За все надо платить

— Ничего страшного, — мрачно усмехнулся Дилан. — Иногда мне самому кажется, что я рехнулся. — И он уставился в окно на пожелтевшие, высохшие, но все еще держащиеся на ветках листья.

— Дилан, — сочувственно проговорила Кили, — ты не рехнулся. Просто тебе действительно пришлось нелегко.

Она подошла к нему и попыталась обнять, но Дилан оттолкнул ее, словно ее объятия были ядовиты.

— Оставь меня в покое! Все ты врешь! Не надо мне твоей жалости!

Кили сжала кулаки, пытаясь успокоиться, и пошла к двери.

— Хорошо, я оставлю тебя в покое, — бросила она через плечо, чтобы не встречаться с его озлобленным взглядом. — Только прибери в комнате, я не выношу беспорядка.

Когда зазвонил телефон, Кили спускалась вниз, сняв трубку, она услыхала ласковый, нерешительный голос:

— Кили, это Бетси. Я понимаю, уже поздновато для приглашения, но не согласилась бы ты с детьми присоединиться к нам с Лукасом сегодня за ужином? Наша кухарка приготовила прекрасный ростбиф…

Кили тотчас же подумала о Дилане. Она не сомневалась, что он не захочет идти в гости, но сейчас ей было уже все равно.

— Бетси, ваше приглашение как нельзя вовремя! Мне просто необходимо выбраться отсюда. Эти стены меня душат.

Они договорились о времени, и Кили повесила трубку, чувствуя себя чуточку менее одинокой и подавленной, чем раньше. Если бы только Дилан согласился поехать и вести себя прилично за ужином, все было бы просто чудесно. Кили вернулась в холл. Наверху стоял такой грохот, словно Дилан швырялся мебелью.

— Дилан! — позвала она.

— У меня уборка! — сердито прокричал он.

— Спустись сюда, мне надо с тобой поговорить.

Наверху хлопнула дверь, и круглая, как футбольный мяч, голова Дилана показалась над перилами.

— Ну, чего? — спросил он.

— Лукас и Бетси пригласили нас на ужин, и я сказала, что мы пойдем.

— Ну уж нет! — ответил он. — Только не я.

— Почему нет? Они же твои дедушка и бабушка.

— Они мне никто!

— Дилан! — воскликнула она.

— У меня одна бабушка. Вот и все.

«Спорить бесполезно», — поняла Кили. Фактически он был прав, и не стоило даже пытаться убедить его, что он должен испытывать какие-то чувства к Уиверам.

— Хорошо. Прекрасно. Они не твои дедушка и бабушка…

— Они даже Эбби не приходятся дедушкой и бабушкой, — продолжал Дилан, чувствуя себя отомщенным, — если прикинуть, сколько лет было Марку, когда они его усыновили.

— Дилан, прекрати! За… замолчи.

— Ты хотела сказать «заткнись»?

— Дилан, — настойчиво повторила Кили, стараясь не повышать голос, — мне необходимо выбраться из этого дома, пообщаться с людьми.

— Не хочу я к ним ехать. Никогда не знаю, что какой вилкой есть.

Уиверы действительно придерживались несколько чопорных традиций, в которых была воспитана Бетси. Сам Лукас вырос в рабочей семье, но хорошо приспособился к изысканным манерам, принятым в семье жены. И все-таки они были милыми людьми, а вовсе не снобами. Бетси, робкая и застенчивая, отличалась такой заурядной внешностью, что ее можно было счесть почти дурнушкой.

— Тебе было бы не вредно хоть на один вечер вспомнить о хороших манерах, — сказала Кили. — К тому же Уиверы были очень добры к нам.

— Мне надо уроки делать, — заупрямился Дилан. — Джейк сказал, что я могу прийти к нему вместе делать уроки.

— Какие уроки?! Тебя же отстранили от занятий в школе. Это означает, что ты должен сидеть дома, а не развлекаться с друзьями.

— Я не собираюсь развлекаться. Я собираюсь делать уроки. Это ты идешь развлекаться.

— Дилан…

— Я не хочу отставать от программы. Учителя набросятся на меня, как волки, когда я вернусь.

— Позаниматься можно и здесь, — отрезала Кили. — Ты никуда не пойдешь ни сегодня вечером, ни во все остальные дни, пока не вернешься в школу. Это мое последнее слово. Либо ты едешь со мной к Уиверам, либо сидишь дома.

— Я туда не поеду, — отчеканил он сквозь зубы.

— Тогда мне придется позвонить Уиверам и отменить…

— Ну, конечно! Ты же мне не доверяешь! Разве ты можешь оставить меня дома одного?

Кили возмущенно вздернула подбородок, но в глубине души вынуждена была признать его правоту.

— Ты не можешь отрицать, что в последнее время не давал мне оснований доверять тебе.

— Я останусь дома, — пообещал Дилан. — Позвоню Джейку, он мне продиктует, что нам задали, и буду делать уроки.

Кили вздохнула. Она прекрасно понимала, что не сможет удерживать его пленником в доме. Но ей нужно было узнать, готов ли он уважать установленные ею границы, а для этого придется оставить его дома одного. Пусть докажет, на что он способен, как бы ей ни было страшно, что он ее разочарует. Она помедлила, не зная, на что решиться.

— Ты проголодаешься…

— Я могу сделать бутерброд.

— Конечно, можешь.

— Ну так поезжай. Ты же хочешь ехать, так езжай.

Кили была просто не в силах продолжать спор. Если она заставит его поехать к Уиверам, он замкнется в угрюмом молчании, и всем будет неловко. И хотя Уиверы наверняка проявят понимание, подвергать их такому испытанию было бы просто несправедливо с ее стороны.

— Ну, хорошо, — устало сказала Кили. — Можешь остаться дома.

— Какое облегчение! — горько заметил Дилан.

— Не испытывай мое терпение, — предупредила Кили, качая головой.

Он повернулся к ней спиной и скрылся в комнате. Через секунду дверь за ним захлопнулась. Можно было пойти за ним следом, выбранить его, можно было передумать и отказаться от ужина в гостях. Но какой смысл в новой ссоре? «Пусть побудет один», — сказала она себе.

Вернувшись в кухню, Кили позвонила в контору доктора Стоувера и договорилась о встрече на следующий день. Потом переоделась, провела щеткой по волосам, собрала детское питание Эбби и несколько игрушек.