За легкой тенью лета

— Вот Всеволод Сергеич хороший мужик был. Моему сыну сильно помог. Сын у меня в Германии учится, — это Варвара произнесла с гордостью.

— Здорово, — похвалил Михаил.

— Образование там бесплатное, но деньги все равно нужны. Квартиру снимать надо…

— Всеволод Сергеич деньгами помог?

— Ну да. Счет для Сережи открыл. Небольшие деньги, конечно, но без них не обойдешься. Мы-то с мамой ничем бы ему помочь не могли. У нас доходы сам понимаешь какие.

Старичок с палочкой вышел из пекарни, снова внимательно оглядел Михаила и Варвару.

Та повернулась к старичку спиной.

— Лика весной стала маме нервы трепать. Прямо не говорила, что счет закроет, но принялась выяснять, с кем я живу, да какие у моего мужа доходы. Стерва! А у меня мужа-то уже десять лет нет. Да и тот был… Лучше бы его совсем не имелось! Если Сережа без диплома вернется… Что его здесь ждет? Таксистом работать? Стерва Лика была, трепала маме нервы.

Варвара вздохнула и быстро перекрестилась. Вспомнила, что Лики больше нет.

— Про меня разные сплетни рассказывают, ты, Миша, не слушай.

— Мне никто ничего плохого про тебя не говорил.

— Был у меня мужчина, но мы давно расстались, я к маме переехала. Мама Лике говорила, что никого у меня нет, а Лика не верила. Кому теперь-то их деньги перейдут? Мужу?

— Не знаю.

— Вроде бы у них близкой родни нет.

— Не знаю, Варя.

— Ты сам-то как? Новой работой доволен?

— Доволен.

— Ну и слава богу! О тебе на работе все хорошо отзывались. И как о человеке, и как о докторе. Когда соседке стало плохо, я сразу сказала, что вызывать нужно тебя. Тебя, а не «Скорую». Помнишь, ты к узбечке весной приходил?

— Помню. Ты мать Аслана имеешь в виду? Аслан у нас часто работает.

— Ее. Мы с ними соседи. Хорошая женщина была, жаль, что умерла, — Варвара улыбнулась. — Заболтала я тебя, Миша.

— Я не тороплюсь, — улыбнулся Михаил.

Когда он доехал до дома, туча заметно посветлела.

* * *

Соседка покачивалась в гамаке.

— Катя! — позвал Тихон, остановившись около калитки.

Ликина подруга остановила гамак ногой, подошла к забору.

— Кать, у Лики были дорогие украшения?

— Ну… были какие-то колечки, серьги. От мамы остались, Всеволод Сергеич дарил, — Катя посмотрела на него с удивлением.

— А по-настоящему дорогие?

— Что значит «по-настоящему»?

— Такие, ради которых она начала бы искать ювелира, чтобы их оценить.

— Не знаю, — Катя покачала головой, помолчала. — Тихон… Ты уверен, что тебе не нужна помощь?

Он промолчал. Помощь ему была нужна, но Катя ничем помочь не могла.

— Лика тебя очень любила, — Катя тронула штакетину. — Она изменилась, когда вышла замуж. Раньше такая была… вздорная немного. А когда тебя встретила, подобрела, поумнела. Ей хотелось дотянуться до твоего уровня.

— До какого моего уровня? — поразился Тихон.

— Кончай! — поморщилась Катя. — Ты известный художник со всеми вытекающими из этого последствиями.

— Я не слишком известный.

Катя пожала плечами.

— Лика тебя очень любила, — помолчав, повторила она.

Тихон молча отошел от забора.

Лика впервые показалась ему щенком, когда он еще не мог решиться на что-то серьезное со случайной поклонницей. Они сидели в его студии. За окном темнело.

Тихон провел рукой по Ликиной шее, тронул грудь. Кажется, внутренний голос тогда его предостерег, но он его не послушал. Он почувствовал, как она затрепетала под его руками и крепко обнял мягкие плечи.

Она смотрела на него глазами счастливой собаки, когда лежала рядом с ним на узкой тахте.

— Я никогда тебя не обижу, — сказал тогда Тихон.

Он обманул Лику. Ему нравилось смотреть в Настины глаза и забывать о скучной жизни с женой.

Тихон поднялся на веранду, закурил, сел на плетеный стул. От тучи на небе почти не осталось следа. Светлые легкие облака открыли солнце, и снова начало припекать.

Время проходит, а он ни на дюйм не приблизился к разгадке. Он не сможет отомстить убийце Лики, как отомстил за смерть жены Всеволод Сергеевич.

Он не сможет сделать для жены последнее, что еще можно сделать.

У него не получается защитить даже себя. В следующий раз яд окажется в каком-то другом напитке, в чае, например. Тихона не станет, и никто не отомстит убийце.

Тихон загасил сигарету и торопливо спустился к машине. Нужно сделать хотя бы то, что можно. Поискать следы, которые мог оставить злоумышленник в московской квартире.

Пробок почти не было, доехал он быстро. На дворовой стоянке оказалось полно свободных мест, многие горожане проводят выходные на дачах. На лавочке у подъезда сидела пожилая полная дама. Она была кем-то вроде старшей по подъезду, приставала к ним с Ликой, требуя поставить подпись под очередной жалобой в жилищную компанию. Тихон обычно сразу подпись ставил, а Лика начинала выяснять у дамы подробности.

— Вы будете предъявлять претензии? — увидев Тихона, дама поднялась. — Вам сильно испортили квартиру?

Речь идет о недавней аварии, понял Тихон.

— Вам стоит это сделать, даже если ущерб небольшой. С какой стати делать ремонт за свой счет!

— Нам ремонт не нужен, — сказал Тихон. — У нас все в порядке.

— Вы уверены? Знаете, как бывает… Сразу можно не заметить, а потом плесень пойдет по всей квартире! Напрасно вы так легкомысленно к этому относитесь! Не захотели со мной разговаривать, когда весь подъезд заливало, — неожиданно дама кокетливо улыбнулась. — Я вам кричала, а вы даже не остановились…

Тихон виновато улыбнулся и торопливо прошмыгнул в подъезд. Около лифта он остановился, чувствуя, как голова и тело наполняются противной слабостью, а на лбу выступил пот.

Тихон медленно, как старичок, пошел пешком наверх. Через пару минут справиться со слабостью удалось.

* * *

Телефон зазвонил, когда Катя, сбросив сланцы, босиком прошлась по узкой дорожке между кустами смородины.

Слава весело прокричал, что сегодня опять весь день купался, Катя, улыбаясь, занудно напомнила, чтобы слушался старших.

— Вы не очень от него устали? — спросила она, услышав мамин голос.

— Не говори глупостей!

По ветке смородины ползла жирная гусеница. Гусеницы Кате не нравились, и она от нее отвернулась.

— Мы сейчас у моря опять встретили Антонину с Кривицким. Гуляют по берегу как простые смертные! — фыркнула мама.

— А как они должны гулять?

— Антонина притворилась, что меня не видит.

— Может, и вправду не видела?

— Все она видела! У Кривицкого, конечно, не тот уровень, чтобы журналисты им сильно интересовались, но, думаю, на всякий случай внимания они к себе стараются не привлекать.