За тебя, Родина!

– Нет, Петербург тоже велик, он монументален, но по-другому!
– не согласилась с ним дама, даже не обратив внимания на его оговорку.
– Это молодой город, всего лишь двести сорок лет. Но в нём всё равно чувствуется ИМПЕРИЯ, понимаете? Столица Великой Российской Империи, детище самого Петра! Ему тоже знаком грохот солдатских сапог, кровавые бунты черни, блеск и роскошь великих императоров и императриц! Но Львов не такой и в то же время в нём есть своя особенность!..
– она мечтательно вздохнула, уйдя в свои мысли.
– Знаете, я иногда их сравнивала и однажды поняла что люблю их обоих, каждый по своему. И да, вы правильно заметили, его настоящее название именно Санкт-Петербург или, по крайней мере, Петроград!
– убеждённо сказала Матильда Витольдовна, отбросив всякую осторожность. Видимо, настолько поверила ему что решила приоткрыть часть себя.
– Подумать только, испоганить великое имя, переименовав его в Ленинград, в честь этого мятежника, немецкого шпиона! Боже, какой позор!

– покачала головой женщина, закрыв лицо руками.
– Ах, если бы я была мужчиной..
– тихо прошептала она, так что Саша едва расслышал её.

– Успокойтесь, Матильда Витольдовна!
– он встал, и совершенно естественным жестом, подойдя вплотную, погладил её по плечу.
– Наш Петербург вытерпит, настанет время и он снова вернёт себе своё старое название и громкую славу! Я знаю это!

Женщина сделала порывистое движение, словно хотела погладить его руку, лежащую на её плече, но одёрнулась. Избегая смотреть на него она мягко отвела кисть Александра. Ему стало жалко даму. Бедняжка, она по-прежнему тоскует по былому, тому что ушло навсегда и уже не вернётся.. Поговорить по душам с единомышленниками, видимо, не с кем вот и доверилась ему, хоть и знакомы они всего один день. Да уж, стоит ей хотя бы раз пообщаться с сотрудником НКВД и велика вероятность что отправится она туда откуда уже вряд ли сможет вернуться обратно. Не в её положении.. Такая никогда не примет большевиков, для неё они всегда останутся мятежниками и бунтовщиками, убившими великую империю ради своих убеждений. И то что власть имущие, такие же аристократы и дворяне, в то время просто не смогли найти в себе сил и решимости по настоящему дать отпор, ничего не изменит в её мировоззрении. То же самое если рассказать ей о причинах революции, доле простого народа в том же Петербурге.. Нет, не имеет смысла! Она просто не поймёт, не захочет понять. В который раз Саша убедился что для каждого человека есть своя собственная правда, принципы и убеждения, ради которых люди даже убивают друг друга, свято уверенные что именно их правда самая настоящая. А что же насчёт него самого? Да, он точно такой же, нет смысла врать самому себе. Александр тоже уверен что, уничтожая украинских националистов, сделает правильное и благое дело для себя и своего народа. Понятно, что у "оуновцев" прямо противоположная правда, и сражаться за неё они будут так же яростно, не щадя жизней ради этого. Так что, причина для конфликтов в мире, не считая религиозных и экономических, будет всегда пока существует человечество. Мир - это лишь временный перерыв в войне, время накопления материальных и людских ресурсов для новой схватки между народами. И она уже совсем близко..

– Уже поздно, Сергей..
– тихо сказала она, по-прежнему избегая его взгляда.
– Пора ложиться спать. Или вы уже выспались?

– В такой кровати как в моей комнате я смогу спать столько сколько захочется..
– улыбнулся он, одним глотком допивая вино в бокале и убирая бутылку обратно.
– Позвольте вас проводить, сударыня!
– и, не обращая внимания на вялые попытки отказаться, взял её под руку.

Они прошли по коридору и остановились у самой дальней двери.

– Благодарю вас, Серёжа. Этот вечер мне понравился и я надолго его запомню..
– произнесла дама, мягко освободившись от его помощи.
– Я даже почувствовала себя счастливой.. правда, совсем ненадолго. Что же касается вашей просьбы.. Давайте прогуляемся после обеда или вечером?

– Не имею никаких возражений, Матильда Витольдовна!
– учтиво ответил он.
– Спокойной вам ночи, сударыня, и прекрасных снов!
– пожелал Саша, взяв её хрупкую ручку и поцеловав.

– Какой вы галантный, Серёжа..
– губы женщины уже в который раз расплылись в улыбке.
– В старые времена я бы не отказалась появиться с вами в салоне некоторых.. весьма известных людей.

– Почёл бы за честь, сударыня!
– Саша снова сверкнул аристократизмом. И, дождавшись когда Матильда Витольдовна скроется в своей комнате, направился к себе.

Сходив по насущным делам, раздевшись и уже лёжа в кровати, он удовлетворённо подумал что день прошёл явно не зря. А завтра надо определённо продолжать развивать успех! Ему нужно наводить связи, поднимать доверие, а уж сблизиться с хозяйкой квартиры, может даже и физически.. почему нет? Ему хорошо, ей хорошо, всем хорошо!

Усмехнувшись, Александр неожиданно подумал: а чем сейчас занимается Гюнтер? Небось, развлекается с одной из своих женщин, кобелина? Да, зная его, скорее всего так и есть.. Этот немец неисправим.

С мыслями о своём неоднозначном товарище он и уснул.

Глава 23

Южнее Вадленкура, Франция.

17 мая 1940 года. Раннее утро.

Дивизионный генерал Антуан Гишар.

Подавленная решимость! Вот как охарактеризовал бы своё состояние дивизионный генерал вооружённых сил Франции Антуан Гишар если бы взял на себя труд задуматься над этим вопросом. Но все мысли сорокадвухлетнего военного сейчас были очень далеки от самоанализа..

..Антуан с детства воспитывался на героической истории Франции и пусть вымученная, но победа в Великой войне, в которой молодой парень участвовал лично, пусть и недолго, ещё больше укрепила его намерение стать офицером. На фронт, из-за проблем со здоровьем, он попал в конце семнадцатого года но сполна успел хлебнуть окопной правды. Сумел выжить и даже смог отличиться, одним из первых ворвавшись на немецкие позиции в одной из атак. После победы, в те трудные для всей страны годы Антуан, благодаря тому что его семья была довольно неплохо обеспечена, не испытал ужасов экономической лихорадки, трясущей победившую Францию. Он уверенно закончил военное обучение в Сен-Сире и начал свою карьеру офицера попав, как и хотел с самого начала, в танковые войска. Национальные герои Франции, Фош и Петэн, были для него примерами, теми кем бы он хотел стать когда дослужится до их высот.

Несмотря на множество экономических трудностей 20-х и 30-х годов Антуан остался в армии и медленно поднимался вверх по карьерной лестнице. Антуан видел потенциал нового вида оружия - танков, и активно старался освоить их, несмотря на множество скептических мнений других офицеров а также технические несовершенства самих машин. И к началу новой мировой войны уже командовал танковой дивизией, имея в своём распоряжении лично подобранных и сработанных офицеров штаба..

К сожалению, как и большинство французских военных, он допустил огромную ошибку, последствия которой сейчас обернулись боком для всей страны, истекающей кровью под натиском безжалостных "бошей".. Антуан недооценил немцев и переоценил свою армию. Победа в прошлой войне и упоение от унижения извечных врагов, вынужденных подписать капитуляцию в знаменитом вагоне, как сладкий дурман проникли в его сознание и заставили относиться к соседям с востока пренебрежительно и свысока, напрочь забыв какими умелыми и упорными могут быть германские солдаты. Конечно, основания для этого были, что уж тут скрывать. К началу нападения немцев у Франции было больше трёх тысяч танков множества моделей, от устаревших лёгких пулемётных до пушечных, одетых в прочную, непробиваемую для "бошей" броню. Да и вообще французская армия считалась одной из сильнейших на континенте, её славные боевые традиции прошлого позволяли с уверенностью смотреть в будущее а солдаты, по крайней мере в его дивизии, готовы ко всему. Но после месяцев "тихой войны", когда бойцы противоборствующих армий, сидя в относительно удобных бункерах линий "Мажино" и "Зигфрида", думали что такое будет длиться годами, "колбасники" неожиданно напали на Бельгию и Голландию и всё начало рушиться..

Потомки тех самых солдат и офицеров, с которыми сам Антуан сражался на прошлой войне, теперь снова пришли на французскую землю. И они были сильнее своих отцов. Сильнее и быстрее.. Возрождённые, вопреки договорам, армия и воздушный флот Германии не стали повторять ошибок прошлого и медленно двигаться на запад. Они рванулись вперёд не обращая внимания на фланги, повергнув в шок французский генералитет, а их авиация висела над полем боя несмотря на отчаянные атаки союзных пилотов, пытавшихся прикрыть свои войска от избиения с воздуха. Проклятый австрийский ефрейтор, неведомо как умудрившийся пролезть на самый верх в Германии и горевший желанием отомстить за 1918 год, теперь стал не просто головной болью самого Гишара и его коллег но и превратился в смертельную угрозу.

Они не успевали.. Просто не успевали реагировать на действия врага, удручённо думал дивизионный генерал, читая сводки о неудачных попытках остановить немцев и организовать оборону жизненно важных городов и позиций. Германские танкисты, словно ужаленные в задницу, пёрли вперёд, понукаемые Берлином, и французская армия почти ничего не могла сделать чтобы защитить свою родную землю и граждан, спасающихся бегством от захватчиков. Танковый контрудар в Бельгии под Анню, обернувшийся генералам Приу и Бугрэну тяжёлыми потерями в бронетехнике, смог лишь ненадолго остановить Гёпнера. Да, немцы тоже понесли большой урон в танках, особенно в лёгких, от хорошо себя зарекомендовавших "S35 Somua", но общее положение дел от этого почти не изменилось.

Дивизия Гишара, находящаяся в тыловом районе линии "Мажино", пока не участвовала непосредственно в боях, попросту не успев присоединиться к тем войскам которые уже сражались с врагом севернее. После абсолютно невероятного прорыва "бошей" через Арденнские теснины основательно потрёпанная 2-я армия генерала Шарля Юнцера отступила на юг, пытаясь прикрыть оборонительную линию с севера и произвести перегруппировку. Танковая дивизия Антуана тоже вошла в её состав. А судя по невразумительным сообщениям из Парижа и слухам от беженцев, запрудивших все дороги, армия начала разваливаться. Боевой дух солдат и даже офицеров, из-за такого катастрофического начала вторжения, быстро падал. У Гишара пока всё было нормально но его начальник штаба, полковник Пьер Ландрю, говорил что в некоторых пехотных частях началось дезертирство. Особенно это чувствовалось в дивизиях резервистов, составлявших изрядную часть подразделений находящихся под командованием Юнцера. Поддержка с воздуха почти исчезла, снабжение горючим и боеприпасами ухудшилось а связь, которая во многом держалась только на курьерах, была отвратительно медленной. Надо было что-то решать и притом срочно..