За тебя, Родина!
Шрифт:
Кажется, так до конца не поверив, отрядный Гаврош решил сам убедиться в словах командира, несмотря на то что кто-то из солдат предупреждающе сказал:
– Эрих, не надо! Не ходи туда!
Но тот словно не услышал совета и, как загипнотизированный, обошёл кровать, под равнодушным взглядом Гюнтера. Шольке чувствовал как внутри него что-то сжалось в очень тугую пружину, будто вот-вот его самого разорвёт на части. Вот только страха не было никакого. Вообще ничего не было.
Он спокойно смотрел как бевербер всхлипнул и в следующий момент парня буквально вывернуло наружу. Согнувшись и кашляя тот выронил из рук оружие и начал блевать прямо на постель, схватившись за спинку кровати обеими руками. К Ханке бросился один из эсэсовцев а Шольке вдруг вспомнил что ему надо командовать людьми и встал на ноги.
С
Оставив бевербера и остальных в спальне оберштурмфюрер вышел в коридор квартиры, привычно проверил "МР-38", количество магазинов к нему и гранат. "Сосиска", судя по звукам, зашёл в туалет или в ванную, а его брат Карл осторожно выглядывал из проёма квартиры.
Вдруг раздался знакомый хлёсткий звук очереди английского "Bren" и пулемётчик, вздрогнув, как подрубленное дерево на ослабевших ногах вывалился наружу. Его "MG-34" с грохотом упал на пол. Убит, спокойно отметил Гюнтер. И тут же схватился за его ноги, втаскивая назад. У него получилось, но перед этим британец успел опять всадить в Карла очередь, словно не поверив что тот мёртв.
Уже в прихожей Шольке перевернул его на спину и убедился в своей правоте. Пуля попала в верхнюю часть переносицы, пробила её и застряла в голове, наверняка разрушив мозг. Старший Раух погиб мгновенно, на его лице так и осталось слегка удивлённое выражение, словно он никак не мог поверить в свою смерть.
В следующее мгновение сзади него раздался такой рёв что у Гюнтера заложило в ушах. Рывком обернувшись оберштурмфюрер увидел как только что вышедший из ванной "Сосиска" с абсолютно безумным взглядом смотрит на тело брата и издаёт тот самый рёв.
Как разъярённый медведь он кинулся к Карлу и стал трясти его, словно пытаясь заставить того очнуться:
– Карл!!! Ка-а-арл!!! Да очнись же!!! Ты же жив?!! Я знаю что жив!!! Ты не можешь умереть, братишка!!! Как же это?.. Что же я матери нашей скажу?..
– растерянно спросил огнемётчик, повернув к Гюнтеру залитое слезами перекошенное лицо.
– Она ведь наказала мне беречь Карла, командир?! Ка-а-а-арл!!!!
– снова заревел он, принимаясь трясти безжизненное тело.
И прежде чем Шольке успел хоть что-то сделать "Сосиска" вскочил на ноги и принялся ожесточённо отстёгивать с пояса раструб своего огнемёта, продолжая то ли рычать то ли реветь. Остальные солдаты растерянно стояли рядом, не зная чем помочь. Гюнтер, несмотря на своё собственное состояние, догадался что тот задумал и заорал:
– Держите его! Валите на пол! Сейчас же!
Но его команда чуть запоздала. Младший Раух, совсем потеряв голову от горя и ярости, наконец, отстегнул раструб и ринулся к выходу, явно намереваясь попытаться отомстить британцам за гибель брата. На его пути был только сам оберштурмфюрер и он не колебался.
Шольке накинулся на своего обезумевшего подчинённого и со всей силы обхватил его широченные плечи, пытаясь удержать великана на ту пару секунд что потребуются его людям чтобы помочь ему. Гюнтер был высок и силён по сравнению со многими другими мужчинами, но в этот раз физические кондиции не помогли. Над ухом снова раздалось звериное рычание а затем чудовищная сила буквально оторвала его от мощного тела огнемётчика и ударила спиной о стену.
Такой толчок не только выбил из него весь дух но и почти лишил сознания, даже шлем лишь ненамного смягчил столкновение со стеной. Застонав от боли оберштурмфюрер сполз по стене вниз и как сквозь туман видел образовавшуюся на полу рядом с ним кучу-малу. На Рауха накинулось пять или шесть эсэсовцев, вцепившись в него как псы в кабана на охоте. Рыча, тот пытался выбраться, отрывая от себя солдат, но дело спас сорванец Ханке, случайно или специально оказавшись в ногах гиганта. Тот споткнулся об него и с грохотом свалился на пол, едва не придавив одного из бойцов. Тут дело пошло легче, несмотря на то что баллон на спине "Сосиски" мешал его нормально держать. Навалившись на него
всем скопом эсэсовцы мутузили огнемётчика и через пару минут тот почти затих, издавая звуки похожие на сдавленные рыдания.Гюнтер с трудом смог подняться на ноги, опираясь о стену. В глазах всё плыло словно после хорошей контузии, зато в голове чуть прояснилось. Моральное отупение и шок, нахлынувшие на него после того как он увидел что случилось с погибшим мальчиком, отступили и Шольке снова стал единым целым, слив две свои личности в одну. Как ещё до переноса ляпнул Алекс: "Клин клином вышибают!" Правда, и в Германии есть почти такая же по смыслу пословица. Страшно представить что он мог натворить в таком состоянии если бы не приступ бешенства Рауха. Нет, последствия от невольного убийства ребёнка никуда не пропали, Шольке сильно подозревал что они ещё проявятся, но в данный момент ему чуть полегчало. Главное, полностью сосредоточиться на войне и тогда будет меньше времени вспоминать ту спальню..
"Сосиска" окончательно затих, содрогаясь в рыданиях, и сильно помятые эсэсовцы начали вставать с него, поправляя форму и обмениваясь понимающими взглядами. Все видели что случилось и не испытывали к великану злости за свои ушибы и синяки, благо обошлось без разбитых и сломанных костей.
Глубоко вздохнув, Гюнтер обвёл всех своих подчинённых взглядом и заговорил, спокойно и размеренно:
– Так, слушать меня внимательно! Сейчас мы пойдём и добьём этих англо-французских засранцев, которые убили нашего Карла! Их уже немного осталось но, думаю, сражаться они станут до конца, как и положено настоящим солдатам! Запомнить накрепко - больше никто из вас здесь умереть не должен! Понятно?! И так мы потеряли кучу людей на улице, кроме бедняги Карла, и я не хочу чтобы их число прибавилось! Поэтому! Действуем вдвойне осторожно! Патроны есть, гранаты тоже! А значит вычищаем этот проклятый дом начисто, чтобы ни один англичанин или француз не смогли в нас выстрелить! Но!.. Если видим гражданских, или подозреваем что они находятся в какой-то комнате, то зовём любого бойца кто знает английский или французский! Наш Ханке, кстати, знает оба..
– похвалил он слабо улыбнувшегося польщённого Эриха.
– Те кто не знает английский, запомните фразу что должны кричать вы сами - "If there are women and children, go out! We won't shoot!" Это означает что мы не будем стрелять в женщин и детей, пусть выходят к нам! Повторите её про себя по пять раз каждый! Я не хочу чтобы вы случайно повторили мою ошибку, поэтому будьте очень внимательны! Вопросы?
– Командир, а если они станут стрелять из квартиры, мы её забросаем гранатами а потом там окажутся гражданские?
– спросил кто-то из солдат.
– Что тогда?
– Тогда вы всё сделаете правильно!
– твёрдо ответил Шольке.
– В этом случае вся вина за их гибель ляжет только на самих врагов, за то что оставили здесь мирных жителей. Ещё вопросы?
Больше вопросов не оказалось и Гюнтер занялся деталями плана который в теории позволял окончательно захватить дом без потерь. Или, по крайней мере, без больших. Люди наскоро проверяли оружие, перезаряжали его, словом, готовились.
Огнемётчик, видимо, полностью смирившись с потерей, тяжело поднялся с пола и, ни на кого не глядя, тоже стал механическими движениями осматривать своё горючее хозяйство. Его опухшее лицо ничего не выражало и Шольке мог только догадываться что творилось у гиганта в душе. Наверняка ничего хорошего, но вот проводить сеанс психоанализа сейчас точно не время. И поэтому он ничего ему не сказал когда тот, закончив с раструбом и баллоном, подобрал с пола сиротливо лежавший пулемёт брата. Крепко обхватил его своими широкими лапами и мрачно уставился в проём двери, ожидая команды на штурм. Оберштурмфюрер не стал тянуть и начал действовать..
Вываливаться в коридор толпой было бы верхом глупости, гранату не докинешь, поэтому пришлось использовать метод ловли на живца. И приманкой должен был стать он сам. Не сказать что Гюнтеру так уж хотелось ей быть но и доверить эту роль другому после гибели Карла ему не улыбалось. К тому же весьма кстати он вспомнил про свой дар регенерации который, к счастью, после Берлина почти не использовался. И Слава Богу! Так что выжить даже в случае самого неблагоприятного развития событий у него куда выше шансов чем у любого другого.