тебя я была только целью заполучить моего отца и денег побольше. А ты… Ты ранил больнее всего. — переводит на меня взгляд, полный боли и слез. — Я люблю тебя с самого детства. Я думала, что мы сможем стать одной семьей. Ты дал мне шанс. Только это ложью было. Ты никогда не давал мне шанса. Ты никогда меня не любил. Аня вернулась в город, и ты к ней побежал, как загипнотизированный. Я думала, если я забеременею, то ты вернешься ко мне, и ты её забудешь. Но нет… Ты никогда ко мне не относился как к ней. Никогда… Никто меня не любит.

— Я тебе об этом говорил. Я не обещал тебе свадьбу, дом, детей и любовь до гроба. Ты знаешь, что я люблю Аню, и этого не изменить. Нельзя заставить разлюбить или полюбить кого-то. Это не кино и не роман, Вика. Как ты вообще на это согласилась? Ладно, она все мозги пропила. Она совсем без тормозов после того, как убила твою мать, чтобы быть с твоим отцом. Но ты же, Вик, вроде адекватная девчонка, должна понять, что вскроется всё.

— Я просто хотела быть с тобой. Любыми путями.

— Только сердцу не прикажешь, — сажусь рядом с ней.

— Что теперь будет? — тихо спрашивает Вика.

— Я буду с Аней. Тебе и ребенку буду помогать финансово, ну и участвовать в его жизни. Но быть с тобой, жить, растить детей мы не будем, Вика.

— Хорошо. Только, пожалуйста, не надо заявление писать. Пожалуйста.

— Не буду. Но если посмеешь ослушаться, я это все вынесу в доказательства, и меня оправдают. А вот тебя накажут. Так что если не хочешь проблем, то смирись со своим положением.

— Хорошо. Спасибо.

Наконец-то обговорив с Викой и решив все, на душе легче становится. Вот только напрягаюсь, когда дозвониться до Ани не могу. А из её дома валит дым и огонь. Оцепление полицией по всему периметру. Скорая помощь, пожарка.

Что тут, мать вашу, произошло?

Когда подъезжаю, слышу грохот и чьи-то визги…

Глава 19

Это утро с самого начала не задалось. Учитывая, что я почти всю ночь работала. Накопилось поставщиков и грузов немало. И каждый хочет ужать максимально сроки или выбить приличную скидку. Поэтому пришлось разбираться.

Кирилла дергать не хотела. Ему и так сейчас хреново. Он на взводе из-за ДНК. Вика убеждает, что он отец. Кирилл в это не верит. То, что спал с ней, не отрицает, но точно не делился с ней своими головастиками. Он уверен. Так как Вика может утверждать, что он отец? Этот вопрос остается открытым.

Сегодня должно все решиться. Сегодня должны прийти результаты теста. Конечно, мне бы хотелось, чтобы результат был отрицательным. Но если он будет положительным, я в любом случае приму этого ребенка. И то, что Кирилл его отец.

Мысли разлетаются, как стая птиц, когда в дверь настойчиво трезвонят.

— Валентина Семеновна, доброе утро! — распахиваю входную дверь, чуть потягиваясь. Так быстро слетать с кровати я не привыкла.

— Долго спите, молодежь. — ехидничает. — То, что в доме газом продолжает фонить, никому не интересно. Все спят. А потом авария случись, все Семеновну винить будут. На вот, подписывай. — протягивает мне листок и ручку. На нем уже расписались все собственники квартир на первом этаже.

— Так мы же уже вчера составляли петицию в Горгаз, ЖКХ, управляющую компанию. А эта к кому?

— На прием к мэру.

— Ладно, — подписываю и отдаю листок. — Вчера кто-то из газовиков приезжал?

Наша заявка была составлена оператором. Вторые сутки в доме воняет газом. Откуда — понятия никто не имеет. Наши бабульки сразу же подняли вопрос и стали трубить во все инстанции. Доконали всех проживающих своими подписями. Раз пять сама лично вчера открывала и подписывала. На шестой уже не выдержала, сама позвонила в Горгаз и вызвала их для проверки. Только заявку составили, а приезжал ли кто-нибудь — неизвестно. Звонков не было.

— Никто не приезжал. Я все глаза промозолила около подъезда. Никого, — разводит руками пенсионерка. — Ладно, пошла дальше обходить. А то Петровна меня опередит. — шоркая тапочками, поднимается на третий этаж. Закрываю за ней двери. Семь утра. Смысла ложиться спать уже нет. Умываюсь. Делаю кофе и завтрак себе и Соне. К девяти утра мы договорились с Екатериной Андреевной, что она заберет Соню и пройдет в поликлинике всех врачей, что нам нужно. А я доделаю оставшуюся работу. Соберу наконец-то вещи и перееду к ним. Затягивать уже нет смысла. Да и обижать родных людей не хочется. Екатерину Андреевну я воспринимаю как маму. Такую, которой у меня никогда не было. Она мне её полностью заменила. Мама, которая любит и принимает.

Как и договорились, мама Кирилла появляется вовремя. Без двух минут девять. Соня уже готовая стоит. Осталось одеть комбинезон и шапку.

— Доброе утро, Екатерина Андреевна, — пропускаю маму Кира в квартиру.

— Доброе утро. Девочки, что у вас так газом пахнет?

— Это во всем доме пахнет. Мы уже вызвали службы, но пока никто не отреагировал. Наши бабульки жалобу мэру понесли.

— Правильно. Должны же они отреагировать. Как так? Люди живут, и газом пахнет. А если бомбанет, не дай бог… Ой, даже думать не хочу! — перекрещивается Екатерина Андреевна.

— Бабуська плиехала, — бежит на ручки Соня.

— Привет, моя сладкая. Ну что, готова в поликлинику идти?

— Не хотю. Лутьсе на гойку! — надувается Соня.

— Давай так: сначала в поликлинику, а потом на горку. Идет?

— Дяя!

— Ну, тогда давай одеваться.

Собираю я их быстро. Отдаю рюкзак с пеленкой, подгузниками, салфетками, парой игрушек и карточкой. Также кладу бутылку с водичкой. Сама убираю на кухне, купаюсь и сажусь за работу. Днем наконец-то заканчиваю и собираюсь. От Кирилла вестей нет, но и я его не трогаю. Спокойно собираю сумку.

— Анют, ну зачем столько всего брать? Что нужно, купим. Оставь тут.

Я всегда была бережливой и к деньгам относилась так же. Купить можно всегда, но на это надо заработать. А это труд, время и силы. Так зачем покупать, если можно взять с собой то, что есть. Ближе к вечеру приезжает Герман Константинович, помогает спустить сумки, коляску, кроватку и нужные вещи для Сони. Её одеваю и отправляюсь на улицу вместе со свекрами.

— Чёрт, документы забыла. — вспоминаю, что оставила папку на столе в кухне после того, как Екатерина Андреевна с Соней вернулись из поликлиники. — Я быстро.

— Хорошо. Мы пока на парковке встанем, а то загородили проезд перед домом.

— Да, отлично, — киваю и забегаю в подъезд. Второй этаж. Бегом поднимаюсь. Не хочу заставлять ждать. Газом воняет ещё сильнее. Заявка так же в работе числится. Звоню ещё раз.

— Девушка, ваша заявка числится. Но машин мало, не хватает рабочих. Как только ближайшая машина освободится, сразу же приедут.

— Ладно, спасибо. — заканчиваю разговор.

Беру папку с документами Сони, со своими и с документами на эту квартиру. Осматриваюсь, все ли выключила. Как бы ни было, я рада этой крошке. И тому, что в ней мы с Соней были счастливы. Два месяца. Досталась она мне в самый последний момент. Сроки в Гонконге поджимали. Покупателя на родительскую четырехкомнатную не было. Да и кто захочет купить квартиру убийцы, насильника и зверя. Никто. Поэтому и желающих было мало. Цеплялись за самый более или менее сносный вариант. И наконец-то все было готово. Документы подписаны. Сделка прошла успешно. А деньги с Полей разделили пополам. За такую вырученную сумму найти что-то приличное, как у Кира, вариантов не было. Просить у него помощи я не собиралась. Тогда это нужно было бы раскрыть себя и дочь, а мне этого не хотелось. Пришлось искать вариант приземлённый. Нашла вторичку в старом доме, но евродвушка. Мне это подходило. И даже то, что живут здесь в основном бабульки, меня не смущало. Площадка детская есть. До поликлиники, что взрослой, что детской, пять минут ходьбы. До рынка десять минут. Уехать отсюда можно было в любой район городка. Так что я согласилась на этот вариант и не прогадала. Свое жилье в любом случае хорошо, каким бы оно ни было. Я люблю эту маленькую квартирку и всё, что с ней связано. Прощаюсь и улыбаюсь. Щелкаю выключателем. В этом момент раздается хлопок, пол подо мной проваливается и я лечу вниз, в темноту. Свой крик слышу. Куда-то приземляюсь спиной. Больно адски. Чувствую хруст. Что-то упало на ногу. Боль адская во всем теле. Дышать невозможно. Везде темнота. Через некоторое время начинаю понимать физически, что нужно что-то делать. Пытаюсь вспомнить, где телефон. Нахожу в кармане куртки. Расстёгиваю молнию. Слава богу, зарядка полная, но связи нет. Тогда включаю фонарик. Хоть осмотреться надо. Плиты какие-то. Одна из них на моей ноге. Пошевелиться нет возможности, как и встать. Дальше осматриваюсь. Чьи-то глаза в темноте. Но когда они подбираются ближе, понимаю, что это заблудившийся пёсик, которого мы подкармливали с девчонками с нашего подъезда.