Юлий Цезарь

Цезарь занимался и многими другими государственными делами. Он собирался расчистить мели у Остийского берега и устроить там надежную близкую к Риму гавань. Кроме того, он хотел осушить болота близ городов Пометии и Сетии, чтобы предоставить плодородную землю новым переселенцам. Он также задумал прорыть канал через перешеек у греческого Коринфа. А еще он повелел крупным земледельцам набирать не менее трети рабочей силы из свободнорожденных людей и сократить тем самым использование рабов. Этой инициативой Цезарь не только позаботился о повышении производительности труда, но и, помня о восстании Спартака, уменьшил вероятность нового выступления римских рабов.

Цезарь также произвел беспрецедентную акцию, предоставив статус римского гражданина аборигенам провинций. Три года назад он предоставил права гражданства жителям Цизальпинской Галлии. Теперь он наделил такими правами наиболее видных жителей Галлии и Испании. Эти люди стали приезжать в Рим в поисках лучшей доли, а некоторые из них, осев в Риме, добились государственных должностей. Сетуя на этот шаг Цезаря, Цицерон говорил, что Рим и так наводнен иноземцами, а теперь в городе можно встретить даже носящих штаны заальпийских варваров [79] . Правда, лишь через несколько сотен лет все свободнорожденные люди Рима — в то время уже Римской империи — стали полноправными гражданами, но Цезарь стал первым, кто даровал статус римского гражданина аборигенам провинций и внес тем самым весомый вклад в создание интернационального государства.

79

Имеются в виду выходцы из Нарбонской Галлии — Gallia Вгаcata, «страны, жители которой носят штаны». — Примеч. перев.

Цезарь также уделял большое внимание романизации римских колоний, устраивая на их территории римские поселения. Такие поселения устраивались и раньше, но Цезарь первым отправил в колонии десятки тысяч людей — в основном, безработных и неквалифицированных ремесленников. Эта акция Цезаря послужила не только романизации римских колоний, но и очищению Рима от иждивенцев, потенциальных зачинщиков беспорядков. В результате восемьдесят тысяч римских бедняков отправились на поиски лучшей жизни в Испанию, Галлию, Африку и Грецию.

Из всех реформ, проведенных Цезарем, наиболее значительной по живучести стала реформа календаря. В его времена римляне использовали календарь, основанный на перемещении луны по небесной сфере. Но в лунном году только 355 суток, и римский календарь не согласовывался с солнечным годом. Поэтому жрецам приходилось к каждому году прибавлять несколько дней. Система эта была неудобна и все время находилась в корректировке. Во времена Цезаря из-за нерадивости жрецов календарь был в таком беспорядке, что праздник жатвы приходился не на лето, праздник сбора винограда не на осень, а сам календарь не согласовывался с солнечным годом более, чем на два месяца.

Цезарь пригласил в Рим Сосигена, александрийского астронома, и с его помощью установил календарь применительно к движению солнца. К текущему тогда 46 году Цезарь прибавил недостававшие дни, и тот год стал состоять из 445 дней. Начиная с 1 января 45 года, Цезарь ввел новый календарь. Названный по его имени юлианским, календарь этот состоит из трех годов по 365 дней и четвертого «високосного» года в 366 дней (в связи с тем, что солнечный год равняется 365 суткам). Календарь этот был настолько хорош, что даже консерваторы, наподобие Цицерона, признали его несомненные преимущества, что, впрочем, не помешало прославленному оратору — когда его приятель заметил, что на следующий день взойдет созвездие Лиры — недовольно проговорить: «Да, по указу». Юлианский календарь с небольшими изменениями, произведенными григорианской реформой, действует и по сей день.

После того как Цезарь вернулся из Африки, ему стали регулярно докладывать, что в Испании подняли восстание помпеянцы. Цезарь отнесся к этим известиям довольно пренебрежительно, считая, что речь идет об остатках разбитой им армии. Однако к осени 46 года Гней, сын Помпея, собрал армию из тринадцати легионов, в которую входили не только местные жители, но и нелояльные Цезарю ветераны. К Гнею Помпею примкнул бежавший из Африки Лабиен, искусный военачальник, уцелевший в бою при Тапсе. С такой армией не считаться было уже нельзя.

Вскоре Цезарю доложили, что его небольшое войско в Испании окружено неприятелем близ Кордовы. Тогда Цезарь оставил за себя в Риме Марка Лепида, а сам во главе Пятого и Десятого легионов направился по суше в Испанию и совершил переход в тысячу пятьсот миль менее чем за месяц. В дороге он написал поэму «Путь».

Можно предположить, что консервативные сенаторы в Риме желали поражения Цезарю. Действительно, они не выносили его, но еще меньше они хотели победы Гнея Помпея.

В то время Кассий писал Цицерону:

Напиши мне, что происходит в Испании. Я очень встревожен, но по чести скажу, что предпочитаю иметь старого и терпимого господина [Цезаря], чем испытать господство нового и жестокого. Ты знаешь, как Гней глуп; ты знаешь, в какой мере он считает жестокость доблестью; ты знаешь, как он убежден, что мы всегда высмеиваем его. Опасаюсь, как бы он не захотел над нами в отместку попросту посмеяться мечом [80] .

В середине зимы 46 года Цезарь подошел к Кордове, намереваясь дать помпеянцам решающее сражение, но Гней Помпей уклонился от боя, полагая, что у противника вскоре кончится продовольствие. И в самом деле, Цезарь первое время испытывал трудности с провиантом и фуражом, но вскоре ему удалось занять несколько городов и пополнить свои продовольственные запасы. На сторону Цезаря то и дело переходили солдаты из армии помпеянцев, и Гней Помпей вскоре понял, что если он не даст Цезарю бой, то потеряет поддержку армии.

80

Цицерон. «Письма друзьям», 15, 19, 4.

Семнадцатого марта 45 года Цезарь и помпеянцы наконец встретились у города Мунды юго-западнее Кордовы. Оба войска заняли по холму, отделенных друг от друга обширной долиной, позволявшей маневрировать и пехоте, и коннице. Первым перешел к решительным действиям Цезарь, приказавший своему войску спуститься в долину. Он полагал, что и помпеянцы оставят свои позиции и встретят его войско в долине. Однако Гней и Лабиен выжидали, считая, что если противник намерен атаковать, то солдатам Цезаря придется взбираться в гору, что поставит их в трудное положение. Однако Цезарь пошел на риск и приказал атаковать позиции неприятеля.

На холме, занятом помпеянцами, завязался кровавый бой, и в конце концов воины Цезаря начали медленно отступать. Цезарь знал, что если проиграет сражение, то он потеряет все, что с большим трудом приобрел за последние годы. Положение ухудшалось, и он даже стал помышлять о самоубийстве. Но то была минутная слабость. Цезарь устремился вперед и крикнул отступавшим солдатам, что им должно быть стыдно за то, что их полководец сражается в одиночку.

Бесстрашие и удача вновь пришли на выручку Цезарю. Он одержал полную победу над помпеянцами. Противник потерял убитыми тридцать тысяч солдат, но и войско Цезаря понесло значительные потери. Гней Помпей бежал с поля боя, но через несколько дней был убит. А вот Лабиен пал в бою. Цезарь похоронил своего бывшего легата, а затем яростного врага, воздав ему почести.

Следующие несколько месяцев Цезарь собирал контрибуцию с завоеванных в Испании городов, а затем через Южную Галлию направился в Рим. Еще в Испании к нему присоединился его внучатый племянник Октавий (будущий император Август), а в Галлии — Марк Антоний. Цезарь, ехавший в колеснице, посадил Антония рядом с собой, и тот поделился с ним последними сообщениями из Рима, умолчав о своей встрече с Гаем Требонием, который заговорщицки ему намекнул, что пора подумать, что делать с Цезарем.