Янтарный дым
Шрифт:
— Чтобы напомнить себе о своей силе.
— Эй! — раздался приглушённый голос, и кто-то постучал в окно. — Хотите опустить стекло?
— Простите, — сказала Ева, нажимая кнопку, чтобы опустить окно.
— Ничего страшного, — подмигнул он, играя хрустальным кулоном. — Просто хочу уточнить, какой вам нужен газ. У нас есть зелёный, розовый или золотой.
Ева не могла отвести взгляд от его пальцев, ласкающих гладкий камень.
— Твой кулон кажется мне знакомым.
Бриджит разразилась смехом, и в этот момент татуировку Евы обожгло болью. Горло сдавило, и она закашлялась. С дерева
Теперь она покачивалась в знакомом чёрном кресле-качалке.
— У меня болит горло. Мне нужно что-нибудь выпить, — прошептала она, и на столике рядом с ней тут же материализовался стакан.
— Попроси о помощи, и она придёт, — улыбнулась Бриджит.
Ева и Бриджит сидели молча. Конденсат со стакана медленно стекал фиолетовыми каплями на камень.
— Кто это? — Ева прищурилась от солнца, когда к её дому подъехал фургон. Яркая наклейка на боку фургона рекламировала защитный уход за газоном. — Когда мы наняли «Газонокосильщиков Алека»?
Дверь фургона открылась, и на солнце вышел загорелый мужчина, не сводя с неё взгляда. Он медленно поднимал газонокосилку по подъездной дорожке.
— Иди к нему. Он здесь, чтобы учить и оберегать тебя, — сказала Бриджит.
Ева подняла стакан и сошла с крыльца. Под ногами прохладная, влажная трава напоминала весенние утренние луга.
— Ты следил за мной? — спросила она, оказавшись в тени его высокого, сильного тела.
— Хочешь, чтобы я прекратил? — Он внимательно изучал её лицо, взглядом скользя по вырезу её платья.
— Нет, — сказала она, протягивая ему стакан.
Он сделал глубокий глоток, и вода, стекая с его подбородка, скользнула по обнажённому торсу.
— Тебе нужно полотенце. Пойдём, я принесу одно, — предложила Ева, провела его через гостиную и на кухню. Подняв полотенце со стойки, она нежно промокнула его грудь, подняв глаза и встретив взгляд его карих глаз. — Твой кулон… он прекрасен.
Он отвёл её волосы в сторону и приподнял её лицо к своему. Она поцеловала его с неожиданной нежностью, и он ответил на её желание. Предвкушение наполнило её, когда он медленно стянул шлейки её платья с плеч. Мягкий хлопок ласково скользнул по её спине, опускаясь на пол. Его рука скользнула по её изгибу, притягивая к себе.
Он поднял её и осторожно положил на кухонную стойку. Холодный гранит остудил её ноги.
— Ты такая мягкая… такая красивая, — прошептал он, его дыхание обжигало её шею.
Его шероховатые пальцы впились в её бедра, и он прижался к ней. Его губы скользнули по её груди, и она прикусила губу, чтобы подавить крик. Его аромат дурманил её, и, задержав дыхание, она ощутила себя свободной и дикой. Её тело пульсировало от удовольствия, и тихие стоны слетали с губ. Его талисман ударился о грудь, когда он проник глубже.
— Ева! — страстно произнёс он. — Ева!
Яркий белый свет заполнил комнату, смешавшись с его смехом. Внезапно пространство опустело, и она оказалась одна, полностью одетая, в белой коробке.
Она прищурилась от яркости.
— Ау? — окликнула она.
Голос
откликнулся.— Ты уже нашла его?
— Нашла кого? — переспросила Ева.
— Нет, — ответил голос с грустью. — Ещё не нашла. Но когда найдёшь, по-настоящему проснёшься.
Глава 22
— Что-то здесь не так. Солнце мира живых поднималось и садилось три раза, но она все еще спит, — сказал Алек, присев над одним из недавно сформированных озер в зале Эхо.
— А ты устал, приглядывая за ней. Тебе нужен отдых, как и ей, — спокойно ответила Дева.
— Я не могу сейчас отдыхать. Мне нужно встретиться с ней, убедиться, что с ней больше ничего не случится, чтобы она помогла мне восстановить Тартар.
— Ее тело трудится усерднее, чем ты или я могли бы себе представить. Ева перестраивается, как новый Оракул. Будь терпелив, сын.
— Терпение, — пробормотал он. — Как раз этого у меня нет.
Легкое прикосновение Девы к его спине вызвало мурашки у Алека.
— В детстве, когда тебе было страшно, грустно или неспокойно, я всегда вот так нежно чесала тебе спину. Раньше это тебя успокаивало. Иногда тебе даже удавалось уснуть, — улыбка осветила ее голос. — Помнишь?
— Этого не забыть, — Он выгнул спину и тихо застонал, потягиваясь. — Тогда все было проще.
— Что ты имеешь в виду?
— Проклятие. Тогда я не понимал его, но понимаю теперь. Не было угрозы, что зло настигнет смертных, а Тартар был просто моим домом, а не миром, который мне предстоит восстановить.
— Ты винишь меня? — тихо спросила Дева.
— С какой стати?
— Проклятия не было бы, если бы не мое глупое поведение, и нам не пришлось бы умолять Геру ответить.
— Тогда меня бы здесь не было, — он успокаивающе обнял ее. — Не обращай внимания на мои жалобы. Я просто устал ждать, без возможности что-то сделать.
Некоторое время они сидели молча, наблюдая, как Ева неподвижно лежит на больничной койке.
— Возможно, есть кое-что, что стоит попробовать, — сказала Дева. — Но не расстраивайся, если из этого ничего не выйдет.
— Все лучше, чем просто сидеть и смотреть. Что я должен сделать?
— Твой талисман содержит силу этого мира, которой у тебя самого нет, — объяснила Дева. — Вот почему ты можешь путешествовать между мирами и говорить с нами или с другими, когда в этом нуждаешься. Он — невидимый мост, связывающий нас.
— И чем дольше я нахожусь в другом мире, тем быстрее иссякают мои силы, и я вынужден возвращаться сюда, чтобы мы оба могли восстановиться. Это я знаю, — сказал Алек, едва скрывая разочарование.
— То, что ты не знаешь, — те же способности, которые позволяют тебе контактировать с этим миром, можно использовать, чтобы связаться со спящим.
— Значит, с помощью этого, — он вытащил кристалл из-под рубашки, — мне позволено входить в сны людей?
— И да, и нет, — ответила Дева. — Сон — дар, доступный смертным. В прошлом, он служил прямым каналом для общения с нашими Богами, Богинями и Оракулом. С тех пор смертные сбились с пути и видят во сне только то, что хотят.
Алек внимательно посмотрел на талисман в своей руке.