Ядовитый воздух свободы

Дверь в здании КПП открылась, и на пороге появилась незнакомая женщина. Она несла на плече небольшую спортивную сумку, в свободной руке держала сумочку. Классический костюм, удобная и строгая обувь. Волосы собраны в пучок, на лице темные очки. Аксель отделился от автомобиля, подошел к ней.

— Агент Стич?

— Привет, детектив.

Он протянул руку за сумкой, и женщина, поколебавшись, передала ему багаж.

— Последнее, чего ждешь от детектива, который всю жизнь проработал под управлением Старсгарда, так это вежливость. Спасибо.

Грин на шутку не отреагировал. Он положил сумку на заднее сиденье, открыл перед агентом дверь. Женщина села без улыбки. Хотя он успел заметить выражение неодобрения на ее лице. Да, да, ему тоже не нравится эта машина.

— Они не смогли убить вас бомбой и решили обезвредить с помощью этого корыта? — спросила Арабелла, когда Аксель сел за руль.

— Что?.. А. Видимо, да. Простите, сегодня тяжелый день.

— Как там ваша свидетельница?

— Выгнала меня из дома.

Агент сняла очки и посмотрела ему в лицо. Грин последовал ее примеру. Откинулся на спинку водительского кресла. Он мог бы дать ей лет сорок на вид. Максимум. Хотя подозревал, что женщина старше. У нее было то редкое лицо, которое, с одной стороны, кажется очень красивым, но с другой — совершенно не запоминается. Чуть по-другому накраситься — и все. Незнакомый человек.

— А почему вы живете в квартире, а не в отеле?

— Что выделили, там и живу.

— И что у вас делала Тейн?

— Пыталась меня трахнуть, не вышло. Уснула. А утром взяла ключи от машины. Подозреваю, хотела переодеться и вернуть авто, пока я спал.

Стич удовлетворительно кивнула.

— Надеюсь, с местными вы не настолько откровенны?

— Нет. Но вашей персоной их уже напугал.

— Подозреваете кого-то?

— Всех. — Аксель завел мотор и снова посмотрел ей в глаза. — И я прекрасно понимаю, что если смерть жертвы напрямую связана с деятельностью лаборатории, расследование свернут.

Арабелла неожиданно протянула руку и сжала его плечо.

— Не свернут. Я здесь, детектив. Станет легче. Куда едем?

— В одну вшивую конторку, которая обслуживает управление. Они поставили неисправные камеры, которые отключились перед групповым допросом. Надо проверить, диверсия или нет. А заодно выясним, они ли занимаются городскими камерами. Может, нам начнет везти и тот, кто подложил бомбу, засветился.

— Что-то еще, что я должна знать? — кивнув, спросила Арабелла.

— Вы здесь раньше бывали?

— Бывала.

— А мы можем вызвать криминалистов из Треверберга?

— Нет.

— А профайлера?

— Нет.

— Хоть кого-то нормального?

Она покачала головой и рассмеялась.

— У вас есть я.

Грин фыркнул и наконец позволил автомобилю выехать с парковки на дорогу. По пути Аксель рассказывал агенту про то, что произошло за эти несколько дней вплоть до сегодняшнего утра. Стич иногда прерывала его, задавала вопросы, но в целом слушала внимательно. С той учтивой вежливостью, которая свойственна опытным людям. Это радовало. За несколько дней в Спутнике-7 он успел отвыкнуть от проявления профессионализма.

— Только не вздумайте винить себя в смерти этой девочки, — неожиданно сказала Стич.

Аксель напрягся.

— Я и не думал…

— Вот врать мне не надо, детектив.

Глава седьмая Николас Туттон

Спутник-7

— Дурак ты, Туттон, — миролюбиво заключил Годрик Фас, вылезая из рабочего автомобиля. — Зачем надо было писать это дурацкое заявление на самоустранение. Пересидел бы денек. Успокоился бы.

— Погибла Маги, — чуть слышно отозвался Ник, открывая багажник и разбирая инструменты. — Я не смогу работать. Я соберу все, что возможно собрать на месте взрыва, — он сжался, будто даже слова жгли сознание и язык, — но дальше — извините. Дайте мне любую другую работу. Или отправьте в отпуск с открытой датой. За свой счет, если хотите.

Только бы не следить за расследованием, и не гадать, кто стоит за ее смертью, и не сходить с ума от мысли, что если бы он вел себя иначе, если бы оказал поддержку, если бы не заставил встретиться с матерью, если бы…

Туттон нервно провел рукой по отросшим волосам и посмотрел на шефа. Того его краткая речь не проняла.

— Я тебя не понимаю, сынок, — произнес как ни в чем не бывало Фас. — Вы развелись три года назад, и ты тут же женился на другой, а теперь делаешь вид, что это трагедия всей жизни. Нет, не подумай, — поспешно добавил шеф, видя, что Ник собирается возразить, — я любил Магдалену как дочь. И пока еще… А, к черту. Что она делала у Грина?

— Я ему верю, — нехотя признался Туттон. — В том, что она там оказалась, виноват я. Я заставил ее позвонить Марии, хотя прекрасно знал, что они не общаются. Если они действительно были у Марии (а они были там, я уже проверил), то слетевшая крыша — это закономерное следствие. Грин не врет.

Фас достал из кармана пиджака носовой платок и промокнул лысину, которая покрылась испариной.

Пространство между домами было оцеплено. С обеих сторон стояли полицейские машины. Зевак разгоняли жестко и быстро. Участковый отчитался, что «ни одной ногой не позволил никому ступить за периметр, даже сам не ходил», а это давало надежду на то, что за два часа не затоптали то, что Ник не успел собрать при первом визите из-за нехватки инструментария и, честно говоря, из-за собственной неспособности сосредоточиться на работе.

Теракт — страшное слово, но именно его передавало из уст в уста все управление. Взрыв посреди спального района — это жутко. Взрыв, направленный на сотрудника полиции, — это чудовищно. Взрыв, в котором погибла коллега, — это несовместимо с той реальностью, в которой все они жили много лет.

— Мне странно слушать, как ты защищаешь этого выскочку.

— Он просто делает свою работу.

— Из-за него погибла Магдалена, — негромко возразил Фас.

Ник, который с чемоданчиком криминалиста успел отойти от автомобиля, устало остановился и посмотрел ему в глаза.

— При всем уважении, шеф, при всей моей любви к Маги, она была способна на то, о чем говорил Грин. Уверен, он еще скрыл подробности, чтобы не порочить ее память. А он прислан сюда, чтобы расследовать убийство. Его машину взорвали. Магдалена — случайная жертва. Цель — он.

— Ага-ага. Хорошо он тебя обработал. Но в любом случае можешь расслабиться, дружок, — пробормотал Фас. — Он натравил на нас Агентство.

Ник подошел к лавочке, где еще несколько часов назад сидела свидетельница. Криминалист до сих пор воспринимал реальность как будто через вату. Оглушительный шквал чувств, который чуть не уничтожил его утром, отхлынул, оставив место пустоте. Ник думал о том, что никогда не решился бы озвучить Фасу: он подозревал, кто имеет отношение к происходящему. На самом деле список не так велик. Но даже мысленно он пока не мог назвать фамилий. Потому что фамилия — это приговор.