Ядовитые стрелы Амура

– Может, его психиатру показать? – равнодушно бросила Розалия, поднося к лицу маленькое зеркальце.

Наина Львовна вздохнула.

– Не знаю, кому его показывать, у меня сердце кровью обливается.

Перекусив на кухне бутербродом, Копейкина направилась к Осокину.

Денис сидел в спальне, уставившись в пол.

– Привет, Ден.

– Здравствуй.

– Как делишки?

– Сама не видишь?

– Что с тобой происходит? Сколько можно хандрить?

Денис прошелся по комнате.

– Это мое дело.

– Как нога? Гипс давно сняли?

– Знаешь, я позавчера разговаривал с отцом Валентины…

– Ден, я тебе сто раз говорила, забудь их.

– Да подожди ты, оставь свои нравоучения на потом. Я должен был узнать, где похоронена Валька, понимаешь, должен.

– А откуда ты адрес Семена Андреевича раздобыл? Я тебе его не говорила.

– Валькина соседка поделилась. Оказалось, что Сабурова мне постоянно врала. За несколько дней до аварии я подвозил Валю к дому ее отца, но тогда она сказала, что там живет ее знакомая портниха.

– И как прошла позавчерашняя поездка?

– Отвратительно.

– В смысле?

– Ты знала, что Валя беременна?

Катарина отвернулась.

– Не играй в молчанку.

– Тут такая щекотливая ситуация…

– Знала или нет? – настаивал Осокин.

– В общем, да.

– И изображала партизана? Не ожидал от тебя такого.

Ката хотела возразить, как вдруг ее шибануло.

– Постой, а кто тебе сказал о беременности? Семен Андреевич не в курсе.

– Уже в курсе. Когда я приехал, у них в квартире мужик сидел.

– Какой мужик?

Денис процедил.

– Тот самый, от которого Валька забеременела.

Катка подпрыгнула.

– Что? Ты видел ее любовника?

Осокин с издевкой отчеканил:

– Представь себе, видел. Должен заметить – ничего особенного. Ну при бабках, это сразу в глаза бросается, но он старый. Наверняка уже пятый десяток разменял. Как Валька могла связаться с подобным типом?

Копейкина уже неслась вниз по ступенькам.

– Эй, Катка, ты куда?

– У меня неотложные дела.

– Постой.

– Потом Ден, все потом.

Хлопнув дверью, парень прошептал:

– Сумасшедшая.

Запрыгнув в «Фиат», Ката порулила к Сабурову. Вот значит, как все повернулось. Она ломала голову, где и как найти таинственного обоже Валентины, а он сам предстал пред очами Семена Андреевича.

Катке в очередной раз помог господин случай. Не пошла бы она сегодня к Дену, не обмолвился бы он о поездке к Семену, и Копейкина продолжала бы метаться в тупике.

Дверь открыл хозяин квартиры.

– Семен Андреевич, вы меня помните? Я Катарина.

– Отлично помню, барышня, – Сабуров посторонился. – Почему вы так возбуждены, за вами кто-то гнался?

– Семен Андреевич, это правда, что к вам приезжал любовник Валентины?

Мужчина растерянно смотрел на раскрасневшуюся гостью.

– Может, вы пройдете в мой кабинет, выпьете чая или кофейку?

– Некогда! Ответьте, он действительно приезжал?

– Видите ли, какая штука вышла, барышня, позавчера к нам приезжали два Валюшиных кавалера. Первым приехал Борис, уверявший меня, что в самом ближайшем будущем они с Валентиной планировали расписаться, а потом появился некий Денис.

– Расскажите о Борисе, прошу, не задавайте вопросов, просто перескажите ваш разговор.

Семен Андреевич подошел к кабинету.

– Проходите, барышня, вижу: без чая нам все-таки не обойтись. Располагайтесь, а я сейчас принесу напиток.

Плюхнувшись в кресло, Копейкина кусала губы, проклиная профессорскую интеллигентность.

«Господи, зачем мне его чай? И в конце концов, сколько можно возиться на кухне?»

Семен поставил поднос на стол, сел на свое законное место и устало молвил:

– Теперь и поговорим. Касательно Бориса могу сказать следующее: бесспорно, мужчина он состоятельный, воспитанный, впечатление производит вполне положительное. Если бы не свалившаяся на нас трагедия, я был бы рад видеть Бориса в качестве своего зятя.

– И чем же он вас так очаровал?

– Всем, – спокойно продолжал отец Вали. – Он уже не мальчик, многого добился в жизни, на многое смотрит под правильным углом. Мы общались около часа, и я должен заметить: мировоззрение Бориса практически полностью совпадает с моими взглядами на жизнь. Чего не скажешь об импульсивном юноше Денисе. Парень вел себя несколько вызывающе, пару раз попытался нахамить Борису, и вообще, он пока живет исключительно юношеским максимализмом. Денису рано создавать собственную семью, он должен немного подрасти. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду?

Катка кивнула.

– А где, собственно, был этот Борис раньше? Почему он не давал о себе знать?

– Барышня, он занятой человек, несколько дней назад вернулся из командировки, куда отбыл еще в конце апреля. – Семен Андреевич помрачнел. – Как вам известно, Валя таила на меня злобу, поэтому при встречах с Борисом не очень-то распространялась о престарелом родителе. Он попросту понятия не имел, где я живу. А узнав о смерти Валентины, разыскал меня.

– От кого он узнал об убийстве?

Сабуров задумался.

– Я не поинтересовался. Из головы вылетело, хотя какая, собственно, разница?

– Как-то все нелогично, вы не находите?

– Я вас не понимаю, барышня.

– Валя с Борисом хотели пожениться, потом жених уезжает в командировку, за это время невесту зверски убивают, но… Неужели за время своего отсутствия Борис ни разу не потрудился набрать номер будущей жены? И почему его не насторожил тот факт, что от Вали нет звонков? Странно.

Сабуров запротестовал.

– Сейчас я рассею ваши подозрения. Борис не звонил по настоянию самой Валюши. Она ждала от него ребенка, а в конце апреля ее положили в больницу на сохранение. Дочь позвонила Борису сама и предупредила, что звонки с мобильного запрещены. Как только Боря вернулся в Москву, он немедленно поехал в медучреждение. К его горькому разочарованию, Валентину там не застал. Более того, ему сообщили, что пациенток с фамилией Сабурова в клинике не было. Он забил тревогу и, разыскав наши координаты, нанес визит. Зачем Валя соврала про больницу, теперь уже никто не узнает. Но то, что она там не лежала, – факт. Убийство было совершено сразу после майских праздников, из чего следует, что ни о каком сохранении не могло быть и речи.