За Отчизну

По окончании битвы из восемнадцати тысяч мейсенцев на левый берег Влтавы возвратилось только около двенадцати тысяч. Остальные остались на Витковой горе. Стоя на стене с топором в руках, Божена глядела на возвращающихся победителей. Вот идет Ян Жижка, улыбается, помахивая палицей. Там - Ян Рогач, вон там, с длинными усами, - Прокоп Большой. А вот и они: Ратибор, Милан, Штепан с Якубком.

– Все живы!
– вырвалось облегченно у Божены.

Мимо проходили воины, гордые небывалой победой над кржижаками.

Усталой походкой Ян Жижка взошел на сруб и, бросив взгляд на Влтаву, заразительно засмеялся:

– Кржижаки хорошо запомнят сегодняшний день. Они как следует узнали, что такое Табор и что значит Виткова гора!

– Не Виткова, а Жижкова!
– звонко крикнула Божена.

– Верно, верно!
– раздались вокруг голоса.
– Пусть теперь она станет навеки Жижковой горой!

Часть 3.

Глава I

1. ПЛЕН И ОСВОБОЖДЕНИЕ

В эту ночь Якубек стоял дозорным на северной башне таборской крепости. Истекали последние часы стражи. Якубек напряженно вглядывался в непроглядную темноту и сладко зевал. Последние часы - самые тяжелые для дозорного. Якубек поежился от холодного осеннего ветра и стал энергично ходить по башенке.

Как солнышко покажется - смена.

Высокий, звенящий звук колокола прорезал тишину. Начинался рассвет. На востоке появилось малиновое зарево. Колокол продолжал меланхолически и размеренно отбивать удары. Якубек сел на край парапета и, глядя на восход солнца, принялся философствовать:

– Вот так и наша истинная правда встанет над землей, и исчезнет тьма царства антихристова, и наступит царство справедливости, как ясный, безоблачный день. А мы, табориты, - петухи, предвещающие наступление дня... И подумать только, как мы жили год назад и как живем теперь! Ни пьянства, ни воровства, ни взаимных обид или притеснений - живем как братья и сестры... Вот только плохо, что между вождями нашими нет полного согласия. Для примера, Ян Жижка и Микулаш...

По лестнице послышались шаги. Кто-то поднимался на башню.

– Наверно, Ратибор. Сегодня он начальник караулов. Он уж обязательно несколько раз проверит дозорных.

Из темноты лестничного хода выросла фигура. Тускло блеснули шлем и панцирь.

– С добрым утром, Якубек! Как стража?

– Утро доброе, Ратибор! Стража прошла, можно сказать, совсем спокойно.

Ратибор с правой рукой на перевязи подошел к окну сторожевой башни и посмотрел на облитый утренним туманом ландшафт:

– День будет ясный... как думаешь, Якубек?

– Понятно, ясный. На небе всю ночь ни тучки, хотя и холодновато было... Скажи ты мне, Ратибор, скоро ли воеводы наши вернутся?

– Кто его знает! Сам видишь, везде воины за нашу правду бьются: Ян Жижка - в Прахатице, Микулаш на Речицы подался, Хвал из Ржепиц - тоже где-то на юге. Остались мы тут сторожить наш Табор со Збынком из Бухова. Да кабы не моя рука, я бы тоже сейчас здесь не сидел...

– Постой-ка, Ратибор, какой-то отряд выходит из леса и приближается к Табору. Смотри, вон там, на севере...

Ратибор высунулся из окошка и стал всматриваться в даль. Его глаза могли разобрать, как по извилистой ленте дороги двигалась из леса вереница конных и пеших воинов.

– Труби в рог, да погромче!
– крикнул Ратибор и опрометью бросился вниз по винтовой лестнице.

Взяв большой изогнутый рог и набрав полную грудь воздуха, Якубек приложил рог к губам и что было сил затрубил раз, другой, третий. К северным воротам выбежали из караульного помещения десятка два вооруженных воинов.

Между тем ко рву, окружавшему крепостную стену, уже подъехали передовые всадники отряда. Они остановились у самого берега, и один из них также затрубил троекратно в рог.

Ратибор подошел к окошечку в воротах и стал пристально всматриваться в новоприбывших.

– Что за отряд?
– бормотал Ратибор.
– И одеты не по-нашему. Откуда они взялись?

Вдруг он хлопнул себя ладонью по лбу и весело крикнул:

– Так это же Карел с Миланом! И как я их сразу не узнал!.. Эй! Отворяй ворота да спускай мост! Ганакские братья пришли!

Несколько воинов бросились к огромному вороту, И медленно, со скрипом стал опускаться подъемный мост через ров. По команде Ратибора были открыты ворота. Звонко застучали конские копыта по деревянному настилу моста, и конные воины стали въезжать в ворота крепости. За конными двинулись и пешие. В воротах Карел и Милан сошли с лошадей и крепко обнялись с Ратибором.

– Добро пожаловать в наш Табор, ганакские братья!
– торжественно сказал Ратибор.
– Блажек! Мигом беги к пану Збынку и доложи о прибытии в Табор братьев из Моравии.

– Милан, брат ты мой любезный!
– раздался крик, и кто-то сжал Милана в объятиях.

– Ого! Якубек! Как бог милует, брат?

У ворот на небольшой площадке уже собрался весь отряд, и сюда же спешили жители Табора посмотреть на новых собратьев. Загорелые, худые, обветренные, заросшие за долгий и опасный путь от Ганы до Табора, с улыбками на суровых лицах, стояли бывшие ганакские волки, озираясь по сторонам. Все как на подбор плечистые, высокие, мускулистые, одетые в живописные, яркие ганакские костюмы, вооруженные самым разнообразным оружием, новые гости Табора выделялись на фоне обступившей их толпы таборитов. Рядом с Карлом возвышалась на целую голову длинная, нескладная фигура его верного помощника и друга - Шутника. Якубек с некоторым удивлением осматривал этого странного пожилого человека с необыкновенным лицом. Каждого, кто впервые встречал Шутника, поражали его мрачные, глубоко запавшие черные глаза.

К Карлу, Милану и Ратибору, улыбаясь во весь рот, подбежал Штепан. Пока он радостно здоровался с ними, подошли еще трое пеших воинов: один в летах и двое помоложе, но все трое огромного роста и могучего сложения. Пожилой ганак слегка тронул за рукав Штепана; тот оглянулся и радостно воскликнул:

– Далибор! И ты тут?

– Не только я, брат, - и мои сыновья со мной. Ты, брат Штепан, не забыл наш разговор у Листовы?

– Что ж, будем вместе сражаться за чашу и свободу народа. А как живет Болеслав?

– Болеслав повешен вместе со своими сыновьями в Брно, - печально сказал Далибор.
– На него донесли предатели. Дом сожгли, всё разграбили.

– Иди сейчас к нам в дом, - вмешался Ратибор.
– Штепан, ты отведи гостей, а я займусь размещением всего отряда.

По дороге Штепан тихонько сказал Карлу:

– А ты знаешь, Ратибор - твой будущий шурин.

Карел удивленно взглянул сперва на Штепана, потом перевел глаза на Милана.

– Что же ты мне ничего не сказал, что Божена с моим побратимом - нареченные?