За тебя, Родина!

Восемь.. Всего восемь человек присоединились к нему, перебравшись из квартир! Из них два француза, два англичанина, включая Макговерна, и три бельгийца, всё время державшиеся вместе. Ах да, ещё летчик, восьмой! С ним самим девять. Плюс группа Беннета внизу, это ещё семь. Итого - шестнадцать человек. А час назад их было сорок.. Проклятая война!!! Проклятые немцы с их траханым Гитлером!!! Внезапно возникло дикое желание встать и пойти прямо к эсэсовцам, чтобы лично, своими руками, разорвать их на части за то что они снова ввергли всю Европу в кровопролитную войну, уже обернувшуюся в сотни тысяч, если не миллионы, убитых.. Прошло всего чуть больше двадцати лет после их поражения а тевтоны упорно не желают помнить уроки истории и опять хотят захватить весь материк.. Эх, надо было тогда провести беспощадную стерилизацию всех выживших германских ублюдков или их баб, тогда бы сейчас не пришлось лежать на полу и думать сколько времени ему отпустила судьба перед неминуемой смертью. Но поздно, и теперь приходится пожинать плоды собственной глупости и гуманизма..

Отбросив кровожадные мысли, которые всё равно сейчас были бесполезны, лейтенант уже хотел спросить о чём-то заползшего к нему в квартиру сержанта Макговерна как немцы неожиданно решили заявить о себе.

Из дверного проёма одной из них выглянула голова в такой знакомой каске и Юджин тут же дал очередь, почти не целясь. Он и не надеялся попасть в такую маленькую цель, да ещё и на приличном расстоянии, но иногда бывают приятные случайности! Видимо, одна из пуль умудрилась попасть прямо в лицо немцу, поскольку под каской брызнуло кровью и безвольное тело вывалилось в коридор, глухо ударившись о пол. Его сразу схватили за ноги и быстро втащили в квартиру но перед этим Питерс снова успел удачно всадить очередь прямо в тело, для закрепления успеха. А внутри, там где расположились немцы, вдруг раздался горестный яростный рёв, мало напоминавший человеческий. Такое ощущение что вопила горилла, потеряв кого-то близкого.. Послышались отдалённые немецкие крики и какой-то шум.

Заинтригованный лейтенант был наготове, надеясь повторить успех с тем кто рискнёт высунуться наружу, но всё быстро стихло. Интересно, что там случилось? Неужели он прикончил какого-то важного ублюдка? Хорошо бы, если так.. Нет, это точно был не тот эсэсовский офицер, кто-то другой.. Да и какая разница?

В приподнятом настроении и с удвоенным вниманием Питерс снова стал сторожить коридор, твёрдо надеясь положить столько немцев перед своей гибелью сколько получится. Позиция у него хорошая, тыл пока прикрыт, так что ещё повоюем..

Там же, в то же время.

Гюнтер Шольке.

Оцепенение, охватившее его после рокового взрыва гранаты, проходило медленно. Бойцы столпились в прихожей, пережидая пока англичане чуть поутихнут, и не обращали внимания что их командир неподвижно замер перед дверью в спальню. Оттуда не доносилось ни звука, рождая в душе у Гюнтера самые мрачные предчувствия. Уж лучше бы стоны или крики а не эта мёртвая тишина.. Состояние такое будто грогги у боксёра. Надо бы войти внутрь, но тело или мозг всеми силами сопротивляются этому, не желая окончательно расставаться с иллюзиями и надеясь на чудо..

Закрыв глаза и несколько раз глубоко вздохнув Шольке проглотил комок в горле и с неимоверным трудом шагнул на порог, страшась увидеть то что получилось его стараниями. Дым от взрыва "картофелемялки" уже развеялся и вся картина предстала перед его глазами.

Обычная спальня со скромно обставленной обстановкой. Кровать, письменный стол у окна, книжные полки, ковёр.. Ничего особенного, если не считать того что часть мебели исклёвана осколками и разбросана. Но не это сразу приковало к себе его взгляд..

На разобранной кровати лежала старая женщина лет семидесяти. В очках на верёвочке, старой шерстяной кофте серого цвета и длинной юбке. Седые волосы, удивлённое лицо с полуоткрытым ртом.. И кровь. Она стекала тонкой струйкой из уголка рта, сочилась из нескольких ран на кофте и по правой руке, свисавшей до пола. Грудь была неподвижна. Беспристрастный взгляд опытного военного автоматически выдал причину смерти - множественные осколочные ранения не совместимые с жизнью. А где же мальчишка? Ведь это его голос был слышен перед тем как рванула граната?

В коридоре, где располагались двери квартир, установилась тишина и Гюнтер услышал за кроватью какой-то странный звук, похожий на свистящий всхлип. Рефлекс заставил его тут же вскинуть оружие но мозг сразу дал команду отбой. И Шольке снова двинулся вперёд, обходя кровать стоящую в центре спальни. Сделав всего несколько шагов и заглянув за неё оберштурмфюрер почувствовал как ноги сделались ватными а желудок едва не выблевал ту еду которую он успел туда закинуть перед штурмом моста. Схватившись левой рукой за деревянную спинку кровати и отведя взгляд Гюнтер шумно сглотнул, как робот прошёл обратно до чудом уцелевшего стула и сел на него, дрожащими руками нащупывая на поясе фляжку. Отвинтил крышку, закрыл глаза и разом выдул почти половину воды, отчаянно жалея что в ней не шнапс..

Семи- или восьмилетний мальчик лежал именно там. Точнее, то что от него уцелело.. Видимо, граната взорвалась как раз когда он к ней подбежал и безжалостно исковеркала детское невинное тело. Правую ногу оторвало у самого паха, левая висела на тонкой полоске кожи. Вместо правой руки торчала белая локтевая кость, густо обагренная кровью из разорванных связок и сосудов. Живот и грудь ребёнка буквально разорвало взрывом вплоть до разломанных костей и вывернутых сизых внутренностей. Лишь левая рука и лицо мальчика не пострадали. Скорее всего, тот из любопытства подбежал к упавшей гранате и та, взорвавшись, отбросила его за кровать, заодно нашпиговав осколками старую бабушку. Он смотрел прямо на оберштурмфюрера и его полный боли взгляд жёг как раскалённое железо. Моргнув и попытавшись что-то сказать ребёнок закрыл глаза и чуть вздрогнул, выплюнув изо рта порцию крови. А потом просто перестал дышать..

Шольке знал что "картофелемялка" не обладает большим радиусом разлёта осколков, так же как и их количеством, но именно в этот раз всё сложилось самым неудачным для всех образом. В голове стало пусто, вообще никаких мыслей, словно разум закоротило и он завис, дожидаясь перезагрузки. Гюнтер сидел на стуле, уставившись в стену, и бездумно подносил фляжку к губам, не замечая что та уже опустела. Шок оказался настолько силён что задавил собой те чувства которые он мог бы испытывать в такой ситуации - боль, горе, ненависть к войне и т.д. Было вялое желание чтобы его просто не трогали но что-то мешало окончательно погрузиться в себя, переживая случившееся..

– ...Командир? Командир?!
– кто-то тряс его за плечо и Шольке с трудом смог сфокусироваться на чьём-то знакомом лице, которое заглядывало ему в глаза. Потребовалось несколько секунд чтобы он узнал встревоженное лицо "Сосиски".
– Оберштурмфюрер, что с вами?

Великан-огнемётчик стоял на пороге спальни и недоумённо смотрел то на него то на пустую фляжку, которую Гюнтер раз за разом подносил ко рту. Из-за его широкой спины почему-то появился Ханке и тоже удивлённо застыл рядом, как и ещё пара эсэсовцев. Шольке же аккуратно закрыл посудину, взял в руки пистолет-пулемёт и спокойно ответил, чувствуя что язык существует отдельно от него:

– Со мной? Ничего. Просто я сейчас ребёнка убил. Его гранатой разорвало, за кроватью лежит.

От услышанного остолбенели все. Проняло даже Рауха, он аж глаза выпучил. Ханке побледнел и растерянно огляделся, задержав взгляд на мертвой старушке:

– Какого.. какого ребёнка?

Видимо, они не поверили и оберштурмфюрер решил уточнить:

– Мальчик, лет семь-восемь. Я думал тут англичане, бросил гранату а здесь ребёнок.. Ноги почти оторвало и половину правой руки.

Поколебавшись, гигант грузно протопал к кровати и заглянул за неё. Застыл. Снял шлем, потоптался на месте, а потом посмотрел на всех какими-то дикими глазами. Снова кинул взгляд туда где лежал мальчик и деревянной походкой вышел из спальни, ничего никому не сказав.