За вуалью

— Это наш новый сосед, — быстро сказала я, невинно улыбнувшись папе. — Я встретила его вчера.

— Ты — сын Найтли? Я не знал, что у них есть сын, — сказал мой папа.

Джей напряженно улыбнулся.

— Я — друг семьи. Снимаю комнату в доме на время.

— Я хотела показать ему Портлэнд, — сказала я, вспомнив приглашение на кофе.

Папа вскинул бровь и оглядел меня. Я собиралась напомнить, что мне восемнадцать, порой приходилось так делать. Но я не могла винить папу за желание защитить меня.

— Хорошо, — сдался с неохотой он. — Я сделаю каннелони, так что вернись к ужину.

— Вернусь, — я прошла мимо него и вышла к Джею. Тот вежливо помахал моему папе, и мы пошли по дорожке.

Дверь за нами закрылась, и Джей сказал:

— Твой папа всегда такой?

— Он не любит незнакомых мужчин, что приходят и зовут меня на кофе, — сообщила я, догоняя его. В груди была странная смесь волнения из — за близости Джея, но и спокойствия. Я нервничала, но не боялась, как в ночь, когда он втянул меня в Вуаль.

— Уверен, он скоро ко мне привыкнет, — сказал Джей.

— Или тебе придется приходить сразу ко мне в комнату, — сказала я. — Кстати, я решила перебраться оттуда. Я не могу там спать, особенно без Декса и Перри, и когда вы с Джейкобом согласились, что в моем шкафу портал в ад.

— Это умно, наверное, — сказал Джей только это.

— Мне нужна твоя помощь, чтобы перенести вещи, — осторожно сказала я, пока мы шли по улице. — Я не смогу одна.

Он прищурился, глядя на меня.

— Я помогал только что Найтли. Я сам еще не все вещи распаковал.

— Тогда ты опытный. Это хорошо, раз ты изгой по жизни.

Он замер.

— То, что я впервые на посту Якоба, не значит, что я не знаю, как вести себя в обществе, — он кивнул на бежевый Мерседес рядом с нами, на котором ездил Джейкоб. — Я даже могу отвести нас в центр.

— Джейкоб не против? — спросила я, глядя на дом Найтли, ожидая отчасти, что Джейкоб выбежит, потрясая кулаком и гремя золотыми часами.

Джей пожал плечами.

— Он в порядке.

Мне показалось, что Джей не должен был брать машину Джейкоба, но от этого Джей стал интереснее. Я вспомнила по прошлой ночи, что Джей был рискованным. Он выступил против Декса и Джейкоба. Может, все Якобы были такими, когда только начинали, но, раз я сама была беспокойной, так что мы нашли друг друга.

Но мы не были парой. Я напомнила себе, что он был моим хранителем. Джайлзом моей Баффи.

Он улыбнулся, открывая дверцу машины.

— Ты слышишь мои мысли? — спросила я, садясь на пассажирское место. Кожаное сидение заскрипело под моими голыми ногами, его нагрело солнце, и в машине было как в сауне, пахло шариками от моли, сигаретами и чем — то еще. Едва различимым, пряным. Я поняла, что так в моем сне пах Джей, жарко, пряно, первобытно, почти как феромон.

— Мысли? — спросил он. — Нет, я представил лицо Джейкоба, когда он не найдет свою машину.

Он завел машину, дизельный двигатель загудел, и мы покинули улицу, развернувшись так, что я ударилась головой о подголовник. Мы поехали ровно, удалились от домов.

Он все — таки неплохо умел водить.

Мы двигались по шоссе, направляясь в центр, и Джей был хорош за рулем. Казалось, поток машин и светофоры отвечают ему, а не наоборот. И он ехал так, словно знал город.

— Давно ты в городе? — спросила я. — Следишь за мной, — добавила я.

— Со смерти твоей матери, — сказал он.

Мои глаза чуть не выпали.

— Два года?

Он кивнул.

— Два года, — повторила я. — Найтли только переехали.

— Я был неподалеку, — сказал он. — Во снах, что ты не помнишь. С ночи свадьбы. Я должен… быть рядом. Лично. Чтобы удержать тебя. Чтобы знать тебя.

Я моргнула, ощущая себя уязвленно.

— Ты не знаешь меня, — ту же оскалилась я.

Он пожал плечами, не переживая.

— Где — то знаю, где — то — нет. О человеке можно много узнать во сне. Это твое раскрытое подсознание.

— Чтобы ты увидел, — я старалась не дрожать, не зная, что он увидел за годы. Было не честно, что я не помнила его там, что я не могла сама понимать свои сны, раскрывать свое подсознание. — Ты трогал только мои сны?

Он потирал губы, мешкая. Это мне не нравилось.

— Я могу входить в твои сны, где бы я ни был. Это как смотреть в окно, в твою голову. Порой я прохожу в то окно.

— Ты не ответил.

— Да, только сны.

Я не верила.

— Ты не… возникал в моей жизни до этого?

— Не было необходимости до прошлой ночи, — сказал он, взглянув на меня. Я ничего не могла прочесть в его глазах. — Я больше не буду так являться без необходимости.

— Конечно.

— Я оберегаю тебя, Ада, — мрачно сказал он. — Я был связан с тобой со свадьбы. Я не могу читать твои мысли. Но я ощущаю тебя отовсюду. Твое состояние разума и чувства.

— Ты ощущаешь и сейчас мои чувства?

Он кивнул.

— Тебе это не нравится. Ты ощущаешь себя уязвленно. Словно я — нарушитель. Ты ощущаешь себя уязвимой. Я тебе не нравлюсь. Хоть части тебя еще нравлюсь.

Я закатила глаза.

— Какой части?

«Не отвечай».

— Ты знаешь, — он взглянул на меня. Я быстро отвернулась, ощущая, как тело предало меня, и понимая, что он это понимал. — Я не против. Важно, чтобы я тебе нравился, Ада.

Я издала сухой смешок.

— Важно? Ты понимаешь, как ты сейчас звучишь?

— Прости, — быстро сказал он. Наверное, было нагло желать увидеть стыд на его лице. — Я не хотел звучать строго, но…

— Ты такой?

Он кивнул, включил радио. Словить ничего толком не удавалось, заиграл блюз.

— Бессмертные не боятся смерти. И если ее не боишься…

— То ты не человек.

— Страх дает людям человечность. Страх потери. Я ничего не боюсь.

Мне впервые стало страшно рядом с ним. Было жутко слушать, как он ведет себя как робот. Он был слишком честным, ему не хватало людского страха признаться.

Я выглянула в окно, мы приближались к центру.

— Ты должен бояться поражения. Иначе тебе плевать, что будет со мной.

— Я не боюсь поражения, но и не рад ему. Дело не в страхе. А в долге. Моя работа глубоко во мне. Я должен защищать тебя, пока ты не сможешь защищать себя.