Ядовитый воздух свободы

— Ну вот пусть сам с ним и разбирается, а я буду работать.

Некоторое время спустя

Ник с несколько отстраненным вниманием крутил в пинцете кусочек жевательного табака. Табак был свежим и явно попал в траву в течение минувшей ночи. Бережно опустив его в пакет для вещдоков, мужчина вздохнул. Несколько часов внимательного анализа ничего не дали. Пока он не нашел этот кусочек. Кто его обронил? Кто-то из жителей или студентов. А может, тот, кто заминировал автомобиль, тот, кто убил Магдалену.

Ник опустил улику в чемоданчик, выпрямился и посмотрел в небо. Глаза жгло от напряжения. Но больше — от боли. Острой боли, которая наконец прорубила себе дорогу сквозь кокон бесчувствия. Хотелось кричать от бессилия. Мужчина упал на лавочку, достал сигареты и закурил. Смеркалось. Он провел здесь целый день, упаковал тонну образцов. Он по сотне раз изучил каждый сантиметр, но пока так и не прикоснулся к автомобилю, который все еще стоял там, куда его переместила взрывная волна. Детонация подбросила машину и швырнула на газон на полкорпуса. Автомобиль не стали перемещать, пока криминалист не закончит работу.

А Ник боялся к нему подойти. Он не был специалистам по взрывным устройствам, но понимал, как что работает, и мог определить, куда была заложена взрывчатка и какая именно. Ему отчаянно не хотелось браться за эту работу. Но он должен был собрать все что сможет. Пламя уничтожает все, если происходит чудо и что-то остается невредимым, это становится ключом к раскрытию дела. Впрочем, Ник прекрасно понимал, что исполнитель не связан с заказчиком. Или связан через несколько рукопожатий, а в подобной структуре разобраться с этим почти невозможно. Справится ли детектив? Хотел ли Ник, чтобы он справился?

Работая на месте преступления, Туттон терзался вопросом, почему вдруг решил защитить Грина в глазах Фаса. И не находил ответа. Что его так впечатлило? Жесткость? Профессионализм? Или это про другое? Его явно зацепили две вещи: как утром Грин скрутил его и тут же отпустил, успокоив, но не воспользовавшись ситуацией, чтобы унизить, и то, как спокойно и рассудительно он вел себя, пока Фас орал и носился по кабинету. Ник видел, что писал на доске детектив. Старался не смотреть (там еще остались заметки Магдалены), но все равно видел и запомнил. Фамилии представителей «Шестерки», каждая из которых обрастала цепью контактов, совпадений, улик.

К машине Ник подошел осторожно, стараясь не дышать. Силы оставили его в шаге от водительского сиденья. Ник упал перед автомобилем на колени и надолго затих. Сухие глаза жгло, в горле стоял комок. Мужчина протянул руку в латексной перчатке и аккуратно коснулся обгоревшего сиденья. Тело Магдалены извлекли, но какая-то ее часть еще была здесь. Она сидела за рулем. Повернула ключ в замке. И все.

И все.

Ник прикрыл глаза. Ему все еще казалось, что это просто сон. Ужасный и неправильный сон, что это случайность и вместо комиссара сгорела какая-то другая женщина. Не Тейн. Что Магдалена просто напилась и не явилась на работу. За утро он позвонил ей тысячу раз, но аппарат был выключен. Он знал, что найдет его частицы в автомобиле. Знал, что обнаружит еще кучу доказательств. И также знал, что не поверит ни одному из них.

Для него Магдалена всегда будет жива. Она просто уехала в командировку в другой город, встретила прекрасного мужчину и вышла за него замуж. Она просто решила изменить жизнь. Стать счастливой. Оставить за плечами Спутник-7 и все, что ее с ним связывало, включая Ника.

Пару часов спустя

Он отвез образцы в лабораторию, решил, что займется ими завтра, и сделал то, чего от себя не ожидал: поехал к отцу. Без предупреждения и без особой надежды на то, что тот дома и, более того, его примет, но Эрик Туттон уже вернулся в особняк. Дворецкий удивился появлению молодого криминалиста, ужаснулся тому, как тот выглядел, но не стал возражать, когда Ник запросил аудиенцию у отца.

Эрик сидел в сигарной комнате с камином, курил и читал книгу. Он был одет в домашний костюм и выглядел в целом безобидно и несколько устало. Ник прошел в комнату, мягко закрыл за собой дверь.

Отец поднял на него глаза. Пронзительный взгляд резанул, но Туттон-младший, который с трудом держался на ногах, зверски устал и не ладил сам с собой, просто не мог выделить эмоциональный ресурс на то, чтобы соблюдать границы, приличия и вообще обременять себя великосветской чушью. Он сел рядом с Эриком, бесцеремонно взял одну из сигар, которые лежали в специальной шкатулке, отрезал кончик, закурил, откинулся на спинку мягкого кресла и закрыл глаза, почувствовав, что, кажется, он еще жив. Хотя жить отчаянно не хотелось.

— Ты ведь уже порадовался, да? — спросил Ник, не глядя Эрику в глаза.

— Чему?

Голос Туттона-старшего звучал на удивление спокойно. Он еще не злился. То ли хорошие сигары настроили отца на миролюбивый лад, то ли он добился какой-то цели, то ли просто отдыхал после рабочего дня и воспринял появление сына как нечто само собой разумеющееся. У Ника не было сил анализировать поведение отца. Он просто радовался, что тот с ходу не отправил его куда подальше.

— Женщина, которую я любил, умерла, — сказал Николас, сделав еще одну глубокую затяжку. Горький и терпкий дым заполнил легкие и гортань. Стало легче.

— Не понимаю, о чем ты. Что-то с Лизой?

Ник хрипло рассмеялся и наконец посмотрел ему в лицо.

— Моя первая жена, Магдалена Тейн, погибла. Ты не в курсе, отец?

Эрик передернул плечами и выдохнул облако дыма.

— Почему я должен об этом знать? Я весь день провел в лаборатории. Кто дал тебе право врываться в мой дом?..

— Когда-то это был и мой дом тоже, — прервал Ник. — Скажи честно, отец, ее убили по твоему приказу?

Туттон-старший выпрямился в кресле и посмотрел на сына так, будто тот сморозил самую большую глупость в своей жизни и теперь отец сомневается, а остался ли у сына мозг. Ну хотя бы капельку. Хоть одна извилина.

— Сдалась она мне.

— Но расследование-то тебе точно сдалось. Не так ли? Иначе бы ты не звонил. Кто такая Констанция Берне?

— Ник, ты ударился головой? — без паузы спросил Эрик. Как всегда, он злился. Как всегда, не шел на контакт. Как всегда.

Криминалист не видел в отце ничего подозрительного. Все такой же высокомерный сукин сын, которого интересует только собственная карьера. Аккуратный и величавый, одновременно домашний и уставший, Эрик Туттон даже сейчас выглядел моложе своих лет. Прекрасный пример для подражания и ужасный отец. Ник похолодел при мысли, что он сам стал таким же, практически не видя близнецов.

— Подорвать автомобиль присланного из Треверберга детектива — это не пырнуть неугодного ножиком в подворотне, — продолжил Ник, справившись со страхом перед отцом. Ну как справившись. Просто затолкав его куда подальше. — Такое под силу только людям твоего уровня.

— Сделать взрывчатку в этом городе может каждый лаборант.

— Но не каждому лаборанту есть дело до скелета в стене старой лаборатории.

— Ты пришел ко мне в каком качестве, Ник? Если как официальное лицо, то давай поговорим в участке и с адвокатом. Если как сын, то объясни, что происходит.