За Отчизну

– В городе как?

– В городе? Патриции бегут кто куда. Богачи наши не зевают, каждый хватает что может - кто дом, кто лавку. Монастыри громят, попов выгоняют.

– Не по душе мне все это.

Маленький Якубек степенно развел руками:

– А ты думаешь, мне, что ли, по душе? Нет у меня того, чтобы чужое хватать. За это меня многие дурнем зовут... Да, - вспомнил Якубек, - совсем запамятовал: Клуге-то с Гартманом сбежали.

– Да ну? Тоже удрали?
– Войтех был удивлен и, как показалось Якубку, слегка растерян.
– Так кому же я долги платить стану?

– Стало быть, и долги твои удрали вместе с ними, - рассудил Якубек.

– Э, нет! Тут что-то не так. Коли я должен, так кому-то плачу.

Якубек не мог не засмеяться:

– Я хорош, а ты, Войтех, еще лучше. Плачешь, что платить долги некому!

Войтех был задет иронией приятеля:

– Чудак ты, Якубек! Да я ведь и дом уже продал, и коня Ратиборова, и корову, и свиней, а ты говоришь - некому долги платить! Неловко даже... Чего тебе, жена?
– с сердцем спросил старик выглянувшую из дверей Теклу.

– Иди ужинать, Ратибор пришел. Сосед, заходите с нами покушать.

– Благодарствую, соседка.

– Заходи, заходи!
– проворчал Войтех, без церемонии взяв Якубка за плечи и затаскивая с собой в дом.

За ужином говорил один словоохотливый Якубек. Он с увлечением рассказывал своим высоким тенорком последние пражские новости.

– Не знаю, слыхали ли вы - думаю, наверно слыхали, - что на днях наместница Сигизмунда, нашего будущего короля...

– Никогда мерзавец Сигизмунд не сядет на чешский трон!
– резко оборвал Ратибор.

Якубек чуточку смутился:

– Я не сказал, что Сигизмунд будет нашим королем, хотя он считался при жизни покойного Вацлава его наследником... Никто из честных чехов не назовет его своим королем. Это ясно!

– Ты говори, сосед, что хотел сказать, не слушай Ратибора. Он ведь у нас дикий, - извиняюще промолвила Текла.

– Так что я хотел сказать? Да, наместница наша королева Софья и ее первый советник наивысший бургграф пан Ченек из Вартемберка послали Сигизмунду те "почтительнейшие требования", [39] которые вынес еще в сентябре Великий сход трех общин Праги. И вот пришел от Сигизмунда ответ...

39

"Почтительнейшие требования" сентября 1419 года - требования бюргерства Праги, предъявленные императору Сигизмунду в связи с его притязаниями на чешскую корону. Бюргерство требовало причащения для мирян из чаши, свободы проповеди, предоставления всех государственных и городских должностей чехам и употребления чешского языка в судопроизводстве. Дальнейшее развитие эти взгляды нашли в четырех пражских статьях.

– Ответ? Любопытно, какой?
– Войтех даже положил обратно ложку, которую уже поднес было ко рту.

– Такой ответ, что у наших бюргеров лица вот такие стали!
– Для большей наглядности Якубек руками показал, какой длины должны были сделаться лица у почтенных пражан от ответа Сигизмунда.
– Ответ гласил: королеву Софью слушайтесь, монастыри не трогайте, монахов, немцев-патрициев и попов в Прагу обратно впустите, и я-де посмотрю, что можно сделать с вашими требованиями.

– Значит, наши толстосумы шиш от Сигизмунда получили!
– заметил Войтех, продолжая есть похлебку.

Якубек вздохнул:

– По всему видно, война будет.

– Это и слепой видит, - вставил Ратибор.
– Даже очень скоро.

– Но что же наше новоместское ополчение сможет сделать? Ведь у Ченка и Сигизмунда сколько войска, да какого! Не то что наши, которые в жизни никогда не брали в руки оружия.

– Не бойся, сосед, будем бить их, только перья полетят. И ты пойдешь, попомни мое слово, - уверенно сказал Ратибор.

Якубек пожал плечами:

– От других я не отстану, коль надо будет.

Войтех встал из-за стола и слегка зевнул.

– Пойти, что ли, соснуть? Что-то дремлется...

Все разошлись.

После ужина Божена вернулась в столовую; туда пришел и Ратибор, неся с собой объемистую книгу. И только когда на городских часах пробило полночь, они разошлись по своим комнатам.

С этого дня у Божены появилась новая забота: каждый вечер читать вслух Ратибору различные сочинения по военному искусству. Сначала ей было и скучно и непонятно, но мало-помалу и ее захватил энтузиазм Ратибора Спустя неделю-другую с начала их занятий Текла с встревоженным видом таинственно подозвала Войтеха:

– Муж, а ты ничего не замечаешь?

– Где?

– Не "где", а что у Ратибора с Боженой что-то замышляется.

– Что ты толкуешь, жена? Ратибор с Боженой замышляют? Ты здорова ли?

– Будь ты так здоров, как я. Вот сначала ты меня выслушай, а потом смейся.

– Да говори же, коль знаешь, а то ходишь вокруг...

– Не кипятись, муж, лучше послушай.

– Ну!

– Да ты не нукай. Уже третью ночь я просыпаюсь и слышу - в столовой Божена с Ратибором вполголоса говорят: бу-бу бу-бу... словно псалтырь Божена читает. А потом оба о чем-то говорят И только поздно ночью расходятся. И это третью ночь...

Войтех нахмурился:

– Что ж ты думаешь, жена?

– Как раз в том-то и беда, что я ничего не понимаю.

Старик засопел.

"А если они в самом деле задумали сбежать после моего отказа?
– спросил себя Войтех.
– Нет, не может этого быть!... А впрочем.."

– Знаешь, муж, что я придумала?

– Что я, отгадчик, что ли? Откуда мне знать?

– Да ты не ворчи, а давай-ка сделаем так. Сегодня ты постарайся с вечера не заснуть. Как они начнут опять свой разговор, ты прямо к ним входи, да и потребуй ответа. Тут все и объявится

– Что ж, пожалуй, попробую.
– Старик снова задумался.
– А ведь и правда: я уже не раз замечал, как они то во дворе, то у колодца встречаются; остановятся и промеж себя толкуют, руками что-то показывают, на земле чертят... Что-то тут есть, жена ..

Вечером после ужина старики ушли на покой Божена, убрав в комнате, достала большую книгу в кожаном переплете и, усевшись за стол, раскрыла ее, приготовившись к чтению Вошел Ратибор, стараясь ступать на носках, и осторожно уселся на скамью напротив Божены.

Войтех в этот вечер, вопреки своему обыкновению, не заснул и долго лежал с открытыми глазами.

Скоро он услышал глухие голоса Божены и Ратибора, потом последовало монотонное чтение Он слышал только бормотание Божены. Но вот донесся голос Ратибора. Божена что-то отвечала. Потом они, по-видимому, поспорили. Старик решительно поднялся, накинул поверх белья широкий плащ, которым укрывался, быстрыми шагами подошел к двери и, распахнув ее, шумно вошел в столовую. Он был готов тут же сурово потребовать отчета от Ратибора в его поведении и объяснения этим ночным беседам.