За семью замками. Снаружи
Шрифт:
Агата оказалась снисходительной. Бан был снят.
Судя по всему, весь день предвкушала. Переволновалась. Уснула.
И можно не будить. Потому что вроде как без разницы — ночью или утром. Но так хочется, что скулы сводит. Поэтому Костя забрался на кровать сзади, отложил телефон, сначала просто бродил пальцами по плечу Агаты, усмехаясь каждый раз, когда она ведет им, как бы сбрасывая… Потом прижался к плечу же губами, скользя пальцами уже по предплечью, снимая с него, ведя по бедру, скатывая ткань повыше.
Дальше огладил голую попу, которая будто сама напрашивалась. Агата ее чуть
Костя придвинулся плотней, обнял, вжимаясь в ягодицы уже пахом, погладил пальцами живот, поцеловал в шею, чувствуя, что Агата приподнимает локоть, как бы подсказывая, что дальше лучше двигаться вверх… Впрочем он так и собирался.
Прошелся под тканью сорочки по ребрам, пощекотал кожу на груди сначала, потом ареолу обвел, сжал сосок, проходясь носом по шее до скулы, прикусывая там…
Знал, что будит. Радовался этому. И стону тихому из приоткрытых губ, и тому, что прогнулась сильнее, делая контакт еще более тесным и ощутимым…
— Привет…
Агата шепнула, явно проснувшись, поворачивая голову, не ожидая ответа, но с радостью позволяя ему нырнуть языком между ее губами, забрасывая руку куда-то назад, сжимая мужские волосы на затылке, приподнимая коленку, как только его рука, оставив грудь, скользнула вниз к белью.
Сначала через него гладит, потом уже под…
Там, где ощутимо влажно и горячо. Круговыми и скользящими. Чувствуя, что Агата с силой сжимает волосы и втягивает язык, раскрываясь сильнее…
И он принимает приглашение.
Ныряет в нее двумя пальцами, ловит новый стон, отрывается от губ, смотрит в лицо, чуть выходит и обратно. Под бельем не очень удобно, но ей явно многого и не надо. Выглядит так, будто кончит слишком быстро. И хочет этого с одной стороны, а с другой — нет.
Не так себе всё представляла, вероятно. Хотела бы забег на пару часов. После такого перерывала. И чтобы без экспериментов, как заповедала Стерва Пална, но в то же время чтобы долго и разнообразно. Зная Агату — сто пудов так. А тут… Просто от пальцев…
Которые отрываются, стягивают белье вниз, снова возвращаются к лобку, гладят, обводят, дразнят…
— Кость, пожалуйста…
Агата быстро не выдерживает. Распахивает глаза, смотрит на Костю, не стесняясь того, что он в этот момент ласкает снизу, с любопытством и усмешкой глядя на нее.
Тянется к его губам, разворачивается, распускает полотенце, тут же с силой сжимая ствол у основания, и ведет вверх…
Забрасывает ногу на его бедро, сама двигается ближе, задирая шелковую ночнушку до груди…
Позволяет ему оторваться только чтобы окончательно её снять, а потом послушно откидывается на спину, ногами обнимает мужской торс, прогибается в спине, подставляя губам грудь. По-особенному чувствительную, это он тоже уже понял.
Настолько, что он просто языком ведет, а Агата стонет и жмурится, елозя под ним…
Он же отрывается от одной вершины, прижимается губами к другой, обхватывает сосок, тянет… Видит, что Агата распахивает глаза, с её губ срывается длинное «ооо»… Ей хорошо… И Косте почему-то снова хочется улыбаться. Но вместо этого он продолжает ласкать грудь языком, а рукой снова скользит вниз, чтобы удвоить её удовольствие, но Агата тормозит, мотает головой, чуть
ниже опускается, ловит взгляд…— Я с тобой внутри хочу. Пожалуйста. Я сейчас долго не смогу. Так хочу тебя, что даже снится постоянно, Кость. Я очень хочу…
И пусть это абсолютно совпадает с его желаниями, пусть в их условиях и смешного-то тут ничего нет, но Костя все же улыбается…
Тянется к губам, целует, чувствуя, что Агата не теряет времени зря — проходится по длине члена, обводит по кругу у основания головки, вниз скользит ладонью, сжимает мошонку…
Пиздец как хочет того же… Просто пиздец…
Но сначала Костя шепчет:
— Наставления Стервы Палны помнишь?
— Помню…
Убеждается, что вроде как оговорили, накрывает её губы, забрасывает одно девичье бедро на бок повыше, вторым Агата снова обвивает его сама, снимает руку с члена, ведет по твердому мужскому животу, груди, царапая, цепляется в плечи…
— Мне кажется, я сейчас от одной мысли кончу…
Девушка произносит тихо, сразу же испуская стон и прикрывая глаза, когда чувствует просто давление головки на вход, а еще, что Костя скользит вверх-вниз, дразня будто…
Агата впивается ногтями в плечи, сжимает его бока бедрами, смотрит в глаза так, что понятно — он либо входит, либо умирает…
И наконец-то…
Первое движение Кости было очень долгим, тягучим будто. Медленно. Глубоко. На всю длину. До упора. Под звуки протяжного сладкого стона.
— Божечки…
Будь у Гордеева проблемы с оценкой мужской неподражаемости — вот сейчас Агата победила бы их любой из своих реакций. Но с Костей они работали не так. Не тешили, а заводили.
Он сделал такое же неспешное движение назад, а потом чуть быстрее в Агату, снова глядя в лицо. Расслабленное. С закрытыми глазами. Она по-эгоистичному хочет наслаждаться процессом максимально.
Костя целует в губы, Агата скользит по его бокам вниз ладонями, а потом впивается до боли в кожу на спине, чувствуя, что он начинает двигаться.
Не резко и не агрессивно.
Каждый раз глубоко, уверенно, в одном темпе. Так, что она будто идет по канату. Зачем-то идет, когда упади с него — быстрее захлебнулась бы в удовольствии. Но падать сразу действительно не хочется. На канате тоже хорошо.
Там ещё чувствуются его губа — чаще всего на её губах, но иногда сьезжающие на щеку, кусающие скулу (если она непроизвольно поворачивает голову) или подбородок — когда пытается запрокинуть.
Там ещё слышны её тихие стоны и его тяжелое дыхание, а ещё пусть редкие, но такие сладкие слова…
— Хорошо тебе?
Там он задает вопросы, а Агата только и может, что кивать, не желая пропустить ни секунду, ни намек на ощущение, когда он понемногу начинает ускорять движения и меняет угол проникновений. Совсем чуть-чуть, но для неё как-то по-особенному ощутимо…
На канате удерживаться становится сложнее. Да и желание делать это — всё меньше.
Хочется только то ли раскрыться сильнее, то ли наизнанку вывернуться. Хочется, чтобы он одновременно продолжал двигаться, целовать и тереться своей грудью о ее чувствительную до боли, втягивать его язык, смешивать слюну и дыхание, переходить от стонов к хныкам, терять терпение, шептать: