За три мгновения до свободы. Том 2
Шрифт:
Проведя масштабные исследования, ученые сделали неутешительный вывод, что причиной всему – бесконтрольное и бездумное отношение человека к водным ресурсам. В частности, в отчетах, отправленных в Горсемхолл, отмечалось, что «естественные природные водные ресурсы, вопреки существовавшему ранее мнению, крайне ограничены и при определенных обстоятельствах конечны. Их пополнение за счет естественного круговорота воды и других обычных источников не поспевает за уровнем потребления воды человеком. Свободный и неограниченный доступ к водным ресурсам, бесконтрольность в их использовании привели к дефициту водного баланса. Проще говоря, воды тратится больше, чем пополняется. Тысячи колодцев и скважин, через которые абсолютно бездумно и неограниченно выкачивается вода, привели к снижению уровня подземного водного горизонта. Естественное пополнение подземных вод не поспевает за темпами их выкачивания. Вследствие этого иссякли источники многих рек и ручейков, берущих свое начало из подземных водоемов. Те реки, которые все же не пересохли, нещадно
Снижение уровня подземного водного горизонта привело к тому, что в образовавшиеся пустоты стали поступать стоки, насыщенные металлами и минералами, вода с торфяных болот, богатая метаном, серой и продуктами гниения. Из-за этого качество воды в колодцах и скважинах значительно ухудшилась. Увеличилась концентрация вредных веществ и в обмелевших наземных водоемах.
Если не прекратить бездумное и безответственное отношение к водным ресурсам и немедленно не заняться их планомерным восстановлением, процесс грозит стать необратимым, что неминуемо приведет к настоящей катастрофе».
Заключение ученых повергло Эссентеррию в шок, сменившийся паникой и отчаянием. Только Лорд-Канцлер нашел в себе силы не поддаться всеобщему настроению. В эти дни он стал воплощением спокойствия и уверенности в благоприятном исходе. Лорд Сансин во всеуслышание заявил, что корень проблемы кроется в чрезмерной доступности воды.
– То, что дается нам даром, нами обычно не ценится, – прозвучало в его обращении к народу. – В эти трудные минуты мы вдруг осознаем очевидные вещи. Настолько очевидные, что мы о них даже и думать забыли! Что может быть дороже воды, дающей нам жизнь? Измученный путник в пустыне готов отдать за один единственный глоток все, что имеет. Все его состояние не стоит одного этого глотка, который позволит ему выжить. Сегодня мы рискуем стать таким путником, но не в пустыне, а в своей собственной стране. Вода бесценна, но она не стоит нам ничего! Мы тратим ее не столько, сколько нам необходимо, а столько, сколько хотим, ничуть при этом не задумываясь. Каждый, кто хочет, может запросто выкопать себе хоть несколько колодцев, а потом разбазаривать драгоценную воду направо и налево. Посмотрите, к чему это привело! Может, пора остановиться? Может, уже пора сказать «Хватит!» этому безумию? Ради будущих поколений нам стоит прекратить этот беспредел. Каждый из нас должен задуматься, какую страну он хочет оставить своим детям и внукам. Я хочу, чтобы мои дети жили в счастливой стране и не испытывали недостатка в воде. Я хочу, чтобы мои дети жили! И поэтому я говорю «Нет!» бесконтрольному использованию водных ресурсов! Только то, за что приходится платить, мы начинаем ценить и беречь. Поэтому я вышел с предложением, и Совет Лордов меня поддержал, о введении платы за пользование водными ресурсами. Если каждый колодец будет нам чего-нибудь стоить, мы уже не станем так безумно их множить. Если мы будем знать, что заплатили за дождевую воду, мы не позволим ей так просто утекать в никуда. Мы станем ее ценить и бережливей к ней относиться, мы будем собирать ее излишки для полива наших посевов в засушливые дни, чтобы уменьшить забор воды из рек и водоемов. Но этого мало! Нужна масштабная, планомерная, целенаправленная работа по восстановлению и поддержанию водных ресурсов. А это большие деньги. И источником их станут те сборы за воду, которые мы вводим. Будьте уверены, что собранные с населения средства за пользование водными ресурсами не утекут, как вода сквозь пальцы. Все они без остатка будут направлены на сохранение этих ресурсов. Отвечать за это будет специальный Водный департамент, который начнет свою работу уже совсем скоро, и я уверен, мы все с вами в самом ближайшем будущем ощутим на себе благотворные результаты его такой важной и нужной работы.
Народ, уставший от нехватки воды и напуганный перспективой ее полнейшего исчезновения, с радостью воспринял весть о том, что проблема наконец-то начала решаться на самом высоком уровне. И даже вновь введенная плата за воду осознавалась как жизненная необходимость.
Оперативно созданный Водный департамент начал свою бурную деятельность. К вопросу подошли со всей основательностью. Во всех, даже самых отдаленных уголках Эссентеррии, были исчислены и взяты на учет все колодцы и скважины. За каждый из них, даже вырытый на собственном участке собственными же руками, теперь полагалось вносить ежемесячную фиксированную плату. Общественные колодцы, располагавшиеся на городских улицах и площадях, тоже стали платными. Воду из них стали выдавать в строго отведенные часы, а приставленные к ним сборщики взимали плату за каждое набранное ведро.
Чуть легче было жителям городов и поселений, расположенных в непосредственной близости от рек и озер. Проконтролировать или как-то ограничить количество потребляемой ими воды было крайне сложно. Поэтому для них просто ввели фиксированный сбор за «близость естественных водных источников», к которому для владельцев земельных наделов добавили еще и плату за «использование водных ресурсов для осуществления полива». Конечно, избежать последнего можно было, перекрыв имеющиеся оросительные каналы и отводы. Служители Водного департамента фиксировали отсутствие забора воды для орошения и освобождали такие участки от сборов «за полив». Но лишь немногие землевладельцы
отваживались на подобный шаг, так как это лишало их уверенности в урожае и ставило в зависимость от количества выпадающих осадков.Осадки, к слову, тоже исчислялись Водным департаментом. Департамент вел точный подсчет выпавших осадков и взимал с землевладельцев плату за «дождевое орошение посевов». Зависел ее размер от площади участка и количества прошедших дождей. По замыслу главы Водного департамента это должно было стимулировать фермеров к установке специальных емкостей для сбора и хранения дождевой воды, которую можно было использовать в период засухи.
Досталось и тем, кто использовал водные источники в своей повседневной работе, даже если при этом не было ее фактического потребления. Владельцы водяных мельниц, шхун, паромов, лодок и судов и даже простые рыбаки вынуждены были платить за «использование водных ресурсов для осуществления профессиональной деятельности».
Следует ли говорить о том, что столетиями украшавшие площади Горсемхолла фонтаны вообще оказались «вне закона» и теперь уныло взирали своими пересохшими соплами в нависшее над ними небо и напоминали случайным прохожим о временах, когда можно было не задумываться о цене каждого выпитого глотка.
Понемногу ситуация с водой стала выравниваться. Пересохшие было источники вновь стали наполняться, речушки возвращаться в свои русла. Воды стало больше, вода стала чище. Все стали связывать это с эффективностью предпринятых Водным департаментом мер. Действительно, люди стали экономить, стали меньше потреблять. Они зарывали свои колодцы, договариваясь с соседями о совместном использовании одного источника на несколько семей. Как это ни казалось поначалу смешным, фермеры стали собирать дождевую воду, зарывая в землю емкости и устраивая целые сети из дренажных труб.
Теперь люди платили за ограниченное потребление того, чем раньше неограниченно пользовались бесплатно, и при этом испытывали чувство благодарности Лорду-Канцлеру и Водному департаменту за своевременно предпринятые меры, позволившие нормализовать ситуацию с водой.
И лишь несколько человек во всей Эссентеррии знали, что истинная причина улучшения заключалась не в зарытых колодцах, не в дренажных емкостях на полях, не в специальных мероприятиях Водного департамента, а в завершении тайной миссии Гвардериона. Ставшие на некоторое время землекопами и лесорубами гвардейцы расчищали русла рек, заваленные рубленным лесом и камнями, разбирали плотины и дамбы, преграждавшие свободный ток рек, перекрывали каналы, идущие от застоявшихся зловонных болот к рекам и озерам, собирали на подводы оставшиеся мешки с отравой. Они возвращали в исходное состояние все то, что успели завалить, перекрыть и испортить. А затем и сами возвращались домой, чтобы снять с себя изрядно поднадоевшие рабочие обноски, облачиться в свои зловещие черные балахоны и предстать перед Гвардеймейстером для получения положенного за успешное выполнение задания щедрого вознаграждения.
Удачное развитие событий с водными сборами вдохновило Лорда Сансина на новые свершения. Не успел народ Эссентеррии прийти в себя и порадоваться возвращению к нормальной жизни, как страна содрогнулась от новой напасти. То тут, то там люди стали травиться выпивкой. Конечно, такое случалось время от времени и раньше. Докатившиеся до крайней черты пропойцы, не разбираясь, вливали в себя все, что горело, мутило разум, сбивало с ног или просто дурно пахло. Не всякий из напитков, обладающий подобными свойствами, сочетался с живым человеческим организмом и зачастую стремился излиться обратно бурным цветным потоком, перемежавшимся с нецензурной бранью. И это был не худший из возможных вариантов. Иногда такое пойло просто убивало. Конечно, всякая, а тем более, неестественная смерть достойна сочувствия и сожаления. Но смерть от сомнительной выпивки в Эссентеррии всегда считалась уделом вконец опустившихся, никчемных, потерянных и никому, даже себе самим не нужных забулдыг. Уходили из жизни они так же незаметно, как и жили. Одинокая мать, если таковая еще имелась, пускала скупую слезу, измученные домочадцы облегченно вздыхали, тело закапывали на окраине кладбища и благополучно о нем забывали. Общество же вообще не замечало произошедшего.
Но теперь было совсем другое дело. Не пьяницы, не заядлые выпивохи, а вполне себе обычные, иногда очень даже респектабельные люди, зашедшие в хорошую и давно известную рюмочную опрокинуть по какому-нибудь достойному поводу стопку-другую чего-нибудь горячительного, придя домой, вдруг ощущали недомогание и через какие-нибудь час-полтора уже отражали остекленевшими глазами перепуганные лица своих домашних, тщетно пытавшихся нащупать их пульс или разглядеть следы испарины на поднесенном к полуоткрытому рту зеркальце.
Иногда умирали в тавернах и кабаках, иногда прямо на улицах по пути домой. Случалось, что отдавали душу на званом ужине или на поминках такого же безвременно ушедшего бедняги. Умирали плотники и рыбаки, ремесленники и крестьяне, купцы и сборщики налогов, умирали в городах и селах, утром и вечером, днем и ночью, умирали любители вина и пунша, водки и выдержанного коньяка, рома и бренди, виски и джина, гибли везде и пугающе много. Народ был возмущен и напуган. Возмущен тем, что все лавки, рынки, купеческие торговые ряды, винные погреба, таверны, кабаки и ресторации были наводнены смертельной отравой, а напуган осознанием того, что, несмотря на все происходящее, эссентеррийцы пить не бросят. Никогда и ни при каких обстоятельствах!