За три мгновения до свободы. Том 2

Получив известие, Конер Термз бросился во дворец. Не обращая внимания на положенные Протоколом церемонии, на испуганные лица придворных и неловкие попытки обескураженной охраны соблюсти возложенные на них обязанности, Лорд Термз, не останавливаясь, проследовал через залы и галереи дворца и так же, не снижая скорости, неудержимым тайфуном ворвался в кабинет Канцлера, чуть не снеся двери с петель.

– Какого черта, Гредли! – сорвавшимся с небес громом обрушился он на Сансина. – А, и ты здесь! – заметил Термз сидящего чуть в стороне Вьера. – Отлично!

– Простите, Лорд Термз, – услышал Конер за спиной робкий и явно запоздавший голос караульного, – Лорд-Канцлер не велел никого пускать.

– Пошел вон! – вне себя от злости заорал Термз и с грохотом захлопнул двери перед носом опешившего караула, а затем снова обрушился на Канцлера. – Ну что, доигрался? Безмозглая ты скотина! Ты что думал, они все это так просто проглотят? А ты? – перевел свой гнев на Чизена Термз. – Тоже мне, хорош Гвардеймейстер! Скажи мне, как со всей твоей никчемной шпионской сетью можно было такое прощелкать? Где ты был год назад, полгода? Где ты был хотя бы месяц назад? Тогда еще можно было хоть что-то сделать, пока они не соединились. А сейчас Мидли, Дорнел, Татли, Файс и Лондли – все они уже со своими дружинами в Ширвудстоуне, – перечисляя имена, Термз загибал пальцы на руке, и теперь перед самым носом Вьера маячил его массивный кулак. – Этот паршивый негодяй Ширл уже успел вооружить их до зубов и сам присоединился к ним со своим отрядом. Почему я, мать твою, узнаю это не от тебя, сукин ты сын?

Лорд-Канцлер сжался в своем кресле с видом поджавшей хвост побитой собаки, ожидающей очередного удара уже занесенной хозяином палки. Спроси его в этот момент, чего он боится больше – надвигающейся армии Ширла или гнева Конера Термза, он не смог бы с полной определенностью ответить на этот вопрос. Скорее всего, второго больше, потому как армия еще где-то там, а Термз – вот он, прямо перед ним. Настолько близко, что Сансину даже пришлось отереть платком лицо от долетевших до него гневных брызг.

Лорд-Гвардеймейстер держался куда лучше. Но и он, хоть и старался внешне сохранить достоинство, мало в этом преуспел. Его пунцовое лицо и опущенные глаза со всей ясностью свидетельствовали об осознании им справедливости упреков Термза.

В довершение ко всему выяснилось, что им нечего противопоставить войску шести Лордов. Оказалось, в Эссентеррии нет регулярной армии. Точнее, армия была, но она так долго ни с кем не воевала, не принимала участия ни в каких походах, военных конфликтах и даже учениях, что напрочь утратила способность воевать, а самым опасным местом службы стал камбуз. Только там до сих пор нет-нет, да и проливалась кровь, да и то, только когда зазевавшийся новобранец по неосторожности резал палец ножом для чистки картофеля. Прослышав о надвигающейся опасности, армия разбежалась по необъятным просторам Эссентеррии. Никого из служилых не радовала перспектива умирать из-за не поделивших власть и собственность Лордов.

Не радовала она и простых воинов с противоположной стороны. Умирать им тоже не хотелось. Но шансов у них все же было куда как больше, да и маячило щедрое вознаграждение, обещанное их хозяевами – Лордами в случае благоприятного исхода. И потому вчерашние крестьяне и мастеровые, сегодняшние солдаты повстанческой армии, хоть и без энтузиазма, но и без особого ропота следовали за своими предводителями.

За все время повстанцы не встретили никакого сопротивления. Везде их ждал радушный прием, какой и подобает народным героям – освободителям. Это давала свои плоды огромная подготовительная работа, проведенная Натаном Ширлом.

Единственной силой, способной хоть как-то противостоять надвигающейся опасности оставался Гвардерион. Только там еще были воины, владеющие оружием и имеющие представление о воинской дисциплине. Каждый гвардеец стоил нескольких солдат повстанческой армии. Но соотношение сил было слишком неравным. Это понимали все – и Сансин, и Термз, и тем более Вьер. Скорее всего, это понимали и восставшие Лорды, искренне уверившиеся в своей близкой и неминуемой победе.

– Как ни крути, а это наш единственный выход, – после долгого обсуждения заключил Термз. – Народ нам не поднять. Слишком озлоблены на нас люди после всех ваших реформ, Лорд-Канцлер. Если даже мы и сгоним их силой, неизвестно, против кого они завтра повернут свое оружие. Нет, своими руками вооружать толпу и усиливать противника было бы безумием. Есть еще гарнизон Крепости. Там выучка на высоте. Но их мало, и они далеко. Слишком далеко, чтобы успеть. Поэтому вся надежда на Вас, Чизен. Вы должны нас спасти от неминуемой гибели.

– Я? – переспросил Вьер. – Но-о-о-о… У меня слишком мало воинов. Армия Ширла превосходит нас в десятки раз. Я не вижу, как мы можем…

– Зато я ясно вижу, – перебил Термз, – что с нами будет, если Вы не сможете! В дворцовом парке достаточно деревьев, чтобы вздернуть на них каждого из нас. Каждому по дереву. Вы на каком дереве предпочитаете болтаться, Гредли, на дубе или на осине, как Иуда?

Гредли тихонько заскулил, еще сильнее вжимаясь в кресло.

– У нас нет выхода, Чизен. Ваш Гвардерион либо спасет всех нас, либо… Обещайте им все, что угодно, любые награды, любые деньги. Но завтра они должны выйти навстречу Ширлу и сделать невозможное. Каждый из них должен драться, как стая разъяренных львов. И они должны победить. Не знаю как, но должны. И еще, проследите, чтобы среди них не оказалось трусов или сомневающихся. Таких оставьте в казармах. От одного труса на поле боя вреда больше, чем от целого полка неприятеля. И да, сами тоже не езжайте, пусть их ведет Вэйд. Так надежнее.

Глава 35. Снег перед Рождеством.

Они выступили из Горсемхолла на рассвете.

Всю ночь шел снег, какой бывает только перед Рождеством – мягкий, пушистый и невесомый, белый-белый, как… как снег перед Рождеством. Не было в этом мире ничего, способного сравниться с его белизной. Казалось, сами небеса делились с Землей частичкой своей непорочной чистоты, приуготовляя ее к встрече с Младенцем. И Земля, видимо, чувствуя вину за ту, самую первую встречу, когда не смогла предложить ничего лучше мрачного вертепа, наполненного запахом прелого сена и свежеисторгнутого навоза, теперь с благодарностью принимала помощь небес и облекалась в чистый белоснежный подвенечный наряд невесты, с трепетом ожидающей своего Жениха. Снег покрывал все ее несовершенства. Все грязное, серое и неприглядное исчезало под его сияющей белизной, на несколько дней превращая этот грешный мир в добрую рождественскую сказку. Снег проникал всюду, не оставляя черноте ни малейшего шанса. Каким-то чудесным образом проникал он даже в души людей, обеляя и пробуждая их ото сна, воскрешая в глубинах человеческих сердец по-детски наивное предощущение приближающегося чуда.

В этом году это был первый снег. Зима пришла рано, но пришла как будто не вся, позабыв о главном своем атрибуте. Стылые ветра и морозы зашевелились уже в ноябре. Деревья, совсем недолго блиставшие золотом и багрянцем, быстро растеряли свой королевский шик, обредели, осыпались и теперь стояли, постанывая от холода и стыда, тщетно пытаясь прикрыть свои озябшие обнаженные тела тонкими скрюченными ветвями. Порыжелая трава осела и поникла, открывая взору темные проплешины голой земли. Ее тоже атаковала стужа. Сначала несмело, по ночам, она покрывала ее тонкой коркой хрупкого прозрачного льда, днем исчезавшего под все еще теплыми лучами осеннего солнца. Но ночи становились все длиннее, а тепла оставалось все меньше. И в один из дней дорожная грязь, вымешенная сотнями человеческих ног и исполосованная следами проезжавших телег, так и застыла промерзшими насквозь окаменелыми ухабами, хранящими следы последних осенних путников до первых весенних оттепелей. Как и деревья, земля стыла и ежилась под холодными ветрами, лишенная снежного покрывала. Даже реки и озера, затянутые сине-черным льдом, казались озябшими и несчастными.

Все ожидало снега. Но снега не было до этой самой ночи. И вот, снег пошел. И оттого ощущение близкого чуда стало намного острее и явственнее. И оттого же так остро и явственно ощущался контраст между замершим в трепетном ожидании белоснежным миром и мрачно черным отрядом Гвардериона, вышедшим из ворот Горсемхолла.

Прежде чем закрыть городские ворота, седой, но еще не одряхлевший стражник бросил последний взгляд вслед удаляющимся воинам. Город оставался без защиты. А это значило, что, в случае вполне вероятной неудачи гвардейцев, армия восставших Лордов неминуемо придет сюда. И тогда останется одно из двух: либо умереть в безнадежных попытках защиты города, либо открыть ворота, спасая собственную жизнь, но обрекая при этом на погибель своих нынешних правителей. Стражник свой выбор для себя уже сделал. И это был не первый вариант. У ушедших за ворота вариантов уже не было.

Гвардейцы двигались вперед по заснеженному полю, нарушая его девственную нетронутость. Копыта их вороных коней взрывали снежную белизну, перемешивая ее с замерзшей землей, и оставляли за собой уродливый грязно-серый след.

Деспол нагнал едущего впереди колонны Вэйда и повел своего коня рядом.

– О чем ты думаешь, Айрон?

– Снег…

– Снег?

– Да. Хорошо, что выпал снег.

– Думаешь, он нам поможет?

– Думаю, хорошо, что он выпал.

Некоторое время они двигались молча. На этот раз тишину нарушил сам Вэйд.