Ядовитая луна

– Занимательно, – протянул я, откидываясь на диванные подушки.

– Черта с два! – глаза Марка вспыхнули от негодования. – Стая всегда в пути. На одном месте задерживается не дольше чем на три-четыре месяца, чтобы люди не начали задавать вопросы. Это выглядит просто как волна нападения хищников, и едва кто-то начнет задумываться над причинами, как стая уходит. Поэтому я не могу вернуться домой. Теперь я себе не принадлежу, и ты тоже.

– Поэтому ты и пропал? – Марк кивнул, а я встал с дивана и зашагал в сторону старого холодильника. Достал пару банок газировки, кинул одну из них другу и уселся на место. – И почему вернулся?

– Утес – дивное местечко для нас. Малолюдно, но здешние никогда не задают неудобных вопросов. Всем на всех плевать. Густые леса, изучить которые не хватит и жизни. Мы вернулись, но ненадолго, как и всегда.

От меня не укрылось это его “мы”.

– Ты так говоришь, будто уже примирился со своей участью.

– Стая – это семья, – отпивая из банки, глубокомысленно выдал Марк. – А семью не выбирают. Скоро ты это поймешь.

От его заявления во мне опять вскипел гнев. Я сжал тонкий алюминий до металлического скрежета и опомнился только лишь когда почувствовал, что газировка капает на джинсы. Странно, раньше я не замечал за собой подобных вспышек, когда перед глазами буквально встает алая пелена, затмевая нормальные человеческие эмоции.

– У тебя уже есть семья, – чтобы справиться с гневом заставил себя дышать медленнее. – И у меня тоже.

– Ты про Лию? Она тоже скоро это поймет, а тебе я говорю еще раз. Держись от нее подальше.

Напоминание о любимой девушке ножом резануло по сердцу, пуская кровь. Я все еще не понял, что с ней произошло, но если задам этот вопрос Марку, рискую опять услышать тонну сказок, приправленных фантазиями.

– Так меня тоже выбрал ваш этот…

– Альфа, – напомнил друг, переступая с ноги на ногу. – Нет, он тебя не выбирал. Тебя укусил я.

– Класс, – я усмехнулся. Слушать и дальше этот бред не хотелось, но я старательно делал вид, что мне это интересно. – И зачем? Тебе стало скучно без меня?

– Если бы был выбор, я бы никогда с тобой так не поступил. Ты мой друг, и лучше бы ты смирился с тем, что я никогда не вернусь. Но выбора у меня не было. Ты умирал, истекал кровью. Сестра умаляла тебя не бросать ее. Травма головы чуть не стоила тебе жизни, Алекс. Волки чуют смерть, поэтому я принял решение. Укус изменит тебя навсегда, но ты будешь жить.

– А что с Амелией? – стоило произнести ее имя вслух, как что-то резко изменилось.

Плечо прострелило болью, будто к коже прижали кусок раскаленного докрасна железа. Перед глазами заплясали точки, я стиснул зубы с такой силой, что явственно услышал их скрежет.

Подоспев ко мне за долю секунды, Марк оголил плечо прямо через ворот футболки. На коже красовалось алое клеймо в виде солнца и луны, объединённых наполовину. Оно жгло огнем, и я едва смог подавить крик.

– Что это?!

Замявшись, друг нахмурился. Он ответил не сразу:

– Похоже на метку Ядовитой Луны, но она какая-то странная. Я такой никогда не видел.

Тут он перевел взгляд на меня и у Марка в буквальном смысле отвисла челюсть.

– Что? – зло спросил я, пытаясь унять боль, которая все нарастала. Хотелось царапать клеймо ногтями, сдирать кожу, лишь бы избавиться от странной отметины. – Шерсть на лбу выросла?

Метнувшись к стеллажу с инструментами, Марк откопал среди них старое треснувшее зеркало, которое я иногда использовал, чтобы рассмотреть труднодоступные места под капотом. Он до сих пор помнил, что и где у меня лежит, но я был в таком шоке, что не стал этому удивляться.

– Твои глаза, – сунув зеркало мне в лицо, произнес он почти шепотом. – Так не должно быть. У тебя есть еще тридцать шесть часов, пока альфа не призовет.

Я не мог отвести взгляд от отражения, думая одновременно что это какой-то фокус и что я все еще не оправился после стычки со "змеями" и лежу в коме.

Но… Что бы это ни было, оно идеально вписывалось в историю Марка.

– Теперь ты мне веришь? – на выдохе спросил друг, вглядываясь в голубое мерцание моей радужки.

Неестественное мерцание. Нечеловеческое.

Верю ли? Что на это ответить? Я не знал. Но откуда-то появилась твердая уверенность, что это всё связано с Амелией так или иначе.

Глава 6. Амелия

– Что ж, вроде бы всё. Не забывай, тебе нужно принимать антибиотики еще три дня. Повязку сможешь снять завтра. – я согласно кивнула, глядя, как Мона отключает медицинскую аппаратуру. – Вижу, ты уже почти собрала вещи. Есть кому отвезти тебя домой?

– Да, Кристина обещала приехать. Спасибо.

– Не за что, милая, – медсестра что-то черканула ручкой в моем бланке. – Сделай одолжение, никогда больше не попадай сюда в качестве пациента.

Она тепло улыбнулась и пригладила мои волосы. Оставив лекарства рядом с сумкой, Мона попрощалась и вышла. Мне же страшно хотелось домой, а рана под повязкой едва ощутимо ныла и чесалась.

Кристи опаздывала, и это было на нее не похоже. Я еще раз набрала номер подруги, но в ответ услышала лишь привычные длинные гудки, а ведь мы заранее договорились, что она заберет меня из больницы.

Вздохнув, я села обратно на кушетку и с тоской оглядела сумку. Как всегда, ее оказалось мало. Не влезли пара учебников, шампунь и расческа. Можно было конечно, постараться силой впихнуть оставшиеся вещи, но тогда моя дорожная малютка рискует разойтись по швам.

– Неужели тебя выпускают под подписку?

Стоило увидеть Макса, как я вскочила с койки. Губы сами собой растянулись в улыбке, в ответ на теплый взгляд рыжеволосого парня.

Я машинально пригладила волосы. Почему-то мне хотелось ему понравится, хотя сам факт, что Макс оказался в моей палате не первый раз за два дня, уже говорил о том, что я его чем-то зацепила. Вот только чем? Вопрос. Не сказала бы, что раньше парни мною интересовались. Особенно такие эффектные.

– Ты так говоришь, будто я отсидела срок.

– Ну, во многом так и есть. Тут даже сеть ловит через раз. И телевизора нет. Скука смертная.

Хотела сказать, что я не смотрю телевизор, но внезапно в голове возник образ:

Моя гостиная, миска с попкорном в руках, которая опасно накренилась. Он почти рассыпался. Темнота, прогоняемая лишь свечением экрана…

"– Иди сюда… "

Голос, которым были сказаны эти слова, был мне знаком. Даже слишком. Я его любила. А потом мне стало тепло, как если бы на плечи опустился мягкий плед с ароматом морозной свежести и шалфея.