За руку с его величеством

Четыре года — серьёзный срок. Спустя четыре года многим, почти всем, надоедает этот штиль, а дальше ваш корабль или идёт ко дну, или достаёт волшебную пыль, чтобы подняться в небеса.

Четыре года — точка, что гарантированно перевернёт ваш мир.

Многие считают этой точкой женитьбу или расставание, что-то такое важное, глобальное, масштабное… Что-то, что начинается со слов. Оно всегда начинается со слов. И совершенно неважно, какими будут эти слова, куда важнее скрытый за ними смысл.

«Выходи за меня», — потому что я люблю тебя.

«Нам нужно расстаться», — потому что у нас «перегорело».

Слова… вся наша жизнь состоит из них, из этих слов, но далеко не все задумываются об их важности. Словами можно возродить, оживить, подарить крылья, а можно безжалостно их обломать, скинув несчастного в чёрную бездну. Словами оканчивают войны и начинают новые эпохи, оживляют и убивают, создают и разрушают.

Есть такие слова, от которых у нас перехватывает дыхание, замирает сердце и мир вокруг натягивается, словно струна, а затем лопается, оглушая бесконечным звоном. И именно во время этого звона мы понимаем: вот оно.

Меня оглушило. Так легко и естественно, будто это происходило каждый раз. Оглушило его признанием, самым сильным признанием из всех, что только можно вообразить.

— Аяр, — прошептала я, совершенно не представляя, что нужно говорить.

У меня просто не было слов, как бы банально это ни звучало. Хотелось сказать ужасно многое, но это всё было не то, что я должна сказать ему.

И Аяр, будто почувствовав это, как он чувствовал меня практически всегда, ободряюще улыбнулся, что всё равно вышло у него очень грустно, и всё сказал сам:

— Не нужно слов, Снежинка. Я просто хочу, чтобы ты не просто поняла — чтобы ты уяснила раз и навсегда: между тобой и всей вселенной я всегда выберу тебя. Плевать, как это звучит, если это — правда, — он на миг прикрыл глаза, будто ему было сложно говорить, а затем взглянул мне прямо в глаза и продолжил своим завораживающим, негромким, но очень убедительным голосом: — Я не позволю тебе рисковать, маленькая. Мы придумаем что-то другое, найдём способ, но ты в этом участвовать не будешь.

С одной стороны, я его прекрасно понимала, потому что, стоило только представить на месте наживки самого Аяра, у меня от страха и тревоги тут же начинала кружиться голова. К тому же, его голос просто не оставлял мне выбора, завораживая настолько, что я, кажется, была готова выполнять любой его приказ.

Но была ещё и другая сторона, та самая, на которой стояли моё упрямство и необходимость спасти миллионы жизней. Я никогда не считала себя героем, я даже спасителем не была, но сейчас у нас есть возможность всё исправить, и было бы очень глупо её упустить.

Я знаю, что некоторые могут посчитать меня полной глупышкой и ужасной эгоисткой, потому что я не думаю о чувствах Аяра. Но помощь нуждающимся, особенно, если я могу это сделать, я никак не назову эгоизмом. Даже глупостью. Ведь если каждый будет думать «Почему я? В мире есть ещё множество других существ, пусть кто-нибудь другой помогает», что со всеми нами будет? Мы превратимся в уже действительно эгоистов, жестоких, не сострадательных и безразличных ко всему, что происходит вокруг.

Наверно, именно поэтому я, взяв Аяра за обе его широкие ладони, чуть их сжала, снизу вверх заглянула в его глаза и… и покачала головой. Медленно, едва заметно, не найдя в себе сил произнести ни слова — моё горло будто сжало изнутри, мешая даже дышать.

Но он всё понял. Верховный эор всегда всё прекрасно понимал и без слов, поэтому я даже не удивилась, когда его лицо вдруг окаменело, став каким-то неживым, безэмоциональным, просто застывшим с сурово-решительной маской. Честно сказать, выглядело жутко, и, не знай я его столь хорошо, запросто бы испугалась до ужаса, но сейчас же… Сейчас мне, кажется, было ещё хуже.

Мне было больно. Больно от простой мысли: он не поймёт. И не позволит ничего сделать. И я сама не смогу сделать ничего против его воли, а избавляться от Аяра?.. Как? Как я могу? Даже если не брать в расчёт, что этот опытный маг с лёгкостью нейтрализует любую мою атаку, я просто не смогу даже попытаться применить по отношению к нему хоть что-то.

— Снежинка, — предостерегающе произнёс мужчина.

Теперь уже он сжимал мои ладони, несильно, но ощутимо.

— Я не знаю, какие слова нужно сказать…

— Просто замолчи, — перебил он с глухим рычанием в голосе, а я, как послушная девочка, тут же захлопнула рот.

И вот стоим мы, неотрывно смотрим друг другу в глаза, каждый пытаясь сказать о своём и отказываясь слушать другого… Кажется, не такими должны быть эти отношения. Между нами не должно быть этой стены, что глушит все звуки и не позволяет нам достучаться друг до друга.

— Снежинка, — выждав несколько тягучих мгновений тишины, на выдохе начал Аяр. Затем вновь замолчал, неотрывно глядя мне в глаза, будто пытаясь там что-то найти, а когда не нашёл, продолжил: — иногда с тобой очень сложно.

Я хотела сказать, что мне и самой непросто, но не успела, эор продолжил сам:

— Иногда я не знаю, как мне быть, и приходится выбирать между твоей безопасностью и твоим ко мне отношением. Знаешь, это очень сложный выбор, потому что чаще всего моё сердце борется с… моим же сердцем. Я знаю, что ты будешь ужасно злиться, но так ты по крайней мере останешься жива. Виктория, если ты сейчас же не оставишь все попытки спасти остальных ценой собственной жизни, я запру тебя в замке под родовой магией, и твой любимый Пакля уже не сможет спасти тебя повторно.

Мне понадобилось несколько тяжёлых ударов собственного сердца в груди, чтобы смысл его слов дошёл до меня. И по ощущениям это было так, словно меня окатили ведром ледяной воды. Снова. Он снова собирается сделать это, а уж сомневаться в серьёзности угроз Аяра мне не стоит, он слов на ветер не бросает. Тем более сейчас, в таком состоянии…

Какая-то часть меня понимала, что ему просто элементарно страшно: за меня, за себя, за всех жителей его мира. Страх, что перемешался с незнанием и непониманием, и теперь мой Аяр судорожно искал выход из сложившейся ситуации. Искал, но не находил, что и заставляло его поступать вот так.

Да, какая-то часть меня действительно это понимала. А другая была возмущена просто до ужаса, до нервной дрожи во всём теле, до желания сжать кулаки и поступить по-своему. Сделать так, как я считаю нужным, если это гарантированно поможет.

Но я не стала этого делать. Не потому, что боялась Аяра и его угроз, а потому, что не хотела разрушать то, что было между нами. Если он хочет всё сделать сам — пожалуйста, я не стану мешать, но и отступать я не стану, надеясь, что просто окажусь в нужный момент рядом, чтобы взять его за руку и сказать: «Ерунда, мы справимся».