Яд из бездны

– Это и есть Обитель?
– спросил Некрасов.

– Впечатляет? Верно?!
– отозвался Громов.
– Самое надёжное место на Земле. Другого такого не существует.

Этот парень похоже гордился своим домом, и Некрасову показалось, что делал он это искренне. Для него не было ничего роднее, чем эта серая, обсиженная птицами, обветренная и иссушенная солнцем «скала». Он стремился туда, вероятно вспоминал с теплотой, когда отправлялся в рейд, и мечтал о том, чтобы оказаться под защитой толстых стен, когда оказывался в сложной или смертельно-опасной ситуации.

«Родное место, — вот что для него эта бетонная глыба», - подумал Некрасов.

А разве не так он сам относился к Треугольнику? К этому пропахшему нечистотами, зарастающему плесенью, холодному даже летом лабиринту, в котором у него был собственный угол и гарантированная миска супа на обед и ужин. Он чувствовал там себя под надёжной защитой и искренне радовался, когда каждый вечер уставший, но живой доползал до койки. Ещё один день прожит не зря! Так он думал.

БТРы остановились перед массивным сетчатым забором. Это был первый рубеж обороны. Утыканный направленными во вне пиками, обвешанный гирляндами колючей проволоки и противопехотными минами — забор превращался в непроходимый барьер для фагов. На воротах тревожно моргал красный сигнал семафора, а сирены оглашали окрестности пронзительным воем. Вся эта свистопляска крепко действовала на нервы. Тут и самый стойкий начнёт ёрзать на пятой точке.

Проверка длилась минут десять, и когда все формальности были соблюдены, массивные створки расползлись в стороны, и транспортёрам позволили въехать в нейтральную зоны. Некрасов быстро сообразил, что система безопасности предполагала ещё один барьер, более надёжный и непробиваемый даже для тяжёлого вооружения.

Он встал со своего места и подался вперёд к водителю. Так было лучше видно. Впереди метрах в пятидесяти от точки, где они стояли возвышалась серая бетонная стена, опоясывавшая убежище по контуру. Черепашьим ходом машины подошли к огромным бронированным воротам и остановились в ожидании пока многотонные створки разойдутся в стороны. На это ушло несколько минут.

– Вот мы и дома!
– прокомментировал Громов.
– Небольшой осмотр, суточный карантин и заслуженный отдых.

– У вас так всегда?
– поинтересовался Некрасов.

– Вернись на место, - кивнул на сиденье Громов.
– У нас так всегда. Нельзя подвергать риску тех кто из Убежища никогда не выходит. Это наш долг соблюдать все предписанные руководством правила.

Некрасов кивнул. Этот парень искренне верил в то о чём говорил. Его воспитала строгая спартанская система, которую создали очень умные и расчётливые люди. Его убеждённость, пусть и спрятанная за пафосом принципиальности, гарантировала исполнение правил даже если для этого пришлось бы пожертвовать чьей-то, а может и собственной жизнью.

«Фанатик!
– подумал Некрасов.
– Вот на таких это убежище и держится. А жирные коты, вложившиеся в его строительство, собирают сливки и живут в безопасности. А зачем рисковать, если есть вот такие парни как Громов».

Наконец створки разъехались по сторонам, и головной БТР медленно закатился в прохладную темень гаража. Через минуту тронулись и они. Тень от бетонной стены нависла над головой, потом полностью поглотила свет. Машина переехала через пандус, и пошла по белой направляющей к видневшимся парковочным карманам, некоторые из которых были заняты военной техникой.

Там уже их ждали. Люди в жёлтых костюмах биологической защиты стояли у стены, держа наготове брандспойты подсоединённые к здоровущим бочкам с обеззараживающим раствором. Один из парней в жёлтом, выступил вперёд и полосатым жезлом указал место для стоянки.

– Обычная процедура для вернувшихся, - пояснил Громов.

– Все транспортёры проходят обеззараживание внешних поверхностей. Чтобы в убежище никакой заразы не притащить.

БТР остановился, и мехвод заглушил двигатель. Повернулся к командиру, удовлетворённо улыбнулся и расслабленно откинулся на спинку кресла.

Сразу же по броне заработали жёсткие струи воды. По стёклам-триплексам поплыли лохмы пены, полилась струями вода. Мыли тщательно, иногда возвращались к уже продезинфицированному участку, буквально выскабливая его упругими ударами едкой химии.

– И что же? Этот шампунь спасает от вируса?
– с сомнением в голосе спросил Веня.

– Наши учёные непрерывно работают над улучшением способов обработки, - отозвался Громов.
– Пока никаких инцидентов не было!

Водные процедуры завершились через десять минут. Ударили чем-то тяжёлым по борту, потом в водительском окошке замелькала рука в оранжевой перчатке.

– Пошли!
– скомандовал Громов.

4

Они стояли возле БТРа и пялились на предмет, который один из дезинфекторов держал кузнечными щипцами.

– Это висело на выхлопной трубе, - искажённым из-за маски голосом, пояснил он.
– Можете объяснить как это попало на борт?

На грубой верёвке зажатой щипцами, раскачиваясь из стороны в сторону словно маятник, болталась обезображенная, мумифицированная человеческая голова. Судя по серому цвету и уродливым деформациям, она когда-то принадлежала зомби. Кожа на черепа частично сползла, редкие обесцвеченные волосы торчали пучками, перекошенный рот застыл в беззвучном оскале.

– Наверное, в тумане Висельники прицепили, - брезгливо сплюнув, процедил Громов.
– Когда по дороге через Зону сумрака ехали. Мы слышали как что-то грохнуло по железу, но подумали ветка с дерева упала. Гнилушек там немерено.

– Когда-нибудь они вам мину на коробку прицепят, - пробурчал человек в жёлтом.
– Так и останетесь в сумраке на потеху фанатикам. Наделают из вас амулетов. Будете тогда знать.

Дезинфектор подошёл к пластиковому контейнеру, швырнул мёртвую голову в его чрево и плотно закрутил крышку.

– В топку!
– приказал он помощнику.
– Вместе с контейнером.

5

Оружие сложили в металлические ящики, содрали с себя броню и камуфляж. После разоблачения всех отвели в изолятор, где повторилась та же процедура, через которую накануне уже проходил Некрасов. Его персоной никто не заинтересовался. Для обслуги он был одним из парней босса. А Мейер... Мейер как особа привилегированная карантина избежала. Она исчезла сразу же как только БТРы были припаркованы и тщательно вымыты.

Рано утром ему принесли свежую одежду и выпустили из изолятора.

– И что мне делать дальше?
– поглядывая на охранника, спросил Некрасов.

– Ступай в комнату ожидания, - отозвался верзила.
– Тебя вызовут.

Спрашивать про толстяка Некрасов не стал. Всё равно ничего внятного не скажет, а если и скажет то в какой-нибудь неадекватной форме. Уж он-то уже хорошо изучил подобный контингент.

Ориентируясь по табличкам, он быстро отыскал нужный поворот, а потом и саму комнату. Это было помещение без окон, с белыми больничными стенами, потолочными светильниками и скромными пластиковыми стульями вдоль стен. Ничего лишнего, ни журнального столика с какими-нибудь брошюрками, ни полочки с книгами.