За Землю Русскую

30 сентября 1246 г. скончался Ярослав Всеволодович; Александр, вместе с дядею Святославом и братьями, оплакал кончину отца и в том же году, по требованию Батыя, отправился в Орду. Восточный деспот, по словам летописи, немало подивившись красоте и величественной наружности Александра, послал его и брата его Андрея, ранее Невского прибывшего в Орду, к великому хану в Монголию, откуда они возвращаются в 1249 г., пожалованные: Александр – Киевом и всей Русской землей, а Андрей – Владимиром.

По прибытии во Владимир Александру пришлось оплакивать здесь смерть родственников своих, князей: Владимира Константиновича углицкого и Василия Всеволодовича Ярославского. Вскоре после этого он отправился в Новгород, где, в 1251 г., торжественно встречал прибывшего из Владимира митрополита Кирилла вместе с епископом ростовским, также Кириллом.

Новгородцы умолили митрополита поставить им во епископы Далмата, и митрополит удовлетворил их желание, к их общей радости, хотя эта радость должна была несколько омрачиться, так как князь их сильно заболел. Оправившись от болезни, Александр отправил к норвежскому королю Гакону посольство с предложением, чтоб он воспретил своим финмаркским подданным грабить Лопь и Корелию, причем послам поручено было лично узнать дочь Гакона, Христину, на которой Александр думал женить сына своего, Василия. Предложение о финмаркских подданных было удовлетворено, но сватовство не состоялось.

Родственный союз Андрея с одним из южно-русских князей мог заставить Александра действовать решительнее в отношениях его к младшему брату. В 1252 г. Невский отправился в Орду к Сартаку, сыну Батыя, который, по старости, уже мало занимался делами по управлению улусами. Принятый с честью, Александр повел дело так, что на Андрея была послана татарская рать под начальством Неврюя, и Андрей бежал через Новгород, Псков и Колывань (Ревель) в Швецию: Александр торжественно въехал во Владимир и был посажен митрополитом Кириллом на великом княжении.

В 1254 г. брат Александра, Ярослав тверской, с своими боярами бежал в Ладогу. Хотя летописи и не указывают на причину этого бегства, но, кажется, ее надобно искать в правдоподобно предполагаемых отношениях Ярослава к Андрею. При нашествии Неврюя, когда Александра еще не было на Руси, мы видим семейство Ярослава и воеводу его Жидислава в Переяславле. Зачем, спрашивается, они попали туда?

Нам кажется, что младшие братья Александра были в союзе; они не могли не знать, зачем Александр поехал к Сартаку, и, вероятно, хотели действовать против старшего брата сообща. Однако Александр пока оставлял Ярослава в покое. Но в 1254 г. для Ярослава могло выясниться что-нибудь опасное со стороны Александра, и он решился бежать и притом с боярами, которые, конечно, были ближайшими советниками своего князя и исполнителями его планов, а следовательно должны были, по необходимости, разделять с князем его опасности и невзгоды.

Из Ладоги новгородцы перевели Ярослава во Псков. В это время в Новгороде заметно уже было недовольство сыном Невского, Василием, который в следующем 1255 г. и был изгнан из Новгорода, а на место его взят был Ярослав Ярославич. Василий бежал в Торжок. Узнавши об этом, Александр через Торжок, где пристал к нему и сын его Василий, пошел к Новгороду вместе с двоюродным братом своим, Димитрием Святославичем.

В самом Новгороде происходила борьба между двумя партиями, больших и меньших, из которых первая стояла за сына Невского, а вторая – за Ярослава. Тверской князь, не видя возможности удержаться на новом месте, неизвестно куда скрылся, а Невский, между тем, подступал к Новгороду. Партия больших взяла верх, и в угоду Александру сменен Анания (посадник), сторонник меньших, а место его занял сторонник больших Михалко (Михаил Степанович), внук Твердислава.

Умиривши граждан, Александр отправился во Владимир, оставив на новгородском столе опять сына своего Василия. В это время в Орде произошла перемена: в 1255 году умер Батый, а в следующем 1256, как сообщают некоторые летописи, все суздальские князья поехали в Орду, естественно, на поклон к новому хану, а преимущественно бывшему тогда в силе ханскому сановнику Улавчию.

Александр сам не поехал, а послал только дары. Может быть, Александра удержали дела новгородские: в этом году шведы и финны (Свей, Емь, Сумь) пришли в Новгородскую землю и начали ставить город на р. Нарове; новгородцы послали на «Низ» к великому князю за полками; собирали и свои полки. Услышав о приготовлениях новгородцев, шведы бежали за море. Зимой Александр пришел в Новгород и стал собираться в поход; но никто не знал, куда он хочет идти, хотя многиe думали, что он собирается на Чудь.

Несмотря на чрезвычайные трудности зимнего пути, Александр с суздальскими и новгородскими полками проник в Финляндию, повоевав все поморье; много неприятелей было побито и много взято в плен. После этого похода Александр возвратился во Владимир, захватив с собой новгородских послов, Елевферия и Михаила Пинещинича.

В следующем 1257 году князья: Александр, Андрей и Борис (Василькович ростовский) пошли в Орду с поклоном к Улавчию и в том же году возвратились; а вслед за ними пришли татарские численники и изочли земли: Суздальскую, Рязанскую и Муромскую; поставили десятников, сотников, тысящников и темников; не переписывали только черное и белое духовенство и, вообще тех, «кто зрит на святую Богородицю и на владыку».

В том же году и до Новгорода дошла, по выражению летописца, злая весть, что татары и с него хотят тайги и десятины. Вследствие этого там поднялись волнения, причем был убит и посадник Михаил (старый, Анания, незадолго перед тем умер). Между тем Александр с татарскими численниками пришел в Новгород, откуда сын его, Василий, разделявший с новгородцами негодование на татарское число, бежал в Псков.

Татарские послы требовали тамги и десятины, но им отказали в этом: новгородцы дали им только дары для хана и отпустили с миром. После того Александр выгнал сына своего из Пскова и отправил в Суздальскую землю, а тех, «кто Василья на зло повел», жестоко наказал: «овому носа урезаша, а иному очи выимаша». Впрочем эту жестокость летописец оправдывает: «всяк бо злыи, говорит он, зле да погыбнет».

Волнения и после того не прекращались в Новгороде: в ту же зиму новгородцы убили какого-то Мишу, «может быть, того самого, говорит один из наших историков [9] , который так славно бился со шведами при Неве»; посадничество дано было выведенному из Ладоги Михаилу Федоровичу, а место тысяцкого – Жидяте Доможирову (по другим – Жироху). В следующем 1258 году Александр, с братьями – Андреем и Ярославом тверским, и Борис ростовский ходили в Орду и чтили Улавчия.

9

С. М. Соловьев

По отъезде их из Орды, во Владимир опять явились, уже в 1259 г., татарские численники для исчисления той же Новгородской земли; Александр, Андрей и Борис ростовский зимой отправились с ними в Новгород. Но еще осенью в Новгород пришел из Суздальской земли Михаил Пинещинич (взятый Александром во Владимир в 1256 г.), по словам летописи, с ложным посольством и сказал новгородцам, что если они не дадут числа, то полки (татарские), в Низовской земле уже готовы против них.

Новгородцы согласились на число («яшася новгородци по число»). Однако зимой, когда приехали в Новгород татарские послы, Беркай и Касачик, с женами своими и многочисленной свитой, в Новгороде поднялся мятеж; татары требовали от Александра стражи для личной безопасности от народной ярости, – они говорили: «дайте нам число, или бежим проче», что означало, вероятно, угрозу.

Но чернь волновалась и хотела «честно умереть за св. Софию», – между тем как другие настаивали на исполнении требования татарских послов. Есть известие, что татары – может быть, в надежде на разъединенность новгородцев – с двух сторон хотели ударить на город, но – по словам летописи – невидимая сила Христова возбранила им это. Наконец, Александр, а за ним и татары, выехали с Городища.

Только теперь большие взяли верх: новгородцы «яшася по число, творяху бо бояре coбе легко, а меньшим зло». Взявши число, татары удалились восвояси. Александр, оставив на новгородском столе другого сына, Димитрия, также поехал во Владимир через Ростов, куда он прибыл в среду средокрестной недели. Здесь его чествовали: епископ Кирилл, князья Борис и Глеб с матерью их, княгиней Марией.