Январские ночи
Шрифт:
Она не видела, как сквозь толпу к ней пробирался командир полка.
Бывший офицер, он не в одном бою доказал, что честно перешел на службу народу.
— Товарищ начальник политотдела…
— Потом!
— Товарищ начальник политотдела…
— Не мешайте!
Он все-таки вынудил Землячку прервать речь.
— Ну что вам? — раздраженно спросила Землячка. — Зачем вы мешаете мне говорить с людьми?
— Деникинцы только что бросили против нас два полка, — торопливо сказал командир полка. — У меня на всякий случай выдвинут батальон. Оттуда прискакал боец. Деникинцы развертывают атаку…
— Что
— Идти навстречу, — уверенно сказал комполка. — Иначе нас сомнут.
Землячка головой указала на своих слушателей.
— А эти?
— Им тоже надо идти, — сказал комполка. — Выдать оружие и вести в бой. Если они побегут — нас сомнут.
— Тогда командуйте.
— Товарищи! — крикнул комполка. — Наступают деникинцы. Мы пойдем им сейчас навстречу. Встать! Построиться по шесть человек. Шагом марш! К церкви. Там получите винтовки…
И это было чудом и в общем-то не было чудом, потому что такие происшествия часто случались в те дни — дезертиры вновь превратились в красноармейцев, они уже строились, стояли шеренгами, и командиры рот распределяли их между собой.
— Товарищ начполит, за школой вас ожидает тарантас, — обратился комполка к Землячке. — Вы еще успеете вернуться в политотдел.
— Поговорила, а как идти в бой… — сказала Землячка, как бы думая вслух, и отрицательно покачала головой. — Если я сейчас вернусь, мои слова не будут ничего стоить. Я пойду с вами, товарищ комполка.
Она не ждала от него ни ответа, ни согласия, расстегнула кобуру, вытащила свой офицерский маузер и пошла вдоль только что построенных рядов.
На нее смотрели, она это чувствовала, прошла вперед и стала рядом с командиром роты.
— Пошли? — негромко спросила Землячка и, не оглядываясь, почувствовала, как люди позади нее тоже двинулись вперед.
Из-за леса показалась цепочка людей, движущаяся им навстречу.
Вспыхнули белые дымки… Защелкали выстрелы.
Землячка держала в вытянутой руке револьвер и пыталась нажать гашетку, но гашетка не слушалась. Землячка не умела стрелять, но револьвер не опускала.
— Ура-а-а! — закричал кто-то сзади.
Кто-то обогнал ее и побежал вперед.
Она шла и сама удивлялась, что не боится. Этот ее марш по колдобистой дороге и затем по скошенному жнивью был естественным продолжением ее речи, ей подумалось, что страшно, может быть, будет потом, после боя, если она уцелеет, но то, что она делала сейчас, было естественным и неизбежным выражением ее убеждений.
Она шла быстро, уверенно, как и следовало идти политработнику в атаке.
Но ходить по пашне, по сырой рыхлой земле, она не очень-то умела, почти все ее обогнали, красноармейцы бежали впереди, но она все шла и шла, теперь уже вслед за ними.
Неожиданно она заметила возле себя командира полка.
— Вот что, товарищ Землячка, — сказал он на ходу. — Оставьте нас, пожалуйста. Я не могу допустить, чтобы во время атаки убили начальника политотдела. Я поручаю вас товарищу Кузовлеву.
Он ушел вперед, а возле Землячки появился один из ротных командиров, державшихся поблизости во время ее речи. Он придержал Землячку за локоть.
— Оставьте меня, — сердито прошипела Землячка.
Но командир, которому она была поручена, сдавил ее руку и заставил остановиться.
— Ну,
какой из вас боец? — увещевал он Землячку. — Вернитесь, честное слово, так лучше и для вас и для нас.Но Землячка продолжала идти, спотыкаясь и отчетливо понимая, что надолго ее не хватит.
И командир не выдержал — было ему всего года двадцать два — двадцать три, он сам устал от опасной и беспокойной жизни, он дернул упрямую женщину за рукав и заорал:
— Чертова баба! Долго будешь ты путаться у меня под ногами?! Иди, садись в тарантас!
И вдруг до Землячки дошло, что она и в самом деле задерживает красноармейцев.
— Где ваш тарантас? — сердито спросила она.
— Да вон же, за школой, — обрадованно воскликнул командир. — Идите до тарантаса, освободите меня…
Это было самое разумное, что она могла сделать.
Красноармейцы впереди бежали все быстрее и быстрее. Ветер донес до нее их крик:
— Ура-а-а!
И то, что происходило сейчас впереди, было естественным завершением ее речи.
Три года провела Землячка на войне. Вела политработу, подбирала кадры, участвовала в боях.
Кому-то она мешала, с кем-то вступала в конфликты, ее пытались удалить, она сопротивлялась, и не ходи за ней слава безупречной коммунистки, не удалось бы ей остаться в армии до конца войны.
Ей не раз приходилось обращаться за помощью в ЦК и даже искать поддержки у самого Ленина.
Она принимала непосредственное участие в военных действиях против Колчака и Деникина.
Тут все было ясно, враг известен, два лагеря стояли лицом к лицу, и, в общем-то, все решало одно — за кем пойдет народ.
Страшнее были вражеские происки в тылу, заговоры и диверсии скрытого врага.
Первый и самый страшный удар, какой враг нанес рабочим и крестьянам России, было покушение на Владимира Ильича.
30 августа 1918 года эсерка Каплан пыталась застрелить Ленина.
Осенью 1919 года Зиновьев и Троцкий решили сдать Петроград Юденичу — Совет Обороны дал директиву удержать Петроград во что бы то ни стало и переходить к уличным боям только в том случае, если враг прорвется, а Троцкий и Зиновьев считали «более выгодным» вести борьбу на улицах города.
Понадобилось личное вмешательство Ленина, чтобы помешать осуществлению этого предательства. Много вражеских происков было разоблачено во время войны, и сколько, увы, после войны.
С яростным упорством добивались Сокольников и Смилга удаления из армии Землячки, требовавшей усиления борьбы с белоказаками.
«Я крайне обеспокоен замедлением операций против Донецкого бассейна и Ростова…» — телеграфировал Ленин 20 апреля 1919 года Сокольникову, недоумевая, почему командование Южного фронта медлит с разгромом белоказаков.
Да, кое-кому присутствие Землячки в армии было более чем нежелательно, Землячка для оппортунистов была как бельмо на глазу.
Но как бы то ни было, Землячка оставалась в рядах действующей армии вплоть до разгрома Врангеля, и ее боевые заслуги были отмечены Правительством.
«За заслуги в деле политического воспитания и повышения боеспособности частей Красной Армии» Розалию Самойловну Землячку наградили в 1921 году орденом Красного Знамени — она была первой женщиной, удостоенной такой награды.