Янтарный дым
Шрифт:
— И почему рядом с буквой «Х» на дереве? Это кажется бессмысленным, — сказал Джеймс, чувствуя, как его надежда на разгадку сменяется всё большим замешательством.
— Это родословная, — сказал Шиллинг. — Этот больной ублюдок отметил букву «Х» на одной из веток. — Он указал пальцем на нужное место и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Это ответвление семейного древа Бэйли. Он обрубил эту ветвь. Уничтожил эту часть семьи. Погодите, не теряйте мысль — у меня звонок. — Он передал указку Джеймсу и включил телефон на громкую связь.
— Что у тебя?
— У меня записка, что вы хотите знать
— Да, и? — поторопил Шиллинг.
— Лори Костас только что заявила о пропаже своей двадцатитрехлетней дочери. Она сказала, что девушка была на вечеринке в центре прошлой ночью и не вернулась домой. С тех пор от неё ни слуху ни духу.
Сердцебиение Джеймса участилось.
— Пришлите нам адрес её матери. Мы выезжаем.
Глава 11
Ева перекатилась набок, и внезапная тяжесть сдавила её лодыжку. Она вытянула ногу, пытаясь стряхнуть что-то мешающее. Тупая боль пронзила колено. С трудом моргнув, чтобы прогнать туман перед глазами, Ева открыла глаза, пытаясь понять, что произошло.
— Доброе утро. Выспалась? Спала как убитая, — услышала она незнакомый голос.
Ева с усилием поднялась, стараясь удержаться в сидячем положении. Голова кружилась от остаточной сонливости.
— Где я? — пробормотала она.
— Дома. У Билла.
У неё перехватило дыхание, когда зрение прояснилось, и она увидела его лицо. Воспоминания нахлынули, и желудок сжался от ужаса. Ева поджала колени к груди, прижавшись спиной к бетонной стене. На её лодыжке была массивная цепь.
— Пока, Ева, нет причин бояться. Мы просто поговорим. Помни, я один из хороших парней. — Он медленно оглядел комнату. Каждая бетонная стена была обшита фанерой, к которой были прислонены листы гипсокартона. — Знаю, что ты думаешь: над этим ещё нужно поработать. Я смотрел много шоу по ремонту домов, искал вдохновение. — Он вскочил на металлический смотровой стол, вмонтированный в бетонный пол посреди комнаты. — Ты знаешь, о каких шоу я говорю?
Ева судорожно вздохнула и кивнула, не сводя с него испуганного взгляда.
— Это пугает тебя?
Она снова кивнула, сдерживая слёзы.
— Просто представь, что его здесь нет. Это всего лишь стол, Ева. Стол не может причинить тебе вред, — произнёс он, провёл ладонью по гладкой столешнице. — Я купил его на распродаже. Знаю, зачем он мне, но хоть убей, не пойму, зачем он был нужен прошлым владельцам. Но сейчас это неважно. Скажи: «Хорошо».
— Хорошо, — прошептала она скрипучим голосом.
— Тебе не нужно шептать, Ева. Стены бетонные. Это великолепный звуковой барьер. Отсюда не донесётся ни звука.
Ева опустила голову, и тут заметила, что на ней была мужская футболка и слишком большие спортивные штаны. Её глаза расширились, желудок свело, и горло наполнилось горьким привкусом. Она судорожно осмотрела себя, пытаясь понять, не причинена ли ей боль.
Не паникуй. Не паникуй.
Слёзы потекли по её щекам, оставляя тёмные пятна на светлых спортивных штанах.
— Ничего не случилось. Я просто отмыл тебя и переодел в чистую одежду. Я бы никогда
не тронул тебя, когда ты без сознания. Это совсем не об этом, — он фыркнул. — Дело не в этом.Ева сглотнула, чувствуя першение в горле, и тихо спросила:
— А в чём тогда дело?
— Я подумал, что мы могли бы продолжить с того места, где остановились прошлой ночью, и провести ещё немного времени вместе. Не будем спешить, хорошо?
Она медленно кивнула.
— Знаешь, — продолжил Билл, — я давно слежу за твоей семьёй. Ну, не в буквальном смысле, это было бы странно. Я начал интересоваться вами после того, как освободился и перебрался сюда, но уже многое узнал о тебе, Ева. Почему ты думаешь, что я выбрал именно тебя?
— Я… Я не знаю. Не знаю. Почему вы выбрали меня?
— Ты уже знаешь ответ.
— Нет. Клянусь.
— Это же очевидно, как ясный день.
— Клянусь, я не знаю. Просто скажите, чего вы хотите от меня.
— Признай, что совершали твои предки на протяжении сотен лет, и всё это закончится. Ты ведь хочешь домой, разве нет?
— Но мне… мне нечего признавать. Они были фермерами, наверное. Что они сделали?
Она запуталась в словах, и её тело пронзила крупная дрожь.
— Сотни лет твои предки пророчествовали, и это приводило к убийствам невинных. И ты хочешь притворяться, что этого не было? — Он соскользнул со стола, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Не буду врать, это начинает раздражать. Эта твоя игра очень утомляет. И ты не сможешь выиграть. Я всегда побеждаю.
— Я не играю в игру, — ответила она, едва слышно.
Билл подошёл ближе, вплотную к границе цепи, удерживающей её.
— Тогда почему ты не признаешь? — прошипел он сквозь стиснутые зубы.
— Я не знаю, о чём вы говорите! — закричала она, и слёзы хлынули из её глаз.
— Признай преступления своей семьи. Признай вину! — Он сделал глубокий вдох и пригладил рубашку. — Мы оба почувствуем облегчение, если ты это сделаешь. И тогда всё будет кончено.
— В этом нет смысла, — всхлипнула она. — Это безумие. Вы сошли с ума.
Она уткнулась лицом в колени, изо всех сил стараясь унять дрожь.
— Я достаточно взрослый, чтобы признать, что, возможно, я действительно немного сумасшедший. Пребывание в яме Преисподней веками может сделать и не такое.
Ева подняла голову, позволяя ногам свисать с края кровати.
— Билл, я понимаю, что вы запутались. Но я хочу помочь вам, — сказала она, вытирая лицо тыльной стороной ладони. — Я никому не расскажу о том, что случилось. Я просто хочу помочь вам, прежде чем вы сделаете что-то, о чём пожалеете. Пожалуйста, позвольте мне помочь вам.
Он стремительно шагнул к ней, остановившись всего в нескольких дюймах от её лица. Её дыхание стало частым и прерывистым, грудь задрожала, когда она попыталась вдохнуть.
— Ты испытываешь моё терпение, Ева, — прошипел он. Его дыхание пахло старыми бинтами. — Я готов помочь тебе, если ты поможешь мне. Согласна? — Ева с трудом кивнула. — Отлично. Обмен. Я расскажу тебе то, что ты хочешь знать, а потом ты расскажешь мне то, что хочу знать я. Идёт? — Он отступил на несколько шагов. — Причина, по которой твой отец бросил тебя. Хочешь знать, что заставило его уйти?