Ястреб на перчатке

– А вы, Риккардо, тоже ждете Ястреба, которого нет? – ехидно спросила Патриция и указала на левую длань графа.

Кожаный наруч, что закрывал предплечье от кисти до локтя, выделялся под рукавом рубашки. Он появился меньше года назад, перед событиями, потрясшими весь Камоэнс, и с тех пор граф никогда его не снимал, словно что-то скрывал.

– Жду, – кивнул де Вега. – И какого именно: алого или белого? – спросила Патриция. – Каков будет выбор третьего графа по имени Риккардо?

Де Вега понял, к чему она клонит. Год назад он изменил герб. Вместо белого Ястреба на алом фоне его рыцари шли в бой под белым стягом с алым Ястребом. Белый и алый – цвета дома Кардес.

Раньше такое уже случалось. Молодой граф не придумал ничего нового, королевским герольдам не к чему было придраться. В первый и последний раз до него такой стяг поднимал черноволосый Риккардо, известный своей гордостью и везением, связанный с неведомыми силами.

– Я просто жду его, – ответил третий граф Риккардо, пропустив намек на цвета. – Говорят, что он всегда прилетает. Перед смертью.

«Тогда ждать вам осталось недолго», – хотела сказать Патриция, но промолчала, не решившись надеть маску королевского вестника. В тот момент она была к этому не готова.

Суд над де Вегой прошел легче, чем ожидал король. В рядах грандов не было единства, и они не осмелились открыто перечить ему, протестовать против озвученного решения. Хорхе мысленно поблагодарил де Вегу, в двух битвах сумевшего отправить на тот свет многих представителей знатных фамилий. Чуть уменьшив их влияние и облегчив тем самым жизнь монарху, который часто колебался – а не провести ли ему такую же кровавую чистку?

– Шах, – констатировал Гийом и снял с доски фигурку латника. Его рыцарь угрожал королю.

– Нет, здесь ты просчитался, – ехидно улыбнулся Хорхе, и рыцарь пал, сраженный подлым ударом фигурки, изображавшей алькасарского конного лучника.

– Потеря воина еще не означает проигрыш в битве, – поучительно произнес маг и спустил на кочевника мифического дракона, лучник не выдержал жаркого пламени и был убран с доски.

Игра в «Смерть Короля» была любимым развлечением Его Величества Хорхе Третьего. Он отвел для игры особую залу. Маг Гийом в очередной раз громил короля, тот предпочитал сильных соперников и всегда достойно держал поражения.

По едва заметному знаку Хорхе вышколенный слуга, умевший улавливать даже еще не высказанные пожелания, налил ему коньяка в рюмку тонкого воздушного стекла.

Хорхе позволял себе расслабиться после трудного дня.

Тут дверь в залу распахнулась. Игроки обернулись.

В дверях стояла молодая девушка, облаченная в траурный наряд. Как она смогла пробраться во внутренние королевские покои, миновав десяток стражей, – загадка. Ведь Хорхе велел никого к нему не пускать.

– Ваше Величество, – голос девушки был, на удивление, не просящим, а требующим. – Я пришла к вам за справедливостью!

– Садитесь, сеньора, ведь, как говорят наши соседи – напыщенные остийцы, в ногах правды нет. Что случилось, кто вас обидел, что вы пришли искать моей помощи? – Хорхе никогда не забывал о королевском долге, обязанность монарха – заботиться о подданных.

Гийом улыбнулся девушке, в «Смерть Короля» они доиграют в другой раз.

– Ваше Величество, как вы могли пощадить преступника… – начала она, но Хорхе ее перебил:

– А имя у вас есть, прекрасная незнакомка?

Девушка смутилась, но ненадолго.

– Патриция де Васкес, урожденная дель Карпио, – с гордостью представилась она.

– Я помню вашего отца, – сказал король. – Он благородный человек. Я рад, что у него такая красивая дочь. Продолжайте.

– Вы сегодня пощадили Риккардо де Вегу, мой король. Бунтовщика, убийцу, предателя, бесчестного человека. Почему? Неужели пролитая им кровь превратилась для вас в воду? Неужели ему сойдут с рук совершенные злодейства?

– Сеньора, – мягко произнес король, – интересы государства превыше всего…

– Интересы государства! – воскликнула Патриция. – К нечистому интересы государства!

Маг вздрогнул, он не любил шума. А голос ее был таким громким, что, наверное, слышали даже гвардейцы, стоявшие по ту сторону толстых дубовых дверей.

– Но, помнится, Риккардо де Вега когда-то добивался вашей руки. Он вас любил. Почему же вы так желаете его смерти? Почему так жестоки? – Гийом нанес девушке коварный удар.

Маг отличался отличной памятью. Одним из его невинных увлечений было собирание сплетен из великосветской жизни.

– Я жестока? – Патриция задохнулась от возмущения. – Де Вега убил моего мужа, человека, которого я любила больше жизни. Этот подлый трус казнил в Вильене мою подругу Анну! Я жестока? – Молодая вдова горько засмеялась. – Кто смоет кровь с рук графа Кардеса? Я требую справедливости, Ваше Величество! – Патриция встала с предложенного ей кресла.

Она была решительна и грозна в своих требованиях. Ее разговор с королем совсем не напоминал разрешенные этикетом просьбы подданной к монарху. Но Хорхе видел, что еще немного – и из глаз ее брызнут слезы.

– Патриция, прошу вас, успокойтесь. Вы перебили короля. Во-первых, это невежливо, во-вторых, вы не дали мне договорить. Очевидно, вы невнимательно слушали приговор. Де Вега умрет. Не сегодня, не завтра, но вскоре. Не пройдет и полгода. Это не милость – это пытка. Он будет мучительно переживать каждый день, зная, что будущего нет. А как придет срок – я пришлю к нему Королевскую Смерть. Хотите стать его Смертью, Патриция?

Гийом с интересом наблюдал за метаморфозами, происходящими с девушкой. Она сначала побледнела, потом покраснела, дернулась в движении, но тут же замерла. Лицо ее выражало полную растерянность.

– Я… нет, Ваше Величество, Смертью Риккардо, нет… не хочу.

– Не будьте так категоричны, сеньора, – настаивал король. – Вспомните, вы же только что говорили, что он разрушил вашу жизнь, убил близких. Вы это ему уже простили? Так быстро?

– Нет… я не хочу его видеть… Не смогу, он… он ведь когда-то меня любил… – тихо сопротивлялась Патриция. Она бы отступила назад под гнетом королевских аргументов, но путь преграждало кресло.

– Это слабость, сеньора. Имейте силу взглянуть в лицо врага, – давил король. – Решайте же, в конце концов, жить де Веге – причине тысяч несчастий – или умереть. Хотите справедливости, его смерти – станьте ею. Или, клянусь, я помилую графа Кардеса, прощу все грехи, и он будет радоваться жизни, оставшись безнаказанным!